Сергей Щепетов - Последний мятеж

— Народ кует собственную религию. Интересно было бы послушать, как это получается — без Бога?

— Может быть, он уже появился, только надо стать своим, чтобы тебе начали рассказывать. Впрочем, я думаю, что кончится все гораздо раньше и ты уже ничего не успеешь.

— Почему?

— Ты же сам мне доказывал, что мы обречены. А я это и так знаю: они уже победили!

— А вы-то почему так думаете?

— Не знаю, как в вашем мире, а нам еще в школе объясняли, что человек произошел от обезьяны. Он это сделал не очень давно и не совсем еще освоился. Есть, скажем, очень распространенная немочь — радикулит называется. Это не просто так, это плата за переход к прямохождению наших предков. А теперь представь, как чувствуют себя существа с такими врожденными дефектами, которые… Ну ты, собственно, кое-кого уже видел. Большинство из наших балансируют на грани, преступить которую мешает только инстинкт самосохранения. И вот… с тех пор как прижилась, внедрилась в сознание сказка о Царстве Небесном, самоубийства почти прекратились. Парадокс?

— Может быть, возникло некое табу?

— Нет и нет! Если человек в детстве признан вменяемым, он всю жизнь может распоряжаться собой как захочет. Только не вредить другим. И тем не менее…

— Что ж, значит, появилась мечта, ради которой можно и потерпеть. Ради которой можно рожать детей и вообще жить!

— Вот именно. А теперь ее нет. Это страшнее, чем пулеметы, это хуже, чем напалм!

— Вы хотите сказать… Вместо ангелов за детьми прилетели демоны, и главному мифу нанесен фатальный удар?

— А как это понять по-другому? По логике нормального советского руководителя, надо было бы спрятать или уничтожить и детей, и свидетелей, а людям объявить, что они благополучно отбыли в Царство Небесное. Только здесь некому этим заниматься — все давно идет самотеком. По-видимому, комфаши скоро попытаются очистить от нас территорию, а людям незачем будет сопротивляться.

— Думаю, что вы ошибаетесь, Валентин Сергеевич. Миф нельзя убить доказательствами его… несостоятельности. Если на нем выросло несколько поколений, то он умрет только вместе с последним своим носителем. Доказательства тут ни при чем.

— Ты так считаешь?

— В постсоветское время у нас много писали про это. И я согласен с большинством авторов: жить по мифу, жить в мифе, в сказке — это нормальное состояние человека. Возьмите тот же коммунизм-социализм: это же, по сути, миф, сказочка о том, как построить рай на земле. В результате горы трупов, моря крови, миллионы жизней, прожитых напрасно, — и никакого рая! И что, это кого-то убедило? Да у нас сейчас, как минимум, полстраны проголосует за социализм, а ведь больше десяти лет прошло!

— Может быть, ты и прав, Коля… Я разговаривал с детьми: они не выглядят сильно несчастными.

— Лойка, наверное, рада, что не надо разлучаться с Даней? А Чебик…

— А Чебик ревет не переставая — требует, чтобы ему дали пистолет. Говорит, что стрелял в демонов из рогатки, попадал, а они не падали.

— Подрастет и станет воином племени Гонителей?

— Он не подрастет, но… все равно, наверное, станет.

— Я правильно понял, что Гонители не попадают в Царство Небесное?

— По первоначальной версии — нет. Воины добровольно отказываются от будущего рая для себя. Понимаешь, в молодости мне казалось очень важным отделить людей, способных на убийство, от всех остальных. И исключить право силы.

— Гонители — это каста неприкасаемых?

— Примерно так это было вначале…

— Послушайте, Валентин Сергеевич, я никак не пойму: на меня все еще распространяется ограничение информации, или вы… не контролируете ситуацию? Действительно не знаете, что тут у вас происходит?!

— Послушай, Коля… Ты действительно никак не поймешь, что здесь нет ни партии, ни правительства, ни чиновников, ни солдат, ни милиции. Никто не обязан приходить ко мне с докладом и получать приказы.

— А как же…

— А вот так! Я живу, потому что несколько человек заботятся обо мне. Кто-то умирает или погибает, им на смену приходят другие. Почему-то приходят… Люди приходят и просят решить спорный вопрос или дать совет, кто-то спрашивает, как жить дальше и зачем. Я отвечаю. Когда-то я этим занимался целыми днями, теперь — редко. Как-то все, наверное, утрясается без меня… Что там такое, Петя?

Николай вздрогнул и оглянулся — он даже не услышал, как вошел Охотник. Петр выложил на стол раскуроченный портсигар и просипел:

— Не знаю: проводки, штучки какие-то… — и к Николаю: — Ты что-нибудь понимаешь в этом?

Николай склонился над столом, ковырнул пальцем:

— К сожалению, в технике я ни в зуб ногой… Увы! Если только…

Он взял коробочку, лизнул языком то, что напоминало клеммы контакта, и сплюнул на пол:

— Ч-черт, щиплется! На батарейку похоже. Чтоб я в этом понимал… У вас тут что, вообще никто в этом не разбирается?

Ответом было молчание — то ли знак согласия, то ли очередная тайна.

— Ладно… Могу сказать только, что это явно не мина. Скорее всего приборчик имеет отношение к радиосвязи. Хотя, с другой стороны… Вряд ли это рация… Может, радиоприемник такой портативный? Или… Слушай, Петя, это все, что у него было: часы, портсигар, спички, фонарик, ножик? Надо бы проверить часы и фонарик. Странно как-то…

— Что странно?

— Вот смотри, Охотник: человек собирается играть роль парламентера. Не берет с собой ни оружия, ни документов. Почему? Потому что рассчитывает на то, что его обязательно обыщут и все отберут, правильно? При этом он тащит с собой здоровенный красивый портсигар, который, по идее, у него должны отобрать в первую очередь.

— Хочешь сказать, что нам его… подкинули?

— Не совсем так. Скорее можно предположить, что… гм… для этой штуки не важно, в чьих руках она окажется. Если бы все пошло по их плану, то портсигар у Майора могли и не отобрать. Ведь могли?

— Говори!!

— Полегче, Петя! Я бы настоятельно советовал вам показать эту штуку тому, кто разбирается. Если у вас таких людей нет, то вряд ли вы сможете эффективно бороться с этими… с демонами. Сам я и в технике собственного мира не разбираюсь, а уж в вашей-то тем более! Это может быть каким-нибудь датчиком, измерительным прибором, еще чем-нибудь… А скорее всего… Я думаю, что это просто маячок.

— Что?!

— По нашим книжкам и фильмам… В общем, приборчик, посылающий сигнал, по которому издалека можно определить, где он находится. Вчера и сегодня никто не летал над бункером? Самолеты — вертолеты, а?

— Летали, но очень высоко.

— Ну вот! Надо было эту штуку там и оставить, а не тащить сюда.

Кажется, они все поняли и больше не задавали вопросов. Старик и Охотник долго молча смотрели друг на друга. Николаю сначала было просто тягостно, а потом до него дошло, что старик, наверное, не сможет жить без своей ванны с теплой водой. И как же они?