Олег Герантиди - На чужой территории

С Родригесом не раз пыталось говорить на эту тему ЦРУ, но он только смеялся в ответ. Ведь даже марксисты понимали, что с ним шутки плохи, и почти вся внешнеэкономическая деятельность коммунистических стран велась через «Родригес Инк.», исключая разве что их контракты с Европейским или Советским Союзом.

Подсчитать «стоимость» Родригеса пытались многие. Только очень скоро сбивались со счета. Помимо сверхдорогой недвижимости в столицах многих стран на Родригеса и на его предприятие было зарегистрировано множество бизнесов. Это и торговля, причем практически монопольная, на продукцию из Южной Америки. Это импорт из Советского Союза текстиля, тяжелой техники, автотранспорта, бытовой техники, дешевой мебели, то есть всего, с продажей чего Советы не могли управиться на американских рынках. Как удалось Родригесу завязать контакты с советскими, славящимися бюрократизмом и неповоротливостью внешнеторговыми компаниями, одному Богу известно. Единственная сфера, в которую корпорация Родригеса пока еще не вторглась, — это торговля нефтью и газом, а также их производными — нефтепродуктами и химическими удобрениями.

Встречать господина Родригеса в Штатах было поручено: от Госдепа — помощнику госсекретаря, господину Лефти, от Министерства экономики присутствовал сам министр, господин Гольдшмит, деловые круги представлял миллионер Самвел Хандкарян, от промышленников — очаровательная Эрика Фон. Морганы и Ротшильды только смачно выругались, когда им из Минэкономики пришло предложение участвовать в мероприятии. Охрану мероприятия взяло на себя, причем совершенно безвозмездно, охранное агентство «General Security».

Родригес прилетел в аэропорт Нью-Йорка на своем собственном самолете, белокрылом «Фламинго». У трапа его встречали все члены комитета по приему. Гость в сопровождении мотоциклистов эскорта и кавалькады автомобилей переехал в нью-йоркское поместье Хандкаряна, где и были запланированы основные встречи и прочие мероприятия. На вечернюю встречу пригласили всех более или менее значимых лиц в бизнесе (а вернее тех, кто интересовал Родригеса).

На приеме Родригес произвел на гостей не самое лучшее впечатление. Целовал ручки дамам, порхал от одной группки бизнесменов, кучковавшихся вокруг известных фигур, другой произносил банальные тосты, в общем — «дешевка», — так решили многие присутствовавшие. Потом он поднялся в кабинет Хандкаряна, более известного в брокерских кругах под кличкой «Хан», и туда вышколенные официанты стали приглашать гостей по одному. Сначала приглашали старых партнеров Родригеса. Вопросы с ними он решал быстро, практически только раздавал приказы и распоряжения. Вскоре подошла очередь и всех остальных.

В кабинет Самвела Хандкаряна, уставленный старинной викторианской мебелью, с тяжелыми портьерами на окнах, с массивными кожаными креслами и бронзовыми бра, вошел седой старик, одетый просто, но с таким достоинством, словно он князь или граф, как минимум.

— Дон Адриано Фольи, бизнесмен, — представил его Хан.

— Должен помочь! — приказал седой итальянец, ткнув указательным пальцем в сторону Хорхе.

— Это что еще за Монтесума? — Перемена в лице Родригеса была не просто поразительной, ошеломляющей. Из разбитного плейбоя он в одно мгновение превратился в хищника. Изменились взгляд, выражение лица, поза из расслабленной стала угрожающей. Он левой рукой обхватил бицепс правой руки, словно закрылся, а сигара, порхающая до этого в пальцах, превратилась в ствол пистолета на уровне глаз. И сам взгляд, только что прямой и открытый, превратился в рыщущий взгляд снайпера, выцеливающего жертву через оптику прицела. — Ты кого ко мне привел? — На этот вопрос Хан постарался ответить максимально быстро и тактично.

— Господин Хорхе, простите неловкость моего друга. Господин Фольи раздосадован потерей целого состояния и нескольких отелей на Кубе, а также тем, что множество его дебиторов, используя события на Кубе как предлог, прекратили платежи.

— А я-то тут при чем?

— Господин Фольи выражает вам свое почтение и, зная о вашем влиянии, просит помочь в данной проблеме.

— Это так, господин Фольи? — Родригес наконец-то соизволил обратить свой взор на мафиози.

Тот помялся, что ж, и на старуху бывает проруха, неправильно оценил человека, и пошел на попятную.

— Да, мистер Родригес. Вы простите мою неграмотность, но я не заканчивал университетов, поэтому в политесах не силен, но деньги нужно вернуть.

— Хан, я не брал денег уважаемого господина Фольи. Зачем мне этот головняк?

— Господин Фольи готов заплатить за такую услугу.

— И сколько господин Фольи готов заплатить?

— Я готов заплатить пять процентов от суммы зависших денег.

— Господин Фольи, сколько вы берете с кредиторов, которым вы помогаете разобраться с должниками?

— Это разные вещи, мистер.

— Отчего же? По-моему — это одно и то же. Только сейчас вы выступаете в роли просителя. Я знаю ваши расценки: от тридцати до пятидесяти процентов. Это если сумма не очень большая.

— Так здесь-то огромная сумма.

— А если огромная сумма, то вы просто закапываете кредитора, а деньги оставляете себе. Я предлагаю вам фифти-фифти по деньгам. А про отели разговор отдельный.

— Мне-то как раз более интересен разговор про отели.

— Хорошо. В какую сумму вы оцениваете стоимость отелей?

— Их четыре, стоят они, по последней оценке, чуть более шестисот тридцати миллионов долларов.

— Что за оценка?

— Эксперты по недвижимости.

— Эти эксперты не сказали вам, что на Кубе произошли некие события, которые уронили цены на тамошнем рынке недвижимости?

— Ты издеваешься? Я вложил все свои накопления, нажитые непосильным трудом, в эти факовые отели, а ты еще и смеешь смеяться!

— Господин Родригес, дон Фольи не готов сейчас обсуждать настоящую стоимость отелей, — вмешался Хандкарян.

— Тогда я вынужден попрощаться с доном Адриано, мы ни о чем не договорились.

— Позвольте, господин Родригес, я сам, в вашем присутствии, попробую переговорить с господином Фольи. Адриано, мы знакомы уже много лет, это так?

— Да, это так.

— За это время я хоть раз давал повод для своего осуждения.

— Самвел, ты же знаешь мой ответ.

— Почему же ты сейчас ведешь себя так, что я начинаю жалеть о нашем знакомстве?

— Господин Родригес...

— Господин Родригес ведет себя так, как каждый из нас вел бы себя на его месте. Мы оба знаем, что твои отели сейчас ничего не стоят. В них уже расселили городскую бедноту. И это изменить не можем ни мы, ни господин Родригес, ни даже сам Фидель Кастро. Тебе бы послушать предложения господина Родригеса, а потом начать торговаться.

— Я для этого и пришел сюда. Только подсказывает мне сердечко, что сам Родригес замешан в этой факовой революции на Кубе, а теперь снимает сливки.