Андрей Мартьянов - Проект Германия

— Догадываюсь, — буркнул я. — Мне доложили, что группенфюрер Валь забаррикадировался в административном здании НСДАП.

— Выкурим, — отмахнулся Гейдрих. — Дело нескольких часов. Взяли Роберта Лея, с этим пьянчугой оказалось проще всего, кажется, он до сих пор не осознал, что стряслось.

— Сколько арестованных?

— Чуть больше тысячи, и это далеко не предел… — дернул плечом Гейдрих. — Поймите же, мы стали заложниками положения: нация услышала о партийном мятеже, причем в самых ужасающих формулировках. Люди, что вполне естественно и объяснимо, ждут самых беспощадных мер. Нам необходимо соответствовать текущему моменту. Раздавить гидру. Без сантиментов.

— Этого я и боялся больше всего. — Я сокрушенно покачал головой. — Кровь, кровь и еще раз кровь. Не боитесь, что в итоге мы получим то же, что было у русских шесть лет назад? Бойню?

— Ничуть не боюсь, — невозмутимо ответил Гейдрих. — Открою вам небольшой профессиональный секрет: в РСХА с огромным вниманием изучали устроенную Сталиным «Великую чистку» тридцать седьмого и начала тридцать восьмого годов. Выводы сделаны. Помимо очевидных плюсов в виде окончательного подавления оппозиции в армии, в среде чиновничества и партии, большевистский режим совершил непростительную ошибку: карательная система в самом буквальном смысле сорвалась с цепи. Особенно это было заметно на уровне исполнителей среднего и низшего звена — Кремль отправлял на периферию директивы с лимитами: расстреливать не больше, чем приказано. Исполнители наоборот, требовали от верхов эти лимиты увеличить… У нас такое исключено, и вы знаете, почему.

Я согласно кивнул. Национальные особенности, ничего не попишешь — верховная власть в Германии может быть сколько угодно неэффективной, малокомпетентной и даже шизофреничной, но исполнители на местах будут реализовывать спущенные с вершины Олимпа приказы беспрекословно и в точности — какими бы идиотскими таковые ни выглядели.

В этом наше преимущество. И наша беда — достаточно вспомнить события последних лет.

— Если хотите, — продолжил Гейдрих, — я распоряжусь прислать вам составленное VI управлением РСХА секретное коммюнике по тогдашним событиям в России. Узнаете много интересного и поучительного.

— Только не сейчас, — незамедлительно отрекся я. — И даже не в ближайшие дни. У меня достаточно других забот!

— Не сомневаюсь, — усмехнулся обергруппенфюрер. Встал. — Господин рейхсканцлер… Что ж, вынужден откланяться, дел и впрямь невпроворот. Поскольку это еще далеко не финал спектакля.

И быстрым шагом вышел из кабинета. Заглянул озадаченный Дитмар — можно возвращаться на рабочие места?

…До позднего вечера канцлерский кабинет посетили многие важные персоны. Из Эссена срочно прилетел (точнее, был доставлен сотрудниками СД) Альфрид Крупп, и мне удалось уговорить его занять пост министра вооружений и боеприпасов, тем более что промышленник уже несколько месяцев являлся моим консультантом, а заодно и главой Имперского совета вооружений. Следует отметить, что Альфрид был крайне осторожен и на прозвучавшее предложение вначале дал расплывчатый, ни к чему не обязывающий ответ. Прозрачно намекнул: пока не прояснена судьба фюрера, говорить о занятии столь важной должности рано. Заодно припомнил судьбу Фрица Тиссена, едва успевшего в 1939 году унести ноги в Швейцарию, спасаясь от гнева Гитлера.

Пришлось покривить душой и заверить Круппа, что фюрер погиб — я подсознательно считал это свершившимся фактом, да и логика подсказывала, что брошенные на поиски «Кондора» колоссальные силы обязаны были показать положительный результат. Однако, пока царит полная тишина. Олендорф тем временем отправился в Молодечно.

Больше всего запомнился визит Генриха Мюллера — человека неразговорчивого, не слишком привлекательного внешне (глубоко запавшие карие глаза, гладко зачесанные темные волосы, грубая нижняя челюсть, больше подошедшая бы крестьянину или гамбургскому докеру), но в своем деле незаменимого. Гейдрих рекомендовал группенфюрера с наилучшей стороны — идеальный исполнитель, аполитичен, профессионал высочайшего класса.

Слово «аполитичность» в отношении шефа Geheime Staatspolizei, тайной государственной полиции, звучало несколько абсурдно, но я был в курсе, что в партию Мюллер вступил только в 1939 году, под давлением Партийной канцелярии Бормана, а до этого успешно делал карьеру, оставаясь вне рядов НСДАП.

Карьера, как и у всех выдвиженцев Гейдриха, примечательная — герой Великой войны, летчик, отмеченный Железными крестами I и II классов и баварским «За военные заслуги». После 1919 года пошел работать в мюнхенскую криминальную полицию, показал себя отличным следователем. К 1933 году Мюллер получает звание инспектора, что приравнивается в табели о рангах к оберштурмфюреру, а когда начальником политотдела в Мюнхене становится Рейнхард Гейдрих, совершает быстрое восхождение по служебной лестнице — именно благодаря влиятельному шефу беспартийный Мюллер получил почетное звание в СС.

— На подпись господину канцлеру, — руководитель IV отдела РСХА счел нужным явиться ко мне не в серой форме Альгемайне-СС, а в зеленом мундире генерал-лейтенанта полиции. Очень интересно, с чего бы это? Хочет подчеркнуть свою независимость и отсутствие политических предубеждений? Служу государству, а не партии? — Аресты столь высокопоставленных лиц должны быть завизированы главой правительства…

Голос у него неприятный, почему-то напомнивший мне эпизод времен далекой молодости — я вместе с несколькими университетскими приятелями загремел в участок за «нарушение тишины и общественного покоя» после чересчур бурного студенческого вечера с возлияниями. Полицайсекретарь разговаривал с нами так же, степенно, с очевидным превосходством и назидательностью. Добавим сюда еще и жуткий баварский выговор Мюллера.

Группенфюрер принес постановления об арестах бывших (уже бывших) членов правительства — составлены, разумеется, задним числом, датировано 8:30 утра, сегодня, 4 ноября 1942 года. Канцлером я еще никаким не был. Надо хоть взглянуть, что вменяют — боже упаси, подпишу постановление о бессудном расстреле…

Верхний лист из папки. Герман Вильгельм Геринг, родившийся 12 января 1893 года, Розенхайм. Так-так, занятно. Незаконное обогащение, активы в иностранных банках, включая вражеские — в Североамериканских Штатах, например. Номера счетов. Нелегальная конфискация государственной и частной собственности в свою пользу, в том числе предметы искусства. Взятки — перечисление имен, сумм, дат. Нецелевое расходование средств из бюджета Империи, махинации со счетами «Рейхсверке Герман Геринг» и дочерних предприятий. Лоббизм в ущерб государственным интересам. И так далее.