Василий Каталкин - Малец

На этот раз купец отправился в Москву без фарфора, не получилось ему без денег сговориться с монголами, а проще говоря, посоветовавшись в узком кругу, решили взять небольшой перерыв, слишком уж зарвался сменивший Любима представитель Ромодановского, решил с 'монгольских контрабандистов' дополнительные дивиденды поиметь. Для себя он старался или для своего патрона не имело значения, нет теперь этой тропинки, и отношения в случае заинтересованности придется налаживать заново. Но дощаники купца вовсе не были пусты, в Москву он вез много чего другого, что конечно же не приносило такой бешенной прибыли как фарфор, но все же позволяло поиметь хороший доход. В ящиках лежали ставшие уже традиционными самовары, скипидарные лампы, полотна для лучковых пил, в общем, все то, что обещало хороший сбыт в престольной. Вез он так же 'на пробу' и немного ткани льна и шерсти, причем шерстяная ткань была выделки не простой, а тканой из тонкой шерстяной нити с основой из шелка, что делало ее не только много прочнее, но и не давало мяться без меры. Цену за эту ткань решили требовать высокую, такую же, как и за немецкие лучшие образцы, а если не получится сбыть, то и не беда, пусть себе лежит в лавке, да создает видимость богатства купца. Но самая большая ценность лежала в одном ящике и если все пойдет как надо, то один этот ящик принесет дохода ничуть не меньше чем весь остальной товар. Стеклярус! Тонкие трубочки из разноцветного стекла были пересыпаны опилками, обернуты в бумагу и плотно упакованы в ящик. Если этого не сделать, то дорожная тряска долгого пути может попортить внешний вид идеально отполированного стекла и понизит его цену, а этого Гандыба никак допустить не мог. Еще у него в достатке были и пуховые платки, красоты необычайной, но это он вез не для продажи, на подарки, редкая красавица откажется от такого чуда, следовательно, ее мужу придется расстараться, и о деньгах здесь речь не идет.

Путь по Ангаре с этого лета стал гораздо безопасней, теперь не приходилось рисковать, на самых опасных порогах были натянуты канаты, с помощью которых дощаники спускали. Местные, лишившись работы, не оказались в стороне и быстро переориентировались, по аналогии с канатами они поставили по нескольку воротов на порогах и с их помощью тянули небольшие суда вверх по течению на самых быстрых участках, где и бурлаки не всегда могли справиться. Работы у них в сезон стало вдоволь, ожила Ангара, засновали по ней вверх и вниз торговые суда. Те паровики, что были сделаны на иркутских верфях, через пороги не ходили, осадка слишком велика, а вот грузы из Красноярска против течения Ангары до них возили, дальше все перегружалось на телеги и пешим ходом вдоль реки около недели двигалось до 'большой' воды выше падунского порога. Там опять груз перегружался на корабль и дальше до Иркутска. Часто кормчему везло, северный ветер преобладал на Ангаре, поэтому паруса позволяли прилично экономить уголь, ну а когда с ветром не получалось, то приходилось подниматься на одном паре - разор, да и только.

В сам Красноярск купец подниматься не стал, ни к чему это, теперь появился новый путь в обход обжитых мест, не сказать, чтобы он был много легче, но что короче точно. После того как Ангара вошла в Енисей дощаники чуть поднялись выше по течению и вошли в небольшую речку, по которой прошли еще верст около сорока на запад, а там их уже ожидали телеги другого купца. Один груз сгрузили, другой загрузили, да и разбежались в разные стороны. Раньше-то о таком и речи не могло быть, а теперь пожалуйста, только бумагами обменялись, что де один сдал в таком состоянии, а другой принял. Если до этого караван из Иркутска до Москвы находился в пути от четырех до пяти месяцев, то теперь легко успевал преодолеть это расстояние месяца в три.

Первопрестольная встретила купца неласково, мол, чего приперся? И без тебя здесь товара хватает, но Гандыба уже давно не обращал внимания на служивых, грамотка от князя у него была, а потому непреодолимых препятствий никто чинить не станет, кому охота после этого на дыбе сказки рассказывать.

Клим, тот сотник, что заменил Любима, прибежал сразу, как только до него дошла весточка, о том что караван прибыл в Москву. Вот только узнав, что с фарфором обломилось, пришел в ярость:

- Ты что купец, решил со мной шутки шутить? - Заорал он, надвигаясь на Гандыбу. - Где фарфор?

- Отказались монголы задарма сервизы отдавать, - принялся оправдываться торговец, - деньгами за товар требуют сразу рассчитываться. Как узнали, что деньги позже будут, так и повернули сразу назад, да сказали, что не придут боле, потому как им убыток большой. Не было бы со мной казаков, так и побили бы осерчав, а так без душегубства обошлось.

- А что, не мог денег занять? - Продолжал беситься стольник.

- Дык кто ж мне такие деньжищи за просто так на слово отдаст? - Пожал плечами купец. - Пришлось бы в долю брать, а дело такое, что ведать о нем никому нельзя.

Видимо стольник имел с этого какой-то свой интерес, поэтому Гандыбу на дыбу не потащил, а побранившись, махнул рукой и отправился восвояси в сильно расстроенных чувствах, даже грамотку забыл у купца забрать, чем тот оказался весьма доволен. На этот раз купец не торопился, ему еще месяца два в Москве торчать, пока дороги на зиму не установятся, потому цены ниже установленных не сбрасывал, да и без того торговля шла бойко. Особенно хорошо торговался стеклярус, брали хоть и по малу, зато часто, уж слишком красиво он переливался на солнце всеми цветами радуги, вот и заинтересовал 'заморский' товар домашних. И многие потом снова возвращались в лавку, чтобы добрать недостающих стекляшек для вышивки. А еще, хорошо пошли линейки, мастеровой люд постоянно вился вокруг и приценялся к качественному товару, так что к сроку Гандыба расторговался полностью, и теперь пришла пора задуматься, чем именно добирать возы для Иркутска. А вот тут возникла трудность, раньше-то ткани брал, да украшения всякие, а теперь этого добра в иркутских землях становится довольно, остаются краски да благовония разные, но много ли их возьмешь? Придется, как и в прошлый раз везти в Сибирь универсальный товар, серебро, а оно много прибыли не приносит. Тут и вспомнишь Васькин сказ, что закончатся скоро хорошие времена и купцам туго придется, потому как сибирский товар покупателя на Руси найдет, а вот найдет ли ее товар покупателя в Сибири, большой вопрос. Но вспомнил купец и другой сказ, про то, что самый ходовой товар для заводов иркутских это мастера, и за каждого мастера было обещано по десятку рублей без учета дорожных затрат, а за такую цену можно было и расстараться. Именно по этой причине еще месяц назад Гандыба отослал двух своих помощников в разведку по мастерским столицы и, как оказалось не впустую. Естественно, никто добровольно ехать на край света не хотел, однако, указом царя многие мастерские в Москве были закрыты, а мастерам вышло предписание отправляться в Тулу, только там для них была работа. Но бросать в один миг все нажитое за долгие годы люди не решались, а сменить профессию было сложно, попробуй найти себе дело, если всю жизнь имел дело с металлом. Сильно давить на оставшихся без дела мастеров купец не стал, просто поставил их в известность, что есть для них работа в далеких землях иркутских по профилю, и что условия предлагаются не в пример лучше, нежели предлагают на тульских заводах. Причем семьи можно было в дальний путь сразу не брать, а отправиться самому, посмотреть, обжиться, а потом и домашних выписать, но то уже за свой счет.