Владимир Поселягин - Отрок

Сначала я хотел угнать два миноносца, хотя их состояние, изношенность механизмов, не нравилось: это были отслужившие своё старушки, которых использовали на защите залива и для патрулирования побережья. Когда за три дня до часа Икс в порт пришёл бывший «Талбот» для какой-то праздничной церемонии, в которой должны были участвовать представители Англии, я сразу сменил объекты захвата. Вторым судном выбрал «американца», который прибыл чуть позже крейсера, буквально вчера. Меня заинтересовали в нём не только скорость хода, но и платформы для установок пушек. Выяснилось, что это был конечный рейс, пароход передавался Японии вместе с грузом, он был продан, и, как я понимаю, американцы сразу его, по заказу, конечно, подготовили – были платформы для установок пушек для превращения его во вспомогательный крейсер. Японцы, в отличие от наших моряков, охотно использовали такие суда в патрульной службе.

Причина действовать днём тоже была веская. Весь экипаж крейсера мы просто не охватим, до начала праздника остались сутки, часть команды была отправлена отдохнуть на берег в увольнительную, остались вахтенные и одна из смен, то есть чуть меньше двухсот человек. Вот они и поели заряженного супчика, зря, что ли, я по поддельным документам изучал утром корабль, заглянув и на камбуз. Ловким движением руки брю… матросы превращаются в слюнявых спящих идиотов. Мы с офицерами и кондукторами всё раз сто переиграли, каждое движение, кто что делать будет. Команда на борту, крейсер стоит у пирса, но как днём подвести к кораблю русский экипаж? О-о-о, думаю, это войдёт в анналы диверсионной службы. Я отвечу одной фразой: японцы сами привели наших на корабль, где конвой и был разоружён. Шутки тут нет, я через нескольких людей отправил в уши японских чиновников предложение провести пленных русских для демонстрации побед японского флота. Идея не сразу, но нашла отклик. Так как мероприятие практически всё проходило в водах залива, то, естественно, нужно было провести тренировки, учебную игру. Вот военнопленных и отконвоировали к «Талботу», так как рядом с ним стояла недавно пригнанная баржа, её как раз украшали, на которой и повезут пленных. Будут показывать всему городу, что воюют их солдаты и моряки хорошо, раз пленные пошли. Ну а пленные на пирсе разоружили конвой, у них оказалось под одеждой очень много ручного оружия, тем более их обыскивают, когда они ПРИХОДЯТ из города, а не ВЫХОДЯТ из лагеря.

В общем, когда снотворное подействовало, наши были на пирсе и с ходу взяли беспомощный крейсер на абордаж. Тут очень сложно было рассчитать, но всё сложилось как надо. Нужно будет узнать, было сопротивление или нет, всё же почти две сотни моряков против двух сотен наших, кто-то мог и не есть суп.

Сразу после захвата парни должны снести экипаж на берег, к счастью, пирс находился на военной огороженной базе, особо свидетелей там нет, разве что ремонтники на барже. Пока одни сносили сонных моряков на берег, выискивая их по всем закоулкам, другие должны поднять пар. Потом отчаливание и выход из порта. По пути крейсер должен был притереться к борту «американца», там по расчётам должно было остаться максимум два-три солдата, которых нужно связать, высадить перегонную команду и тоже направиться к выходу за бывшим «Талботом».

А с экипажем всё просто. Я отправил на базу местного флота поддельное письмо от адмирала Того, что «американец» был захвачен в море командой Максима Ларина, и требуется срочно принять меры для недопущения диверсий в заливе, снять команду и покинуть судно, возможно, оно заминировано и вот-вот рванёт. Всё должно происходить одновременно: и зачистка «американца», и захват крейсера.

Что было хорошо, так это полное и безоговорочное послушание русских моряков, даже офицеры, прибывшие недавно, легко пошли на контакт и так же легко, мне даже показалось, не без гордости перешли под мою руку. Странно. Все мои поручения выполнялись от и до, проверив несколько из них, я убедился, что и в одиночку те справятся, тем более всё было подготовлено и должно пройти как по нотам, хотя первоначально я сам планировал провести всю операцию, но нет, решил вот навестить адмирала. Очень уж хотелось, причём вот так, уйти ярко, с блеском, чтобы запомнили. Похоже, получилось. Не хотелось бы сглазить. Вон уже бывший «Талбот» сбрасывает ход, чтобы подхватить нас, но всё, надеюсь, закончится благополучно.

Насчёт такого послушания я прояснил вопрос с офицерами. Может, в верхах флота меня и считают выскочкой, или, как сообщил адмирал Алексеев английскому корреспонденту, пиратом, бесчинствующим в японских водах, но матросы и простые офицеры на меня чуть ли не молятся. Я в России уже при жизни стал легендой. Так, и никак иначе. Приятно, что хоть кто-то ценит мои действия. А Алексеев всё же сука, знал бы я тогда, что это он отдал приказ на мой арест во Владивостоке, дел бы с ним не имел.

Когда крейсер своим высоким бортом загородил нас от солнечных лучей, я поймал кинутый с борта линь и подтянул шлюпку к трапу. Первым поднялся я, следом Михей, который сразу поспешил к своим казакам. Шлюпку я бросать не стал. Вниз по канату скользнули два матроса, закрепили её и стали поднимать на борт. Взбежав на мостик, я ответил на приветствие лейтенанта Головизнина, офицера с миноносца «Стерегущий». Мичман Газанян был с «Решительного», сейчас он должен был вести «американца». Уже одно то, что оба корабля смогли выйти из залива и добраться досюда, ясно давало понять, что всё прошло, как и было мной задумано, а уж широкая улыбка лейтенанта так вообще показывала, что косяков не было.

– Средний ход до полного, разворот. Уходим в открытый океан, – скомандовал я, посмотрел на лейтенанта и велел: – Доклад.

– Описывать можно долго, но отклонений от вашего плана было всего два: рабочие на барже шуму не подняли, хотя сразу поняли, что происходит. Мы их под прицелом до самого отхода держали. Когда «американца» на абордаж брали, то лодки с солдатами и снятым экипажем только-только к берегу подходили. Мы на их глазах перегонную команду высадили. А тревога поднялась, когда мы уже из залива выходили. Мины на фарватере поставили, тут всё в норме. Пустили трофейный крейсер вперёд, и с угольщика установили.

– Молодцы, – похвалил я лейтенанта. – Можете ведь.

Джонку я давно продал, хранил всё с неё на складе, и мины и всё остальное, весь мой багаж должны были доставить на борт «американца» за час до прибытия группы захвата от японцев. Чтобы те приняли на борт неизвестный груз, а перегонная команда из Америки сойти ещё не успела, с грузом было письмо из штаба флота. Солдаты, когда абордаж проводили, мины наверняка нашли, что подтверждало сообщение от адмирала. Как доложил лейтенант, так всё и случилось. Ну а на фарватере минёры сразу же начали готовить мины, и, когда выходили из залива, следующий за крейсером угольщик и поставил все четыре мины.