Николай Свитков - Проклятый род. Книга первая (СИ)

После занятий у Медведя весь день мой был расписан по минутам и в первый месяц я к концу дня еле стоял на ногах. И это с учетом того, что мне досталось довольно молодое и физически развитое тело. Больше всего меня выматывали морально. Как обычно это бывает: постепенно я втянулся в процесс и у меня даже появилось немного свободного времени перед сном. Тогда же я смог впервые проехаться по окрестностям. Как оказалось главный доход поместья приносило виноделие. Меня даже провели по подвалу, где храниться вино и местная разновидность коньяка: что такое перегонный куб здесь знали. Местные вина на мой взляд были очень неплохими. Вспомнив рецепт сангрии, я предложил его Грину. Ему и Медведю понравилось.

В конце второго месяца я был свидетелем и участником одного довольно забавного события. Занимаясь по уже привычному графику — утром у Медведя, я заметил довольно представительную делегацию решившую посетить нашу усадьбу: пятеро местных пезан из соседней деревни во главе со старостой и его дочерью, плюс местный блюститель порядка. Делегация выглядела немного помятой, а некоторые при этом ещё прихрамывали. Они сразу же направились к тренеру, который нежась на солнышке следил за отработкой мной ударов. Когда пришедшие остановились около Медведя, я подошел поближе, все-таки считаюсь хозяином этой усадьбы и должен знать, что к чему. Понимал ещё конечно плохо, а когда говорили быстро вообще мало мог разобрать, поэтому часть слов мне приходилось додумывать и переводить не привычный язык, но суть претензий понял сразу. Староста указывая периодически на дочь и на группу поддержки стал рассказывать как старший сын Медведя — Олаф обесчестил несовершеннолетнюю дочурку и теперь он требует, чтобы тот женился. Надо отметить, что дочка старосты, на мой искушенный взгляд, на любителя, но как говорится: о вкусах не спорят.

В империи все граждане считались свободными и даже с равными правами, но как известно всегда найдутся те кто более свободен и правее. На данный момент это был я, так как граф и смог бы если надо повлиять. Видимо для того, чтобы это не случилось, староста и привлек стража порядка. Как я успел узнать: любой государственный служащий представляющий императора здесь неприкосновенен и за вред причиненный ему карали очень строго не зависимо от положения в обществе, но и с них в свою очередь спрашивали по полной.

Историю ночного похождения Олафа я уже знал, а точнее когда завтракал подслушал рассказ конюха кухарке, а по совместительству жены Медведя. Дочка старосты была довольно девушкой бойкой и гулящей. Вот тот видимо и решил её пристроить: Медведь и его жена работают у местного олигарха, то есть у меня, значит деньги неплохие зарабатывают. Караулили Олафа почти всем селом и когда парочка уединилась на сеновале туда ворвалось куча местных пезан, так сказать, поймать на горячем, чтобы у парня не было возможности отвертеться от свадьбы. Все правильно рассчитал староста, но только одно не учел: Медведь чуть ли не с пеленок тренировал сына. В общем, выпрыгнул Олаф из окна амбара и придерживая портки побежал трех километровую полосу препятствий до самого дома. Причем там, где он не сбавлял скорости ловко преодолевал преграды, преследователи застревали и калечились. В итоге Олаф пришел первым с большим отрывом, далеко оставив за собой всех, а сейчас староста пришел, чтобы вручить ему «награду».

Медведь молча выслушивая старосту, периодически только кивал. Старший сынуля уперев взгляд в землю, стоял в двух метрах от отца и после каждого кивка того, как мне казалось, становился меньше и смурнее. Староста же, видя реакцию Медведя, наоборот все больше распалялся.

— Так, что придется твоему сыну жениться на моей дочюле, — подвел итого пезанин, — а не то каторга.

Видно было, что местный блюститель порядка был не в своей тарелке: он как и Медведь служил во флоте, поэтому они часто вместе выпивали. Он и рад бы помочь собутыльнику, но не знал как, а староста славился склочным характером и мало кто хотел с ним связываться.

— Твоей дочери сколько лет? — вытащив из рта трубку поинтересовалась Медведь.

— Семнадцатый годок пошел.

— А моему лоботрясу пятнадцатый. Поэтому спрашивается: кто кого на сеновал затащил?

— Ну, понятно же всем, что твой! — удивленно ответил староста, — вон какой детина!

— Да нет. По-моему, ничего непонимающего пацана совратила твоя дочка. Она ведь славиться среди местных парней.

— Это чего же люди доброе делается?! — посмотрел староста на группу поддержки, — меня и мою семью позорят средь бела дня.

— Можно у местного служителя Единого поинтересоваться, — произнес я, тщательно подбирая слова. Чтобы случайно не оказаться на костре я уточнил у Грина по поводу местной религии: она в общих принципах мало чем отличалась от моего родного мира. — Тайну исповеди он не нарушит, но сможет хотя бы подтвердить или опровергнуть.

— Ну-да, он не позволит не виновному пострадать, — обрадовался блюститель порядка, вспомнив про третьего собутыльника, так же служившего в воздушном флоте в должности корабельного батюшки.

Видя как нервно переглянулись мужики из группы поддержки, Медведь выдохнув дым, добавил, — так, что с тебя золотой за совращение твоей дочерью моего сына. Либо я на тебя бумагу напишу волостному начальнику или самому губернатору: пусть проверят, а то может быть ты у себя дома притон устроил или ещё чего похлеще.

— Э-э! Это как!? — офигел староста. Он видимо не ожидал такого поворота.

— А так! У моего ребенка теперь психологическая травма на всю жизнь! — с небольшим трудом выговорил непривычное слово Медведь, — по приезду в город придется направлять его в хороший бордель.

Поняв, что идет не по его плану староста решил ретироваться: прихватив группу поддержки и пообещав напоследок это дело так не оставить.

— Деньги не забудь занести! — крикнул ему вдогонку тренер, — а вы чего стали? Быстро все по местам, — посмотрел он на греющих уши учеников.

На следующий день я вместе с Медведем и его старшими сыновьями отправился на стрельбище. Неделю назад я попросил продемонстрировать местное огнестрельное оружие. Стрельбище было устроено в полукилометре от особняка, так чтобы никто не смог случайно пострадать. Медведь как обычно пыхтя трубкой возглавлял наше шествие, за ним его второй сын катил тележку укрытую покрывалом. Я шел сразу за ними, в конце плелся хмурый Олаф. Придя на место, Медведь осмотрелся и стал доставать вещи:

— Я тут свой штурмовой набор захватил, хочу вам показать. — Надев кольчужную жилетку, прошептал тренер, — чего-то маловата стала.

Штурмовой набор Медведя представлял себя кольчужную жилетку спускающуюся чуть ниже животы, шлем-ведро, как у немецких рыцарей в старом фильме про ледовое побоище, по-моему, его называют топфхельм, в правую руку взял обоюдоострую секиру — лабрис, а в левую абордажную саблю. Убрав секиру в специальное крепление на спине, а саблю и шлем положил на специально стоящий здесь стол. Медведь достал, как мне в первый момент показалось пушку. В этом мире огнестрельное оружие было на уровне времен «наполеоновских» воин: кремневые ружья заряжались с дульной стороны дымным порохом.