Кевин Кроссли-Холланд - Костяной браслет

— Хммм… — пророкотал он. — Поступь легкая, не хромаешь. Летишь, точно гончая. Ты сноровиста, и нет в тебе неуклюжести…

Сольвейг начала бить мелкая дрожь.

— Но, — продолжал король, вглядываясь в нее, — ты так склоняешь голову набок… И так внимательно смотришь…

Теперь Сольвейг уже дрожала всем телом.

Король Ярослав улыбнулся.

— Каков отец, такова и дочь, — зычно проворчал он. — Если бы в этих палатах собралась тысяча девушек, я все равно узнал бы тебя. Дочь Хальфдана!

— О! — выдохнула Сольвейг, и ее ноги чуть было не подкосились.

Король похлопал по скамье рядом с собой, и Сольвейг уселась на подбитое пурпурным войлоком сиденье.

Она громко сглотнула и прошептала:

— Вы встречались с ним.

— Друг Харальда Сигурдссона — мой друг, — ответил король. — Но твой отец был не просто другом. Он спас жизнь Харальда при Стикластадире. Не так ли?

Сольвейг, снова сглотнув, кивнула. Ей было нехорошо.

— Посмотри на меня, девочка.

Сольвейг подняла взгляд.

— Да, — с кривой усмешкой проговорил Ярослав. — «Напоминает подменыша. Горячая, словно жеребенок. А голос ее ясен и чист, будто солнечный луч».

И снова девушка задрожала. Она ничего не могла с собой поделать.

— С твоим отцом все хорошо, — успокоил ее король. — Он пришел сюда в конце осени. Направлялся в Миклагард. Его сопровождал ярл Рогнвальд…

— Я видела его, — ответила Сольвейг. — Однажды ночью. Но мне тогда было всего девять.

— …ярл Рогнвальд и двадцать норвежцев, — продолжал король. — Они договорились встретиться в Швеции…

— За горами! — воскликнула Сольвейг, но затем закрыла рот рукой. — Мне не следует перебивать тебя.

— Некоторые мысли так захватывают, — ответил король, — что их никак не остановить. Как оказалось, все они собирались в Ладогу. Да, Сольвейг, твой отец горел нетерпением снова увидеть Харальда. Харальда Сигурдссона, предводителя варяжской дружины!

Сольвейг втянула воздух и снова закрыла рот ладонью.

— Да, — продолжал король. — Того самого! Итак, Сольвейг, я восхвалил решимость, преданность и честь твоего отца… — Он помедлил и повернулся к Рыжему Оттару. — Эта девушка, — сказал он ему, — дочь мужественного, верного и достойного человека. И сама она такова. Молодая женщина, отправившаяся из Трондхейма в Миклагард, — я о таком раньше и не слыхивал.

Рыжий Оттар склонил голову и медленно кивнул.

— Я вознаградил ее отца, — объявил ему король. — Подарил ему саблю.

Шкипер сморщил лоб и подался вперед.

— Изогнутый меч, — пояснил ему Михран.

— Его выковал один из моих кузнецов… — Король повернулся к Сольвейг и вдумчиво оглядел ее. — Я спросил твоего отца, жалеет ли он о чем-нибудь. И он мне ответил: «Об одном. Лишь об одном».

Сольвейг всматривалась в короля немигающим взглядом.

— О замечательной женщине, которую оставил.

Сольвейг моргнула.

— О замечательной женщине, — медленно повторил король.

Сольвейг понурила голову. «Это об Асте, — подумала она. — Мой отец говорил об Асте».

— О молодой женщине с широко расставленными глазами. Одним серым, другим — цвета фиалки.

— Ох! — задохнулась Сольвейг. — Ох!

— Эхх… — вздохнул король. — Он сказал, что уехал, ничего ей не объяснив. И что об этом он будет сожалеть до конца своих дней.

Сольвейг все хватала ртом воздух, а Ярослав молча сидел рядом с ней. Затем он повернулся к Эллисиф.

— Вот видишь, каково это? — спросил он ее звучно. — Отцы и дочери.

Не оглядываясь назад, король поднял правую руку и сделал знак. Двое слуг заспешили к нему: один — с кувшином и тремя маленькими позолоченными кубками на подносе, другой — с серебряным блюдом, украшенным по краям узорами из диких цветов и нагруженным пирогами и калеными орехами.

Король снова махнул рукой, и слуги внесли стулья для Рыжего Оттара и Михрана.

Один из слуг, за которым наблюдала Сольвейг, принялся разливать по кубкам бледно-алый прозрачный напиток.

— Знаешь, что это? — спросил ее король.

— Брусника? — отозвалась Сольвейг.

— Отведай.

Девушка сделала маленький глоток и тут же скривилась:

— Кисло!

— Клюква, — пояснил Ярослав. — Хорошо утоляет жажду. Хорошо помогает при родах.

— Но я не беременна, — возразила Сольвейг.

— Рад слышать, — ответил король и обратился к ее спутникам. — Ну что ж, Оттар, — сказал он. — Рыжий Оттар. Почему рыжий?

Шкипер провел рукой по золотисто-рыжим волосам.

— И нрав у тебя горячий, а?

— Я знаю, как его сдержать, о король. И знаю, когда дать ему волю.

— Есть ли кровь на твоих руках?

— Нет, — ответил тот. — Той, которая может запачкать, нет. Я не проливал ее без веской причины.

Король кивнул:

— Хороший ответ. Так что же, значит, в Миклагард?

Рыжий Оттар искоса взглянул на Михрана и осторожно ответил:

— Нет.

— Нет?! — переспросил король. Сольвейг не была уверена, изумлен ли он на самом деле или хорошо изображает удивление. — Почему же нет?

— Я и не собирался туда.

— Если туда направляется Сольвейг, то вы можете поплыть с нею вместе. — Он положил крепкую руку девушке на плечо и продолжил: — Вы сможете приглядывать там за нею… как за дочерью.

— Моя команда скажет, что мы и так уже заплыли достаточно далеко.

— Только слабые мужи перекладывают ответственность на ведомых. У сильных мужей разум гибок. Я большего ожидал от тебя, Рыжий Оттар.

Сольвейг слушала в изумлении. Впервые ей довелось увидеть, как Рыжий Оттар вынужден подчиняться и выслушивать наставления.

— Случилось так, — сказал король Ярослав, — что вы попали сюда в решающий час. Возможно, вас ждет большой прибыток. Снова собираются войска печенегов, тысячи их. Вскоре они нападут. Я сидел на этом престоле уже восемнадцать лет, но эта битва будет величайшей из всех моих сражений. — Король перекрестился. — Если богу будет угодно, она не станет моей последней.

— Где они сейчас? — спросил Рыжий Оттар.

— На севере отсюда. Севернее Змиевых валов. Они уже собираются на берегах Днепра. А что вы? Вам вряд ли удастся вернуться. Плыть против течения, все время на веслах… Печенеги вас поймают. Вы можете переждать здесь или отправиться дальше… — Король помедлил. — Оттар, — сказал он наконец. — Рыжий Оттар, мне нужна твоя помощь. Я прошу тебя доставить моего посланника в Миклагард — так быстро, как только сможешь. Похоже, что для меня, моей семьи и царства это вопрос жизни и смерти.

Рыжий Оттар склонил голову — раздумывая ли, покоряясь ли?

— Твоего посланника, — повторил он.

— Я отправлю его к вам на судно.

— Король, — обратился к Ярославу шкипер. — Ты должен позволить мне побеседовать с моими спутниками. Не слабость в том будет, но проявление власти.

— Можете не сомневаться, я щедро вознагражу вас всех. И не только это. Все, что выручите за свои меха, воск и мед в Миклагарде… — Король потряс головой, словно не в силах описать, сколь много денег получит Оттар за свои товары. — Что бы вы ни привезли, покупайте еще больше. Вы не останетесь внакладе.