Андрей Мартьянов - Проект Германия

Вскоре последовало выступление Уинстона Черчилля по лондонскому радио — упустить минуту триумфа над своим злейшим врагом он не мог. Сказать, что его речь была оскорбительной, даже хамской — значит не сказать ровным счетом ничего. Начал британский премьер с перечисления всевозможных злодейств Германии начиная с 1933 года. Попрание Версальской системы, перевооружение, захват Австрии, потом Судеты и Богемия, затем Польша — за честь и свободу коей, собственно, и выступила Британская империя.

Основной посыл был таков: Германия — это Гитлер, а Гитлер — это Германия. Порождение преисподней, ввергнувшее планету в огненный вихрь новой мировой войны. Далее шли пышные эпитеты, высокопарные метафоры и незатертые сравнения. Черчилль — умелый пропагандист и разбирается в столь хитром деле не хуже доктора Геббельса.

Приводить здесь полностью этот сомнительный шедевр ораторского искусства смысла нет, тем более что речь ориентировалась строго на британскую публику. Синопсис, в двух словах, таков: «Господь покарал самого чудовищного тирана в истории человечества». Я прислушивался к другому — хватит ли у премьер-министра рассудительности сделать хоть крошечный шажок навстречу? Если уж «деспотия, порожденная самой низкой и подлой идеологией и ее творцом», пала?

Ни слова, ни намека. Наоборот, одни надменные словеса в адрес «преемников Гитлера, чей разум доселе затуманен ядовитыми испарениями национал-социализма». Германия должна отринуть пагубные идеи. Германия должна раскаяться перед всем цивилизованным миром. Германия должна проклясть свое постыдное прошлое. Германия должна…

— Германия никому и ничего не должна, — сказал я тогда вслух. — Значит, война…

Дипломатические каналы этот вывод подтвердили: англичане настроены на борьбу до конца, особенно теперь, когда за спиной Черчилля встали Соединенные Штаты с их неисчерпаемым потенциалом — со стороны фюрера было непростительнейшей ошибкой объявлять войну Америке только ради солидарности с японским союзником. И бесспорно, нельзя не учитывать решающий фактор Восточного фронта, отнимающего большую часть сил, техники и ресурсов.

— Риббентроп оставил нам не самое лучшее наследство, — покачал головой граф Шуленбург. — МИД занимался чем угодно, только не прямыми обязанностями: поддерживать репутацию Германии среди стран, не вовлеченных конфликт, работать с лояльными государствами, изыскивать новых союзников. Мы утеряли влияние в Турции, забыли о весьма перспективном индийском направлении. Доктор Шпеер, вы знаете, кто такой Субхас Чандра Бос?

— Не слышал.

— Радикальный индийский политик, дважды был председателем Индийского Национального Конгресса, глава патриотической партии, выступающий против английского колониализма. С началом войны искал поддержки у русских, после отказа Сталина вышел на представительство Германии… Сейчас сотрудничает с японцами в Бирме. Отношение Риббентропа к Чандра Босу можно охарактеризовать как «презрительно-небрежное»: унтерменш, которого можно использовать только для создания добровольческой части из индийских военнопленных. [29] Граф Шуленбург подразумевает Indische Freiwilligen-Legion Regiment 950, созданный при участии С. Чандра Боса 26 августа 1942 года из пленных британских солдат в Северной Африке. Сначала входил в состав Вермахта, с 1944 года переформирован в «Индийский добровольческий легион СС». Представляете, каковы возможности? Ударить руками самих индусов по Британской Индии?

— Ударить? — с сомнением переспросил я. — Вооружение, обучение, военные советники? Нереально.

— Поможет Япония, — отозвался граф. — И кто говорит о «войне»? Неповиновение и мятежи в колониях, срыв поставок в метрополию, да всё что угодно! Наша задача — признать независимость тех районов Индии, которые будут способны занять мятежники. Но это лишь фантазии, без какого-либо внятного планирования. Я оживил индийский отдел МИД, работа начата, но результатов придется ждать.

— Хорошо, — кивнул я. — Попытаться стоит, особенно координируя действия с Токио. Кстати, а что Сталин? Уинстон Черчилль озвучил свою позицию, донеся ее до всего мира. Рузвельт ограничился письменной декларацией, вся суть которой сводится к лапидарному «если Гитлер умер — это хорошо». Реакция Сталина?

— Он до сих пор молчит, — помедлив, ответил министр иностранных дел. — Несколько статей в русской прессе воспринимать всерьез невозможно, сплошная пропаганда. Равно и определить по ним отношение Москвы к нашему правительству. Молчание Сталина меня беспокоит больше всего. Смею думать, что за время работы в Москве я достаточно изучил повадки лидера большевизма и… И я боюсь, что он готовит для нас неприятный сюрприз.

— По-моему, все неприятности давно случились. Армия Паулюса окружена, несмотря на приказ пробиваться из «котла» и наступление Манштейна, со стороны Котельниково реальных успехов мы пока не видим.

— Сталин молчит, — повторил Вернер фон дер Шуленбург. — И мне, признаться, от этого факта до крайности неуютно…

Берлин,

декабрь 1942 года — январь 1943 года

— То есть как — Четвертая танковая армия отрезана? У вас есть связь с Германом Готом? Это подтверждено?!

Фельдмаршал фон Вицлебен побагровел так, что я испугался: не хватил бы старика удар.

— Господин генерал-фельдмаршал, никакой ошибки, — генерал-полковник Йодль говорил холодно-бесстрастным тоном. — Русский Четвертый механизированный корпус под командованием генерал-майора Вольского после оказания нашим войскам сопротивления отступил за поселок Верхне-Кумский и реку Мышкова. Был дан приказ к началу операции «Доннершлаг», части Паулюса пошли на прорыв, но продвинулись всего на десять километров. После отхода русских Гот прорвался на соединение с Шестой армией силами двухсот двадцати танков, но… Русская Вторая армия Малиновского захлопнула ловушку, обойдя наши войска с северо-востока на соединение с Пятьдесят первой армией. Четвертый механизированный корпус громит наши тылы на внешнем обводе окружения…

Вицлебен потерял дар речи. Эрхард Мильх потянул за воротничок рубашки.

— Мы недооценили резервы противника, — совсем тихо сказал Йодль. — Предположительно, Сталин перебросил немалые силы с других участков фронта. Мы ожидали мощного русского удара на Ржевском направлении, куда были отправлены значительные подкрепления, но всё обошлось кратковременным наступлением, перешедшим в позиционные бои… Сейчас выясняется, что под Сталинградом действуют еще Третий и Шестой механизированные корпуса русских, которые еще полтора месяца назад сосредотачивались против группы армий «Центр».