Алексей Шепелёв - За гранью

— Не трогать!

На всадника это не произвело никакого впечатления, зато маневр Хранителя очень впечатлил его лошадь, мирную клячу, на которой до этого случая ездили только почтенные бауэры да сорванцы-мальчишки. Увидев несущегося прямо на неё коня, лошадь испустила громкое ржание и встала на дыбы столь яростно, что подпруга лопнула, и всадник вместе с седлом полетел на снег.

Мысленно поблагодарив Господа и Святого Патрика за помощь, Гай сосредоточил своё внимание на монахе и двух других всадниках и тут же понял, что не успевает. Он летел вперед, протяжно крича на сакском:

— Нет! Не надо!

Но мечи райтеров уже взметнулись над головой монаха, и… И в этот момент ноги несчастного запутались в его длинной рясе и он упал. Да так удачно, что не ожидавшие такого подвоха райтеры промахнулись, а их лошади не задели жертву копытами. Проскочив вперед, воины спешно развернули лошадей, однако этого времени Гаю хватило, чтобы стать между ними и их жертвой.

— Не трогать! — повторил он, тяжело дыша, по-сакски, а затем произнес эту же фразу на латыни. И тут же они бросились на него, рассчитывая на свое численное превосходство, однако, похоже, несмотря на солидный возраст о конном бое на мечах эти люди имели крайне смутное представление. Гай не хотел их смерти, но и рисковать собственной жизнью тоже не собирался. Ведь первый пропущенный удар мог сделать его мертвецом или калекой. Опасное это дело: размахивать мечами, если у тебя голова ничем не защищена. Всё случилось так стремительно, что не было времени надеть ни кольчужный колпак, лежащий в седельный сумке, ни новомодный горшковидный шлем, притороченный к седлу ремнем, продетым через большое кольцо припаянное к его плоскому навершью. Хорошо хоть, что надета кольчуга, добрая защита телу. Впрочем, далеко не от всякого удара меча спасает, стало быть, надо скорее этот бой завершать.

Парируя мечом и кинжалом атаки противников, Гай весьма быстро приметил момент, когда один из воинов от души замахнулся мечом, чтобы нанести сильнейший удар. "Хороший замах полезен в любом деле, кроме фехтования", — вспомнил он слова брата и сразу ударил левой рукой. Враг не успел ничего понять, а кинжал уже ушел ему в горло по самую гарду. Захрипев, всадник повалился с лошади, заливая белый снег темной кровью, а Гай тут же развернулся ко второму, отбил еще один выпад, потом еще…

Казалось, разумный человек должен был понять, что встретил противника не по силам. И мечом райтер владел намного хуже Гая, и кинжала у него не было, и кожаный доспех защищает куда слабее кольчуги. Однако против Хранителя сейчас сражался не умеющий отступать фанатик, казалось, его глаза светятся огнем мрачной решимости добиться своего: убрать неожиданное препятствие, возникшее на пути между ним и монахом. Гай не видел, что творится за его спиной, однако чувствовал, что враг не отвяжется, пока один из них способен драться. И, отведя очередной удар, быстрым выпадом пронзил райтеру грудь. Тот еще несколько мгновений держался в седле, потом скользнул вниз, на взрытый конскими копытами снег.

Успокаивая тяжелое дыхание, Гай обернулся. Монах и крестьянин стояли ярдах в семи за его спиной, лошадь третьего райтера медленно бродила поодаль, обнюхивая неподвижно лежащее тело своего всадника.

— Благодарим вас, господин, за помощь, — слегка поклонившись, произнес на сакском крестьянин.

Кивнув, Гай слез с коня, тщательно вытер снегом клинки меча и кинжала, и, убрав оружие, подошел к спасенным им людям.

— Кто эти люди и почему они хотели вас убить? — спросил он.

— Ты не знал ни их, ни нас. Почему ты помог нам? — ответил вопросом на вопрос монах.

— Они хотели убить тех, кто не мог защищаться. Я исполнил свой долг рыцаря и христианина.

— Как веруешь? — неожиданно резко произнес на латыни монах.

— Я добрый христианин и верую в Господа Бога, как веровали мои родители и родители моих родителей.

Монаха этот ответ, однако, не удовлетворил.

— Истинной ли ты Церкви?

— Я простой воин и не разбираюсь в богословии. Мой народ когда-то давно крестил Святой Патрик. Ежели Церковь, которую вы, отец, почитаете Истинной, прославляет его — значит, я её верный сын. Ежели нет, значит, я не принадлежу к той Церкви, что вы зовете Истинной, да помилует меня Господь на Суде Своем.

Такого ответа монах, видимо, совершено не ожидал. Несколько мгновений он молчал, после чего неожиданно сменил тему разговора.

— Хорошо, молодой воин. Скажи мне, кто ты и что ты здесь делаешь?

— Моё имя — Гай из Ноттингема. Я — странствующий наемник. Ехал по этой дороге в поисках места для ночлега.

— Наемник… И дорого ли стоит твой меч?

— Это зависит от того, для чего он нужен.

— Разве наемнику не всё равно, кому служить?

— Нет, отче, не всё равно. Я буду служить только тому делу, которое считаю правым.

Монах снова немного помолчал.

— Хорошо, Гай из Ноттингема. Я предлагаю тебе службу: помочь мне добраться до Воруты, ко двору князя Литовского Мндовга. Князь щедро вознаградит тебя.

Литовские земли лежали дальше к востоку от Бранденбурга. Что ж, Ворута так Ворута, почему бы и нет?

— Да, отче, я готов сослужить эту службу.

— Быть по сему.

Монах повернулся к крестьянину.

— Бенедикт, возвращайся к братьям. Меч этого воина охранит меня лучше, чем твой посох, да и вряд ли теперь нам стоит чего-либо опасаться.

— Благословите.

Получив благословение, крестьянин зашагал прямо по снегу к темнеющему ельнику. Гай, взяв коня за повод, двинулся следом за монахом к дороге.

Два негромких удара в дверь канцелярии роты.

— Разрешите войти?

— Входите.

Дверь отчаянно заскрипела. И не мудрено: казарму, в которую их разместили, построили аж за два года до рождения Балиса, о чем свидетельствовало выложенное светлым кирпичом число тысяча девятьсот шестьдесят один и с тех пор, похоже, ни разу не ремонтировали. А за дверью кроме начальника их практики завуча подполковника Осипко оказался еще какой-то незнакомый общевойсковой майор. К чему бы это?

— Товарищ подполковник, курсант Гаяускакс по Вашему приказанию прибыл.

— Слушайте боевую задачу, товарищ курсант. Поступаете в распоряжение майора Чернова для охраны важного груза. На время операции майор — Ваш непосредственный начальник. Ясна задача?

— Так точно, товарищ подполковник, — чего уж тут неясного. Разве что, почему на базе, где полным-полно солдат, на такую задачу надо брать курсанта, который, к тому же, через пару дней отсюда улетает. А с другой стороны, последние дни тут их и впрямь не знают чем занять. Лучше уж в грузовике прокатиться, чем шагистикой на плацу в такую жару маяться.