Павел Иевлев - Локальная метрика

— Недалеко уже, потерпите, — сказал бородатый. — Полчаса, много — час. У нас тут расстояния небольшие.

Машина взревела и качнулась — поехали.

— На дорогу выезжаем, — сказала жена.

Звук действительно изменился. Гусеницы зашлёпали траками по твёрдому.

— Двухполосная, но грунтовая. Плотно укатана, немного пылит, — сообщает жена. — По сторонам — поля. Что-то зерновое слева, что-то пашут справа. Такой странный трактор… Знаешь, открытый, без кабины, с железными колёсами. Как со старых плакатов об индустриализации села. О, грузовик навстречу. Тоже старинный, квадратный такой, кабина деревянная…

Прошумел мимо громким мотором грузовик. В салон потянуло запахом выхлопа — необычным, как будто не бензином заправлено. Чем дальше, тем больше странностей.

— Город впереди, кажется… — неуверенно говорит жена. — Странный немного. Или не немного….

И замолчала. Гул гусениц снова сменился.

— Он как будто, не знаю… Обрезанный какой-то? Раз — и сразу центр. Если это центр… Знаешь, какой-то он…

— Ну что там? — не выдержал я.

— Люди. Довольно много. Ходят. Машин нет, все пешком. Они так странно одеты!

— Как странно?

— Не знаю, как тебе объяснить. Вроде бы и ничего особенного, но у нас такое не носят.

— Как лохи, пап.

— Василиса! — укоризненно воскликнула жена. — Вот откуда в тебе это?

— А чо, так и есть. Все в одинаковом. Брюки — рубашка. Юбка — рубашка. Сарафанчеги в цвяточек. Причёски как у первоклашек. Волосы никто не красит, макияжа ноль… Кроссовок нет вообще!

Подросла девочка, да. Наступают весёлые годы родительского кошмара.

— Да, пожалуй, разнообразия маловато, — признала жена, — но выглядят все прилично.

— Скучно выглядят, — буркнула Васька.

— Город… Как будто в шестидесятых застрял. Такой, знаешь, кондовый. Ой! Рекламы же нет! Вообще никакой! Всё как на фотографиях из родительских старых альбомов. Только магазинов я что-то вообще не вижу…

— Вась, сеть проверь.

— Нету, пап. И вайфая нет.

— Сколько детей! Я буду с ними играть! — решительно заявил Младший.

— Да, Лёш, обязательно будешь, — со вздохом согласилась жена. — А знаешь, дорогой, детей, правда, как-то удивительно много. Никогда не видела столько детей на улицах. У нас они больше по домам сидят. О, подъезжаем, кажется. Подземный гараж или что-то такое…

Звук мотора начал гулко отдаваться от близких стен, машина пошла вниз.

— Приехали, товарищи! — сказал с облегчением Степаныч. — Выгружаемся. Сейчас за вами придут, а нам пора — мне отчёты сдавать, Вовке технику обслуживать. Рад знакомству, ещё увидимся!

— Пока! — сказал бородатый водитель, и они забухали сапогами по твёрдому куда-то в сторону.

— Идут, — сказала вскоре жена. Но я уже сам слышал шаги нескольких человек.

— Здравствуйте, — сказал кто-то, не представившись, — пройдёмте со мной. Вещи можете оставить здесь, их вам передадут позже.

Я не видел говорящего, но тон мне не понравился. Жена взяла меня под руку, за вторую руку уцепился Младший, и мы пошли.

— Осторожно, лестница, — предупредила жена.

Поднялись на десяток ступенек, долго шли гулким коридором с бетонным, судя по звуку, полом. Тихо жужжали лампы дневного света, из-за закрытых дверей доносились приглушенные неразборчивые голоса. Какое-то казённое учреждение? И — о чудо! — клацала пишмашинка! Где только взяли антиквариат.

Завели в комнату, жена помогла сесть на жёсткий стул со спинкой.

— Ждите, — строго сказал сопровождающий. Остальные — по шагам двое в ботинках, — так и не произнесли до сих пор ни слова.

Вышли, оставив нас одних.

— Пустая комната, — шепнула жена, — стены крашеные отвратительной буро-зелёной масляной краской, потолок белёный, лампы… Старые такие. Жестяной колпак на проводе. Тусклый свет. Деревянные стулья с инвентарными номерами вдоль стен…

— Пааап! — напряжённо сказала Василиса. — Чот тут как-то стрёмно…

И даже Мелкий притих.

Сидели долго. Или мне так показалось. Когда ничего не видишь, время тянется бесконечно. Сопел скучающий Младший, клацала ногтями по экрану Василиса. Мягко спрыгнул со стула выпущенный из котовозки кот. За дверью в коридоре периодически кто-то ходил — шаги, голоса. От постоянного напряжения слух обострился, но я ничего содержательного не разобрал. Отдельные слова и фразы ни о чём. Разве что возникло ощущение, что люди тут встревожены каким-то чепэ — «реагирование», «резервы», «выдвижение» и даже «мобилизация». Термины, намекающие на неприятности.

— Здравствуйте! — новый незнакомый голос. Скрипнула дверь, звуки из коридора стали громче. — Иван, верно? Давайте начнём с вас.

— Начнём что? — меня это всё начало всерьёз раздражать. — И кто вы?

— Беседу. Нам надо пообщаться, не находите? И да, простите, что не представился. Евгений Павлович. Я буду вами заниматься.

— «Заниматься» в каком смысле?

— Во всех, Иван… как вас по батюшке?

— Николаевич. Иван Николаевич Рокотов. Капитан третьего ранга.

«В отставке» я скромно опустил.

— Во всех смыслах, Иван Николаевич. Во всех. Пройдёмте.

— Подождите! — решительно сказала жена. — Как долго вы собираетесь нас тут держать?

— А вы куда-то торопитесь?

— Дети устали, проголодались, хотят в туалет. Мы все одеты не по погоде, нам жарко. Тут даже воды попить нет!

— Хорошо, я распоряжусь, вас отведут в столовую и туалет. У вас будет возможность переодеться и отдохнуть. Извините, что не подумали об этом сразу, у нас небольшой кризис, все в разгоне.

Меня вежливо, но твёрдо взяли за локоть, поднимая со стула. Снова коридор, поворот, коридор, «осторожно, ступеньки», дверь — солидная даже по звуку. Какое-то небольшое помещение — я уже как летучая мышь, по эху определяю.

Ещё одна дверь. Видимо, это приёмная, а дальше — кабинет. Тут на звук просторнее.

— Присаживайтесь… Ах, да, Евгений Павлович, помогите товарищу.

Меня направили и усадили на стул. Задвигали мебелью, кто-то ещё усаживался. Тот, кто меня привел, тот, кто тут был — и кто-то ещё молча сопит в сторонке.

— С Евгением вы уже знакомы, я Семён Маркович. Мерцер моя фамилия. Теперь вы.

— Капитан третьего ранга Рокотов. Иван Николаевич.

— Итак, Иван Николаевич, ответьте на несколько вопросов…

Третьего мне не представили, он шуршал чем-то неподалёку. Возможно, записывал. Тихо шелестел какой-то электрический аппарат. Ленточный магнитофон? Если у них тут пишмашинки в ходу, с них станется…

Особисты, тут и слепой догадается. По тому, как спрашивают, видно. Настойчиво, методично, спокойно, повторяя одни и те же вопросы в разных формулировках. Иногда в нелепых и нарочно обидных — выводят на эмоциональную реакцию, чтобы ты возмутился и чего-нибудь лишнее брякнул. Меня на службе после аварии на лодке такие неделю допрашивали, день за днём пытаясь навести на нужные кому-то ответы. Всё крайних искали.