Алексей Шепелёв - За гранью

Кроме того, сознание тоже особой ясностью не отличалось. Хорошо, он не забыл главного — кто он и зачем еще ходит по этой земле. Прям хоть благодари того мертвяка, что дал ему время не только спрятать душу, но и бросить Серебряную Нить. Представить себе, что "возвращение последнего долга" произошло бы спонтанно, было просто страшно: без документов, без памяти о прошлом (точнее, с какими-то бессвязными и совершенно произвольными обрывками памяти), без четкого представления о том, что же именно ему следует делать… Да и то, даже с заклинанием Серебряной Нити, являющегося как бы якорем для сознания, воспоминания вернулись не сразу. Через стену кладбища он лез в каком-то тумане, не зная толком, зачем и почему надо покинуть это место. Так же по какому-то наитию пошел именно направо, к метро и только теперь вспомнил, почему он оказался здесь, на Головинском кладбище, что с ним произошло, и что он теперь должен делать. А должен он был хоть что-то рассказать Балису о том долге, который теперь на него возложен. Ирмантас Мартинович планировал серьезно поговорить с внуком в мае, когда тот весной приедет в отпуск в Вильнюс, но теперь эти планы стали уже не осуществимы. Более того, нечего было и думать даже о срочной поездке в Севастополь — неизвестно, по силам ли ему остаться в мире живых столь долго. Но до утра он непременно должен дотянуть, в крайнем случае, можно будет воспользоваться силой перстня, который, как и билеты на поезд в Вильнюс, остался в гостинице. Если только он успеет на поезд — кое-что можно будет поправить. Еще одним добрым знаком было то, что нападавшие, обшарившие его карманы и забравшие ветеранское удостоверение и деньги, не польстились на жетон московского метро, купленный для коллекции. Отставной адмирал не то чтобы был нумизматом, но небольшим собранием советских дензнаков и сопутствующих заменителей обзавелся. Сейчас же этот жетон с большой буквой М оказался для него очень полезным: как следовало из показания часов на входе на станцию метро "Водный стадион", до отхода поезда оставалось чуть меньше полутора часов. Успеть отсюда сначала до «Спортивной», где в гостинице «Арена» остались вещи, билеты и документы, и потом до Белорусского вокзала, не имея при себе ни денег ни документов, было абсолютно нереально. Но маленький металлический диск в кармане брюк круто изменил ситуацию, до гостиницы, а потом и до вокзала, Ирмантас Мартинович добрался без приключений.

Как не странно, сразу после отправления поезда он почувствовал себя значительно лучше, видимо, сказывалось воздействие перстня. За окном проплывала, сверкая разноцветными огнями, ночная Москва, соседи по купе укладывались спать, а он, склонившись над столиком, погрузился в размышления. Надо было не спеша, основательно разобраться в ситуации и принять решение. Что ж, пройдемся по пунктам.

Перстень и меч — при нем, и надо как можно быстрее передать их Балису. Архив… Тут задача сложнее. Большая часть в подземельях под замком Лорингер, спрятана надежно, защищена еще надежнее, надо только объяснить Балису, где чего искать. В малом архиве, между прочим, есть письмо отца с описанием, как именно следует искать тайник Совы, ориентированное на наличие перстня. А перстень, будем считать, у Балиса будет. Кстати, именно перстня достаточно, чтобы малый архив открылся. Отсюда вывод — надо просто намекнуть Балису, чтобы посетил в Москве Головинское кладбище, а там он сам разберется. Главное — чтобы днем, при свете к нему неупокоенные не сунутся. Даже высшие.

Так, вроде все получается очень даже неплохо. Значит, скорее всего, что-то он в своих размышлениях упустил. Что же именно?

Попросив у проводницы стакан чая, он еще раз проанализировал произошедшее. Пожалуй, перво-наперво он недооценивает этих мертвецов. Действительно, в самом конце двадцатого века устроить себе логово пусть на окраине, но все же в черте одного из самых крупных городов Европы — глупость несусветная. Неупокоенные не обладают особым умом, но не могут не понимать, что у них гораздо больше шансов уцелеть где-нибудь в глуши, в глубинке. И, тем не менее, судя по ауре, на Головинском они обосновались давно и всерьез. Значит, есть кто-то достаточно могущественный, чтобы заставить их обустроиться именно в этом рискованном месте. И, этот кто-то явно должен иметь хорошие связи в официальных структурах, чтобы, если что, замять скандал.

Интересно получается. Неплохо бы поподробнее ознакомиться с историей этого кладбища, оно ведь не такое уж и старое, вроде как. Незадолго до войны организовано. Хорошо бы пошарить по архивам, поискать, не связано ли с этим погостом каких происшествий… Хотя… Времени на это, увы, уже нет. Эта задача достанется Балису, надо будет ему посоветовать…

Стоп, стоп!

Мысль мелькнула совершенно неожиданно, он чуть не вскрикнул. Если эти мысли верны, то видится с Балисом ему ни в коем случае нельзя. В руках у неупокоенных осталось его ветеранское удостоверение, они знают его фамилию, имя, отчество. Тот, кто стоит над ними, наверняка будет искать сбежавшего «чуга». И наверняка постарается расправиться с наследником, особенно, если ему известно о Хранителях, а вероятность этого не так уж и мала. В свое время Круги изрядно постарались распустить эти рассказы среди тех, кто хоть как-то соприкоснулся с тайнами Древнего мира. Конечно, вряд ли кто из неупокоенных умудрился протянуть хотя бы пятьсот лет, но у них, наверное, тоже легенды передаются, если так можно сказать, из поколения в поколение. К тому же, несколько особо одаренных из тех, кто не жив и не мертв и впрямь, может быть, бродят по Земле со времен столь древних, что лишние шестьсот лет особо возраста и не прибавляют.

Итак, с Балисом ему лучше не встречаться. Чем дольше хозяин кладбища не будет знать, кто наследник, тем больше шансов у внука унести архив из-под носа мертвяков и остаться целым и невредимым.

Расплатившись с проводницей за чай, адмирал продолжил обдумывать план предстоящей операции. Необходимо было как-то сообщить Балису о произошедшем, при этом как можно более тайным способом. Прежде всего, конечно, следовало прибегнуть к вещему сну. Ирмантас Мартинович прикинул свои силы… Несмотря на паршивое самочувствие и приличное расстояние от окрестностей Одинцова, которые проезжал поезд, до Севастополя, где сейчас находился Балис, сил на заклинание должно было хватить. Но сном много не скажешь, к тому же внук отличался завидным прагматизмом и в вещие сны верил не больше, чем в полеты на метлах. А уж в сны о бродячих мертвецах, нападающих на припозднившихся посетителей московских кладбищ…

Ему вспомнились валяющиеся по московским газетным киоскам брошюрки с фантастической повестью какого-то Вилли Кона "Похождения космической проститутки". На взгляд Балиса, правдивый рассказ о том, что произошло с его дедом этим вечером, будет ничуть не меньшей чушью. Без серьезных доказательств он ни во что не поверит, а доказательства во сне не предъявишь. Встречаться им нельзя… Значит, надо написать письмо. Причем, в письме тоже нельзя рассказать ему правду, но написать надо так, чтобы сподвигнуть внука посетить кладбище, а там, когда архив будет у него в руках, можно уже не волноваться. Почте доверять письмо не стоит: есть за Министерством Связи дурная привычка растворять в своих недрах очень важную корреспонденцию. Так растворять, что потом ни Шерлок Холмс, ни капитан Анискин не найдут. Раз так, то нужно, найти человека, который передаст это письмо. Такого человека, на которого будет трудно подумать — если предположить, что руки у этих неупокоенных (точнее у тех, кто ими командует) столь длинны, что тянутся аж до Вильнюса.