Йон Линдквист - Икс. Место последнее [litres]

К нынешнему расследованию Томми это едва ли имело отношение, но разве тогда же не пропали один или два человека? А пропадать люди начинали, когда поблизости находился Экис, так что при случае надо бы это проверить.

Томми открыл дверь, чтобы выпустить Хагге, и тот, выпрыгнув из машины, приземлился в подтаявший сугроб и упал навзничь. Затем встал, недовольно отряхнулся и поднял протез, словно говоря: вообще-то я грациозная собака, но из-за этого такой неуклюжий . Томми с трудом сдержал смех. Хагге терпеть не мог, когда над ним смеются. Они пошли вниз по холму.

Выход из туннеля был застеклен и светил зеленоватым светом. Томми поднял глаза на чугунную табличку наверху.

1886

КНУТ ЛИНДМАРК

ИНЖЕНЕР

Что там за история? Кнут Линдмарк построил еще и подъемник со смотровой площадкой Катаринахиссен, и это был успех, но строительство туннеля сопровождали неприятности и смерти. Разве он не покончил с собой в итоге? Хотя бы это самоубийство нельзя повесить на Экиса. Хотя что Томми на самом деле известно? В конечном счете все связано, может, и самоубийство Кнута Линдмарка – еще одно звено в той же цепи событий.

Томми погрузился в размышления и заметил, что Хагге остановился, только когда натянулся поводок. Томми сделал еще несколько шагов. Хагге упирался, и Томми потащил его по грязной жиже. Пес съежился и заскулил, глядя на выход из туннеля.

– Что такое? – спросил Томми. – Не хочешь заходить?

Чтобы выразить свое отвращение, Хагге даже не надо было отвечать. Он тянул за поводок и рвался в противоположном направлении. Протез проскальзывал, а задние лапы обрызгивали брюки Томми слякотью.

– Ладно, ладно. Тебе необязательно туда идти.

Томми вернулся к машине, и Хагге запрыгнул на пассажирское сиденье, где улегся, положив голову на лапы и умоляюще глядя на Томми.

– Ничего страшного, дружок. Я скоро вернусь. Отгони машину, если придет контролер.

Когда Томми закрыл дверь, Хагге вскочил и залаял. Лай доносился до него всю дорогу вниз по Лунтмакаргатан.

Поведение Хагге повлияло и на Томми. В целом он полагался на инстинкты своего пса и, приближаясь к туннелю, усилил бдительность и перешел на медленный шаг. Он не мог представить себе, что заставило Хагге так отреагировать, но что-то там все же было.

Томми открыл дверь и понял, что полностью туннель не просматривается, поскольку через несколько десятков метров поворачивает вправо. Он остановился и прислушался. Ничего, разве что щелканье, источник которого было не определить. Хотелось бы видеть туннель целиком.

Соберись, Томми.

Туннель хорошо освещался настенными светильниками, которые отражались в поблескивающих зеленым пластинах, покрывающих его нижнюю часть, в то время как потолок не был отделан и представлял собой неровный темный камень. Томми оглянулся и увидел женщину с роллатором, которая со скоростью улитки приближалась к входу. Это заставило его сдвинуться с места. Он хотел побыть один. Томми прошел поворот и увидел весь туннель до улицы Биргер-Ярлсгатан. Пусто, и ни одного места, где кто-то или что-то может спрятаться.

Кроме…

Не останавливаясь, Томми посмотрел наверх и увидел вентиляционную решетку на потолке. Он вспомнил: когда нашли искалеченное тело бывшего полицейского, оно висело на решетке ближе к улице Туннельгатан. Вполне возможно, сейчас Томми смотрел на ту самую решетку. За ней – лишь мрак. Ледяной палец дотронулся до затылка и двигался дальше вниз по спине, теперь Томми был уверен, что стоит в правильном месте. За эту решетку подвесили мужчину, вытащив язык через горло. А тридцатью годами ранее за этой решеткой нашли Экиса. Это не может быть просто совпадением.

Движение холодного пальца по затылку не прекращалось, словно из стены туннеля за спиной шел слабый, но четко направленный сквозняк. Томми обернулся и посмотрел на пластины обшивки. Ни трещин, ни ветра. Но что-то там было. Он подошел ближе, положил ладонь на ровную холодную поверхность, закрыл глаза и ощутил монументальную первобытную гору за тонкой пластиной цивилизации. Не открывая глаз, Томми наклонил голову. Что-то произошло.

Темнота за ве́ками начала отливать зеленым. Сначала он подумал, что непроизвольно открыл глаза и увидел стену, покрытую листовым железом. Но это был другой оттенок зеленого, с другой текстурой. Перед его внутренним взором проступил газон. Там его не было, но он наблюдал за ним, словно глаза висели в воздухе. Он даже мог поднять глаза к голубому небу, на котором не было солнца.

Между полем и небом от него уходили две фигуры. Ребенок и черное как смоль кошачье животное с длинным раскачивающимся хвостом. Они шли рядом, и спина животного и голова ребенка были на одном уровне. Томми не мог понять, что это за животное. Для пантеры шкура слишком лохматая, для пумы – слишком толстая.

А ребенок? Он был одет в тренировочные штаны и белую футболку. Со спины невозможно понять, девочка это или мальчик, но он шел целеустремленными и самоуверенными шагами, словно это место принадлежало ему. Внезапно две фигуры остановились, переглянулись, а затем медленно обернулись.

Ребенок оказался мальчиком пяти-шести лет с глубокими карими глазами и круглыми щеками. Животное рядом, несмотря на черную шкуру, оказалось тигром. Форма и размер головы, желтоватые, налитые кровью глаза. Тигр. Они встали вполоборота, и их взгляды встретились со взглядом Томми.

Они меня видят!

Томми не было на том, как казалось, бесконечном поле. Каким-то образом он остался лишь бестелесным наблюдателем, но тем же непонятным образом ребенок и тигр могли его видеть. Ему это не понравилось. Совсем не понравилось. Ментальным усилием он выбрался из видения и отпустил стену. И снова оказался в туннеле.

Томми тяжело дышал, уперевшись руками в колени. Он не знал, как долго находился внутри видения. Этот ребенок. Взгляд у него совсем не детский. Глаза ясные, но глубокие, как бездонные лесные озера. Тот, который ходит сквозь стены . Томми смял последний скепсис к сверхъестественному, как чешуйки золы между пальцами. Он был уверен, что только что видел Экиса или какую-то его сторону. А он видел Томми.

Скрежет усилился, и Томми увидел, что к нему медленно приближается дама с роллатором. Она была так стара и потрепана, что определить возраст было невозможно – восемьдесят? девяносто? – она выглядела так, словно встала со смертного одра, чтобы в последний раз прогуляться. Томми показалось, что он ее узнал. Женщина остановилась и посмотрела на него мутными глазами, а в голове у Томми промелькнуло имя: шлюха с финкой.

Однажды, несколько лет назад, она пришла домой к Аните и клянчила деньги «в память о старой дружбе». Потом Анита рассказала, что эту женщину раньше, когда она работала, называли шлюхой с финкой, потому что она всегда носила с собой финский нож, чтобы, в случае чего, защищаться от клиентов.