Виталий Полищук - И на этом все… Монасюк А. В. – Из хроник жизни – невероятной и многообразной

А когда после экзамена мы с Миутом выходили из дверей школы, нам навстречу попались выбегаюшие из-за угла с хохотом несколько одиннадцатиклассников. Мы заинтересовались и пошли посмотреть. И увидев происходящее, также закатились от смеха.

Как я уже упоминал, наша школа была старым двухэтажным бревенчатым зданием. И чтобы она не раскатилась от старости, по всему периметру стены школы были укреплены стальными рельсами, которые крепились к стенам толстыми железными скобами, пропущенными сквозь стены.

Чтобы резьбовые концы скоб не торчали внутри классов из стен, они были пропущены наружу. И поэтому снаружи стены школы представляли из себя сплошной частокол торчащих железок с резьбой, на которые были навинчены огромные гайки, удерживающие накидные платины, которыми, собственно, и крепились рельсы к стенам, образуя гигантские стяжки.

По стене, таким образом, можно было лазить, ставя ноги на резьбовые концы скоб.

И вот такая картина. На уровне второго этажа, стоя одной ногой на скобе, при этом удерживась правой рукой за другую скобу, висит в воздухе пацан, который второй рукой прижимает открытый учебник истории к стеклу окна класса.

В классе в это время готовится к сдаче экзамена некто, который искоса поглядывая влево, читает учебник и пишет себе на листке ответ на вопрос.

Как вам такой способ сдувания?

Когда мы отсмеялись, нам рассказали, что когда нужно, чтобы страницу перевернули, списывающему достаточно как бы невзначай тюкнуть по стеклу – и снаружи страницу перевернут.

Мы уходили, когда по следующему ряду скоб обезьяной метнулся вверх еще один пацан – кому-то внутри понадобилась помощь…

– Не, ну, блин, народ пошел ушлый… – говорил мне Миут по дороге домой. – В прошлом году такого не было, это кто-то сейчас придумал, на фиг…

На следующий день я пошел, как обычно по воскресеньям, к Жанне. И она, когда мы пообедали, и сидели по обыкновению на диване (она всегда выспрашивала, как у меня дела в школе), вдруг сказал:

– Толя! Как-то не ко времени сейчас говорить – мне так хорошо! Но – что поделаешь…

– Ты говори, Жанна, я слушаю… – мне тоже было хорошо.

– Толь, я выхожу замуж. Дней через десять закончу принимать экзамены, и увольняюсь – возвращаюсь в Барнаул.

– А кто он, Жанна? – спросил я. Честно говоря, я не удивился известию – этого следовало ожидать. У нас с ней была любовь без будущего. Ну, если наши отношения можно было назвать любовью.

– Так кто он?

– Мой однокурсник! У него тоже в семье не сложилось, развелся, и вот мы встретились на конференции, разговорились, и он предложил попробовать. Я ему всегда нравилась раньше…

– Жанна! Ты ведь не обязана мне говорить!..

– Толь, мне было с тобой хорошо. Знаешь, как-то надежно, спокойно, и очень здорово. И может быть, тебя мне не будет хватать какое-то время. Но моему Кольке нужен отец!

Я обнял ее. Ее тонкое тело прильнуло ко мне, она словно бы хотела прижаться так тесно, чтобы слиться со мной. И меня охватила такая печаль… Эта женщина была бы таким прекрасным спутником жизни. Но годы, годы… Десять лет разницы! Да и судьбой моей должна была стать другая!

Я глубоко вдохнул запах духов Жанны, и сказал:

– Знаешь… Давай устроим пир плоти на прощание! Следующий выходной! Да, и еще вот что – во дворе ведь у тебя летний душ в сарае? Я на крыше бак видел! Он как, функционирует?

– Конечно! Я каждый день прихожу с работы и обкупываюсь!

– Ты налей воды заранее, чтобы она до обеда в воскресенье нагрелась, ладно?

– Хорошо. А что ты задумал?

– А вот узнаешь!

И я поцеловал ее в нежные губы. А потом она ответила мне. А потом… мы как-то вдруг оказались в спальне и вновь любили друг друга, но на этот раз – как-то яростно, сплетаясь, словно змеи, то и дело переворачиваясь на спину, и тогда другой оказывался сверху.

Но когда я шел домой – на душе у меня было горько. Как бывает всегда, когда предстоит расстаться навсегда с очень хорошим человеком…

Следующий экзамен был по математика «устно». И здесь я был во всеоружии.

Я помнил, что главная моя задача – попасть во время решения практической части билета к доске у двери.

Чтобы могли готовиться к сдаче экзамена одновременно по три человека, перед экзаменом кроме доски на стене посередине, ставились по бокам еще две приставные доски – каждая на два табурета. Одна – в углу у окна, а вторая – прямо у входной двери.

Моей задачей было попасть к доске у двери. Это решало все мои проблемы, и я долго стоял, не заходя на экзамен, чтобы войти именно тогда, когда по всем расчетам для меня освободится именно эта доска из трех.

Когда я вошел, взял билет и громко сказал: «Номер три», за дверью послышался шум – мои одноклассники возбужденно обсуждали странную закономерность – я вытаскивал только первые билеты!

Вы ведь знаете, что первые номера всегда все экзаменуемые знают лучше, чем последние – ну, это закономерность, проистекающая из того, что все всегда начинают-то учить сначала, поэтому первые билеты изучаются на свежую голову, да и времени им уделяется всегда больше!

Все правила и теоремы, которые можно было выучить, я выучил, но вот практическая часть… Уравнения нужно было решать сразу на досках! И я попал именно к той доске, к которой нужно!..

Я заканчивал переписывать на доску примеры, когда дверь класса приоткрылась и чуть слышный шепот Миута потребовал:

– Билет! Поверни билет, чтобы было видно!

Билет, который у меня был в левой руке, я повернул к двери и услышал, как Миут начал диктовать кому-то:

– АБ плюс БС минус 3 икс…

И через некоторое время услышал,

– Все! Жди решения!

Я с умным видом принялся ждать. Что-то черкал на доске, что-то переписывал. Пока дверь класса не приоткрылась и чья-то рука не положила бумажный комок на ближайший к двери табурет, служивший опорой доске.

Оглянувшись, я взял бумажку, развернул и расправил ее, и скоро, бойко постукивая мелом, писал на доске решение уравнения.

Я получил «чятыри!» и вышел с чистой совестью. У дверей класса дежурили Миут и Нелька с бумагой и ручкой наготове – они представляли из себя лишь «передаточный мост», а выполняли задания сидящие в соседнем классе остальные трое наших «математиков» – они первыми с утра сдали экзамен и теперь трудились «на общее благо».

Мы зашли в этот «штаб» как раз перед тем моментом, когда случилось ужасное – наш «Дмитрий» вышел внезапно из класса, где сдавался экзамен, и застукал Нельку. И теперь в ярости проверял все пустые классы подряд, пылая жаждой «изловить и-списывальщиков (Кх-м-м!)»

– Дмитрий идет! – прокричал заскочивший в класс Каминский и, схватив газету с первой парты, споро спрятался за круглую печь в углу, причем прикрылся «от масс» развернутой газетой.