Роберт Маккаммон - Жизнь мальчишки [litres]

– Не понимаю. В чем причина?

Вернон продолжал молча смотреть на мистера Притчарда. Седовласый мажордом ответил:

– Потому что на обед был приглашен только ваш сын, мистер Маккенсон. Вы решили сопровождать его… гм… по собственной инициативе. Если у вас остаются какие-либо сомнения, хочу успокоить вас и сообщить, что кухня находится по соседству со столовой мистера Вернона, где он собирается отобедать с вашим сыном. Таково пожелание молодого хозяина, мистер Маккенсон.

Последняя фраза была произнесена с видом покорности судьбе.

Отец оглянулся на меня, и я пожал плечами в ответ. Я видел, что ему совершенно не нравится такой план, он был готов закусить удила и уйти.

– Но вы тоже пришли, – сказал Вернон. Он поставил локомотив на рельсы, и тот, тихонько застрекотав, ожил и укатил вперед. – И можете остаться на обед.

– Ты можешь остаться, – эхом подхватил и я, обращаясь к отцу.

– Уверен, что вам понравится наша еда, – добавил мистер Притчард. – Гвендолин прекрасно готовит.

Сложив руки на груди, отец некоторое время рассматривал бегавшие по рельсам поезда.

– Хорошо, – наконец проговорил он. – Пусть будет так.

– Вот и отлично! – просиял Вернон. – Это все, Сирил.

– Да, сэр, – отозвался мистер Притчард и затворил за собой двери.

– Вы ведь молочник? – спросил отца Вернон.

– Да, именно. Я работаю в «Зеленых лугах».

– Мой отец – владелец «Зеленых лугов». – Вернон прошествовал мимо меня к дальней стороне стола, чтобы проверить там соединение проводков. – Это вон там. – Вытянув худую руку, Вернон указал туда, где находилась сыроварня. – Слышали, что в Юнионтауне через месяц открывается новый бакалейный магазин? Кроме того, там почти закончено строительство нового торгового центра. С недавних пор такие магазины называются «супермаркетами». Там будет большой отдел молочных продуктов. Молоко будет продаваться в пластиковых бутылках, можете себе представить?

– В пластиковых бутылках? – хмыкнул отец. – Черт знает что!

– Скоро пластик войдет в нашу жизнь повсеместно, – продолжал Вернон, выравнивая один из домиков. – Это наше будущее. Пластик везде и всюду.

– Ваш отец… Вернон, в городе его давно не видели. Вчера я разговаривал об этом с мистером Долларом. Сегодня говорил с мэром Своупом и доктором Пэрришем, потом зашел в банк и спросил там. Никто не видел вашего отца года два или даже больше. Клерки в банке сказали, что важные бумаги забирает из банка мистер Притчард, потом привозит их обратно, уже подписанные Мурвудом.

– Да, именно так все и происходит. Ну что, Кори, как тебе нравится вид на Зефир с высоты птичьего полета? Можно вообразить, что ты летишь над крышами домов.

– Совершенно верно, сэр.

Как ни странно, но в ту минуту я именно об этом и думал.

– Нет, Кори, не нужно никакого «сэр». Просто «Вернон», договорились?

– Мы учили Кори уважительно обращаться к взрослым, – заметил отец.

Вернон посмотрел на него с удивлением и легким испугом:

– К взрослым? Но ведь мы с ним сверстники.

На несколько секунд отец словно лишился дара речи. Наконец он нашел в себе силы с опаской произнести:

– Ага.

– Кори, хочешь сам управлять поездами? Иди сюда!

Вернон стоял над пультом управления с рычажками и цифровыми шкалами.

– Приближается товарный состав, следующий без остановки! Ту-ту!

Я подошел к пульту управления и увидел, что его устройство по сложности не уступает делению дробей.

– Что мне можно делать?

– Все, что угодно, – ответил Вернон. – Это и есть самое интересное.

Я осторожно повернул пару рычажков и покрутил цифровую шкалу. Один из поездов побежал быстрее, другой – медленнее. Из-под колес паровоза вовсю повалил пар. Мигнули сигнальные огни, и раздался свисток.

– Мурвуд по-прежнему живет в особняке, Вернон? – спросил у нас за спиной отец.

– Он отдыхает у себя наверху.

Все внимание Вернона было сосредоточено на поездах.

– Я могу с ним повидаться?

– Когда мой отец отдыхает, к нему никто не допускается, – объяснил Вернон.

– Но не всегда же он отдыхает? – спросил отец.

– Само собой. Но отец всегда слишком утомлен, чтобы держать меня в курсе дела.

– Вернон? Не могли бы вы повернуться ко мне?

Вернон исполнил просьбу отца, краем глаза продолжая следить за железной дорогой.

– Мистер Мурвуд еще жив?

– Живо, живо. Моллюски и мидии мне, живо, живо! – негромко пропел Вернон, потом нахмурился, словно понял наконец суть вопроса. – Конечно, он жив! Кто, если не он, по-вашему, ведет семейные дела?

– Может быть, мистер Притчард?

– Мой отец сейчас находится наверху, он отдыхает, – повторил Вернон с легким нажимом на последнем слове. – Кто вы, мистер Маккенсон: молочник или инквизитор?

– Молочник, – ответил отец. – Любопытный молочник.

– Не просто любопытный, а очень и очень любопытный. Давай, Кори, добавь ходу! Шестой скорый идет с опозданием!

Я продолжал с упоением крутить ручки и цифровые шкалы. По мановению моей руки поезда проносились мимо, лавируя между холмами и плавно вписываясь в повороты.

– Знаешь, Кори, мне очень понравился твой рассказ про озеро, – сказал вдруг Вернон. – Оно всегда представлялось мне зловещим, поэтому я и нарисовал его черным. Там внутри скрыта страшная тайна, правда?

– Да, сэ… Вернон, – вовремя исправился я.

Я не мог сразу приучить себя обращаться к старшему по имени.

– Я прочитал в «Журнале» о том, что случилось, – сказал Вернон и, наклонившись над миниатюрным Зефиром, поправил покосившееся деревце на склоне холма, при этом его тень упала на землю. Выполнив задуманное, он отступил на шаг и посмотрел на город сверху вниз. – Убийца наверняка знал, что озеро Саксон в наших краях считают бездонным, а это означает, что он сам из местных. Возможно, он живет в одном из этих домов в Зефире. Что же касается убитого, раз никто с марта не заявил о его исчезновении и никто не опознал в нем по описанию своего родственника или знакомого, значит он человек нездешний. Таким образом, необходимо установить, какая связь может существовать между этими двумя людьми, один из которых местный убийца, а другой – жертва, приехавшая откуда-то издалека.

– Шериф тоже хотел бы это выяснить.

– Шериф Эмори – хороший человек, – заметил Вернон, – но не слишком хороший шериф. Он первый с этим согласится. У него нет собачьего инстинкта ищейки, он вполне может выпустить птичку, когда она находится в его когтях.

Задумчиво склонив голову к плечу, Вернон почесал живот под пупком. Потом подошел к медной пластине с выключателями, привинченной к стене, и выключил свет. Как только над игрушечным Зефиром сгустилась тьма, в нескольких домишках зажегся свет. Локомотивы освещали пути лучами своих прожекторов.