Алексей Борисов - Смоленское направление. Кн. 3

— Я понимаю, что на всё нужно время, но ливонцам ты это не объяснишь, когда они вдруг окажутся перед твоим домом, — со злостью в голосе сказал Гюнтер, — так что, срок тебе три дня.

Штауфен торопился. Пару дней назад, купец, что ходил на небольшой лодке по Желче, развозя немногочисленным кузнецам крицы, привёз весточку от Пахома Ильича. Смысл её можно было передать двумя словами: "Жди гостей". И гости эти могли появиться не с запада, а со стороны Новгорода. Ватажкам ушкуйников, собираемых под рукой какого-нибудь воинственно настроенного боярина было абсолютно всё равно, кого идти грабить, тем более, если этого боярина звали Строган. В Новгороде уже поговаривали о Самолве, как об одном из самых быстро растущих городков. Немудрено, ведь одной извести за неполных полгода закупили семьсот бочек, а когда Строган, прознал, откуда и кто такая хозяйка городка, то в своём решении уже не сомневался. Как только реки покроются льдом, а богатые припасы будут сложены во вместительные закрома, сотня жаждущих добычи воинов двинется в путь, собирать дань с чуди, напоминая огнём и мечом, кто на этой земле хозяин. Обиженым и обобранным будет предложено влиться в отряд, и отыграться на соседях. К Самолве Строган планировал подойти с двумя, а если повезёт, то и с тремя сотнями бойцов. Запретить подобный поход новгородскому боярину никто не мог, как ни крути, Орден меченосцев находился в состоянии войны, а новоявленное княжество распологалось на захваченной ливонцами территории.

Шнека Антона подошла к причалу ближе к вечеру. О том, что судно приближается к городку, Гюнтера известил дозорный и к встрече гостей успели подготовиться. Никто не знал, есть ли на корабле Гунндис, но Трюггви в этом не сомневался, всецело положившись на пророческий сон маленькой девочки. К причалу повалил народ. На утоптанном берегу, вдоль деревянной мостовой от пристани до пригорка расположились самолвинцы, делясь своими предположениями о практической ценности товаров, собранных на швартовавшейся шнеке. Визит заморского купца всегда интересен. И дело даже не в том, что появлялась возможность выгодно сбыть свои товары, либо приобрести столь необходимые привозные. Приехавший издалека человек вёз с собой новости. При полном отсутствии средств массовой информации, торговый гость был, чуть ли не единственным связующим звеном между живущими вдалеке от крупных городов людьми и остальным миром. Пусть они были полугодичной давности и не имели никакого значения для местных. Всё вновь услышанное живо обсуждалось, передавалось соседям и нередко, где-нибудь на окраине Белого озера, можно было увидеть сочувствующие лица, говорившие о смерти датского короля, либо о судьбе Папы всех латинян, уже несколько лет назад отошедшего в мир иной. Вот и сейчас, самолвинцы меньше сетовали на скудность своих кошельков, готовя свои уши к новым сплетням.

Несколько сообразительных мальчишек забрались на крышу корабельного сарая и свысока кричали остальным о наиболее примечательных вещах.

— Воев, пяток всего! Ребёнок с ними! Это купец, что давеча у нас был!

Со шнеки спустили сходни, и первым на причал сошёл Антон. Купец поправил подбитый мехом куницы тяжёлый парадный плащ, демонстрируя золотую застёжку, снял шапку и поклонился народу.

— Мир вам, добрые люди! — Произнёс Антон, с улыбкой смотря на пригорок, где стоял Гюнтер в окружении своих рыцарей. — Добрые вести я вам привёз, и не только их.

Вслед за купцом на берег сначала сошли двое слуг с небольшим, но тяжёлым сундучком в руках и проследовали за Антоном, направлявшимся к князю. Потом Торвальд, за ним Ларс, помогший перебраться на доски причала пожилой женщине, а за ней, закутанная в длинную соболью шубу рыжеволосая девушка, крепко державшая за руку маленького ребёнка, также укрытого драгоценным мехом с головы до пят, отчего, мальчик это или девочка было не разглядеть. Пятеро охранников, пропустив перед собой трёх молоденьких девушек, скорее всего служанок, замыкали шествие. Экипаж оставался в шнеке, высматривая наиболее привлекательных девиц из местного населения.

Слуги, остановившись напротив Гюнтера, поставили сундучок, и отошли в сторону. К нему подошёл Ларс, открыл ключом замок и, откинув крышку, показал содержимое. Внутри вперемежку с монетами и рублеными слитками лежали серебряные кубки, высовывался край золотого блюда, виднелись украшения: кольца, нитки жемчуга, самоцветы и несколько кусков янтаря в оправе. Стоявший слева от Гюнтера Трюггви, тотчас опознал среди сокровищ свои подарки, захваченные им с франкского корабля, но на них он взглянул вскользь. Взор датчанина был устремлён на рыжеволосую девушку, прижавшую к своим ногам ребёнка, глаза которого буквально сверлили Трюггви.

— Матушка, это Гюнтер Штауфен, князь этих земель, — представил пожилой женщине встречавших Ларс, — Это его жена, это Алексий, дядя княжны, Трюггви тебе представлять не надо, это народ Самолвы.

Пожилая женщина внимательно осмотрела каждого из представленных, фыркнула, глядя на Трюггви, после чего Ларс сделал шаг вправо и громко объявил: — Хозяйка Сконе Элки, жена славного Холлдора вместе с дочерью Гунндис и внуком Элуфом.

Штауфен еле заметно кивнул головой женщине и, обращаясь ко всем собравшимся, во весь голос заявил:

— Самолвинцы! Сегодня у нас праздник. К всеми любимому нами Трюггви из далёкой Сконе приехала его невеста Гюнндис. Готовьте столы и угощения, несите из подвалов замка вина и мед, разжигайте костры, надевайте лучшие одежды, скоро будет свадьба!

Люди возликовали. Возгласы одобрения словам Гюнтера передались на шнеку, и та, немного закачалась, когда гребцы поняли, о чём шла речь.

Не ожидавшая такого поворота событий, Элки даже не нашла что сказать в ответ. Свадьба дочери, конечно, подразумевалась, но чтобы всё произошло так быстро, да ещё объявлено во всеуслышание, лишило её дара речи. Правда замешательство это длилось всего секунду, и привыкшая повелевать женщина быстро взяла себя в руки. Гордо приподняв подбородок, хозяйка Сконе сухо промолвила:

— Мне долго ещё ждать?

Однако эта фраза уже не имела значения. Приближённые Штауфена расступилась после слова 'долго' и перед Элки показалась ковровая дорожка, ведущая к крытому возку запряжённых четвёркой лошадей. Дверца была предварительно распахнута, а Гюнтер взмахом руки предлагал пройти вперёд. Удивлённая таким почтением к себе, хозяйка Сконе растаяла как снеговик весной.

— Моя карета довезёт Вас к замку, госпожа Элки. Будте моей гостьей.

В просторном салоне возка разместилась чета Штауфенов и Элки с дочерью и внуком.

За глаза, Элки называли 'баба в кожаных штанах'. И ещё не понятно, кто кого взял в жёны тридцать лет назад. Холлдар Элки, или она его. За то время, пока её муженёк шастал по походам, она умудрилась превратить захудалую усадьбу, данную её отцом в качестве приданного в настоящую крепость, а после того, как Холлдар лишился ноги, полностью взяла всё управление Сконе в свои руки. Гюнтер из рассказа Трюггви это всё знал, посему и решил показать кто в Самолве хозяин, не умаляя достоинства Элки. Пусть чувствует себя как дома, но не забывает, что в гостях.