Василь Кожелянко - Дефиле в Москве

За образец украинского военного обмундирования был взят форму Украинских сечевых стрельцов.

Мундиры для наземных войск шили из сукна защитного цвета, что очень не нравилось немцам: напоминало им ненавистное английское хаки. Для моряков было справлено черные и белые мундиры с галстуками для офицерского состава, имели свои форму и летуны — красивые светло-серые, даже серебристые, мундиры с учетом галстуки. Общевойсковые мундиры были некрикливі, пуговицы не блестящие, а обтянутые тканью, погоны не выделялись цветом, лишь сторонники декора отвоевали петлицы зубчатой, как в усусусів, формы. Пехота имела синюю краску, артиллеристы и танкисты — малиновую; а национальная гвардия, которая, по сути, выполняла функции полиции, пока украинская полиция раскачивалась, носила зеленые петлицы: войска специального назначения сначала хотели одеть в желтые краски, но этом спротивилась большинство старших офицеров-«спецняків», поэтому желтые краски отдали горно-єгерським частям, а «спецнякам» постановили черный цвет. Это, правда, было существенно только для штабных офицеров и для разных дефиляд, ибо в полевых условиях «спецняки» одевались в камуфлированные одежды, которые сами совершенствовали на свое усмотрение.

Знаки различия были простыми, но для всех, даже для унтер-офицерства, изготовленные из серебра, может, не с чистого, но очень блестящего. Шеренгові, или, как их называли в красной армии, — рядовые, имели чистый погон, что понятно. А уже вестовой (капрал) имел пришпилену до погона хорошую поперечную прямоугольную серебряную бляшку. Роевой (сержант) имел две, а бунчужний (фельдфебель) уже три серебряные бляшки.

Старшины (офицеры) за своими формой не очень отличались от солдат и унтер-офицеров — это должно было свидетельствовать, что Украина заботится о всех своих защитников и не делит их, как СССР Красную армию, на офицеров (суконный мундир, хромовые сапоги, ситна пайка) и пушечное мясо (полотняна гимнастерка, обмотки, каша из перловой крупы). Первый старшинский чин — чотар предусматривал серебряный ромб на погонах; хорунжий носил уже два ромба, а поручник три. Булавна старшина носила очень эффектные четырехугольные звезды, сотник мав одну, есаул — два, а полковник — три.

На флоте и в авиации отличия были те же, но звание именовались по европейской традиции: мичман, лейтенант, капитаны трех рангов, адмиралы. Генеральная старшина тоже особо формой не отличалась — от лампасов на брюках отказались, только серебряное шитье на отворотах рукавов, петлицах и на мазепинках выделяло украинских генералов среди остальных офицеров, и — конечно — серебряные вышитые трезубцы на погонах: генерал-сотник мав один, генерал-хорунжий два генерал-полковник три. Теоретически существовало звание генерал-гетьман (четыре серебряные трезубцы), но на 1941 год еще никому такого звание не было присвоено. Некоторые подхалимы из нардепов очень прозрачно намекали, чтобы Центральная Рада присвоила такое звание президенту Украины Степану Бандере. Когда до него это дошло, он очень развеселился и сказал буквально следующее:

— А вы знаете — (он разговаривал с министром обороны и одновременно начальником Генштабу Романом Шухевичем и с главным редактором влиятельной газеты «Гул» Олегом Ольжичем-Кандыба), — в этом что-то есть!

Увидев, что его собеседники удивленно насторожились, президент Бандера продолжил:

— Если начать практику присваивать высшие генеральские ранги гражданским лицам, то начинать надо не с меня, а с самой популярной на сегодня человека в Украине — капитана футбольной команды «Динамо — Киев» Олега Блошенко.

Все весело засмеялись, потому что действительно, осенью 1941 года киевские футболисты после победоносного матча со сборной немецких люфтваффе стали самыми известными и популярными людьми в Украине.

5:2 — с таким счетом наши футболисты разгромили 21 сентября на киевском стадионе «Динамо» немецких пилотов. Этот матч имел большое политическое значение, потому что немцы хотели в очередной раз доказать свою декларируемую значимость, а украинцам надо было весомо заявить сине-желтые цвета на зеленом платье стадионов. Выиграть у немцев было нетрудно, потому что за «Динамо» играли профессиональные футболисты, а за люфтваффе — летчики, которые гоняли мяч в свободное от бомбардировок российских городов время. Об этом знали украинские князья, но не знал Гитлер. Когда по радио сообщили, что матч «Люфтваффе» — «Динамо» закончился со счетом 2:5, Гитлер завизжал, как фанат московского «Спартака» в аналогичной ситуации, и закричал: «Расстрелять всех, расстрелять!».

— Кого? — спросил обеспокоенный шеф люфтваффе Герман Геринг. — Хохлов или наших?

— Как наших? — закричал Гитлер. — Наши в чем виноваты? Наших — за что? Славян, быдло, извергов этих неполноценных, расстрелять! Всю футбольную команду!

Впоследствии Гитлер пришел в себя и успокоился, особенно когда Герман ему объяснил, что даже если бы они хотели, то так просто украинцев уже не розстріляєш, — они вошли в силу, формируют свою армию.

— Не на нашу голову? пророческое спросил Адольф Гитлер. Ему никто не ответил.

А Геббельс, елегантно помахивая рукой, встал из дубового, обитого зеленой кожей стула и сказал:

— А вы знаете, мой фюрере, что случилось бы, если бы мы расстреляли хотя бы одного из этих футболистов — и даже не за выигранный матч, а за настоящую какую-то вину? Мы дали бы Украине мучеников. Они бы немедленно сотворили героический миф о том, как злые немцы взяли торжествующих футболистов прямо из раздевалки, вывезли в какой-то Бабий Яр и без суда расстреляли всех до одного. Потом украинцы установили бы этим героям монумент. Писали бы романы, а их режиссер Широченко снял бы патетический кинофильм о подвиге футболистов под названием вроде «Последний тайм», «Матч смерти», и тому подобное. Вы этого хотите, мой фюрере?

Его фюрер этого не хотел.

А разговоров о присвоении президенту или еще кому генеральских званий больше в Украине никто не заводил. Четыре трезубцы на погоны получил Роман Шухевич, но позже, и уже за совсем другую войну. За украино-немецкий

— Ты себе, Митре, как хочешь, а я должен напиться, — сказал Остап Назарук, когда они вышли из штаба оккупационных украинских войск в Москве.

— Нап'ємось, Остап, ибо сколько можно? — ответил хорунжий Дмитрий Левицкий своему подчиненному чотареві Назаруку. По всем правилам они должны были бы радоваться, а не думать о злоупотреблении алкоголем. Ибо в целом причины для радости. Первое, вышли живыми из ада, исполнили заранее обреченную операцию, когда украинские князья ради пропагандистського пены послали лучшую чота особого назначения и украинский самолет «Ант» с экипажем на очевидную погибель. Но с того пропагандиського пены уродились — неожиданно — таки пропагандиські плоды: взяли Сталина. Это в украинском Генеральном штабе рассматривали как чудо почти мистическое. Так вот, во-вторых, дядю Сталина арестован. Господин Гитлер ужасно обрадовался и, не знать за какие блага, выменял пленника-генералиссимуса в украинского правительства, говорят, по 100 танков, но это большая государственная тайна является, тем не менее, вуйка Йосипа забрали в берлинскую тюрьму Моаб.