Йон Линдквист - Икс. Место последнее [litres]

– Это была твоя наводка, может, ты помнишь.

Хенри переделал историю с найденным в машине Ханса-Оке кокаином, чтобы она больше соответствовала его имиджу. Боже мой, Ханс-Оке . Словно это было в другой жизни. Томми вздохнул и внезапно приуныл, на споры с Хенри не было сил. Пусть создает себе тот имидж, который хочет.

– А теперь у меня такая наводка, – сказал Томми. – И на твоем месте я бы устроил за Янне хорошую слежку. Он либо уже что-то натворил, либо только собирается. Одно из двух, но что – я не знаю.

Томми слышал, что Хенри записывает, так что его наводку, вероятно, примут во внимание. С Янне общаться весело, но место ему за решеткой.

– Что-то еще, или я могу снова бежать на толчок? – спросил Хенри. – Я спешу, так что давай быстрее.

– Да. Сванте Форсберг. Который висел…

– Знаю-знаю, – перебил Хенри. – Мы пробили его. Никакой связи с Колумбией, ничего. Ты ошибся. Опять .

Томми не стал напоминать, как он помог с расследованием, сейчас не время, поэтому только сказал:

– Мне нужно знать о нем все.

– Ты что, не слышишь, что я…

Теперь пришел черед Томми перебивать:

– Я не об этом. А о том, что было до того . Вся его жизнь. Ты говорил, он был страшным человеком. Допустим. Когда он таким стал? Чем он занимался?

– Ты хочешь сказать, что я должен… – дальше Хенри не продолжил, а застонал от боли. Томми знал, каково ему сейчас. Стоило немалого труда сдержаться и не наложить в штаны. Хенри опустил пролог и сказал:

– И зачем мне это делать?

– Потому что я рассказал тебе о Янне. Ты знаешь людей на всех уровнях. И можешь это выяснить.

– За наводку, которая, скорее всего, бесполезна? Томми, ты можешь лучше.

– Знаю, на это уйдет время, но…

– Черт! Черт!

Разговор прервался. Томми не стал перезванивать и мешать Хенри переодеваться и менять простыни. Хоть Дон Жуан и был любимцем женщин в здоровом состоянии, когда он болел, никому не было до него дела. В отличие от Томми. Томми завел машину, опустил ручник и поехал домой, к Аните.

– Тебе привет от шлюхи с финкой.

– Ой, она еще жива?

– Еле ползает. Видел ее сегодня в Брункебергском туннеле.

– А ты что там делал?

Томми рассказал Аните все: от Семтекс-Янне и героического вмешательства Хагге до туннеля, поля и тигра, шлюхи с финкой и разговора с Хенри.

Они поужинали рисом и остатками курицы, которые Анита приправила шафраном и корицей. Когда Томми закончил рассказ, Анита особенно зацепилась за один момент в истории. Она тихо просвистела две ноты, и из гостиной послышался шлепок – Хагге спрыгнул с кресла и подошел к ней. Она погладила его по голове:

– Ты умный пес? Ты суперумный пес и защищаешь моего Томми?

Не спрашивая хозяина, она взяла оставшийся кусок курицы со сковородки и протянула его Хагге. Ему никогда не разрешали клянчить еду со стола, и, в отличие от Аниты, он посмотрел на Томми, желая удостовериться, что тот дает добро. Томми пожал плечами, и Хагге взял деликатес, съел его и облизал нос.

– Вообще-то, – сказал Томми, – я его так не кормлю.

– Он же спас тебе жизнь!

– Да-да. И съел вафлю в шоколаде. – Томми и сам услышал, как жалко прозвучали его попытки защитить себя.

– А теперь еще и кусочек курицы.

– Да. Лишь бы это не вошло в привычку.

Жизнь с Анитой не была бесконфликтной, и они ругались много раз. Она вдруг входила в его комнату, когда он писал, потому что ей нужно было что-то взять в шкафу, и сбивала его с мысли. Могла разбудить его посреди ночи, потому что ей приснился странный сон. Дома она более или менее взяла на себя заботу о Хагге. Когда действия Аниты раздражали или мешали Томми, он возвращался к своему кредо: «Лишь бы это не вошло в привычку» , несмотря на то, что многое привычкой уже стало.

Аниту раздражало, что Томми беспокойно спит, что иногда ведет себя как невыносимый всезнайка, не оставляющий пространства для ее собственных мыслей, что по-старчески кряхтит, садясь на стул, что, вместо того, чтобы разрешить конфликт, уходит в себя и злится. И так далее.

На время болезни Томми все конфликты временно отложили в долгий ящик, многие из них там потом и остались. Они медленно привыкали друг к другу.

– Этот Сванте Форсберг, – сказала Анита. – Почему он так важен?

– В этой истории есть дыра, – ответил Томми. – Остальное более или менее стыкуется, но в этом месте нестыковка. И я этого совсем не могу понять.

– Значит, ты понимаешь то, что видел в туннеле?

– Об этом я вообще думать не хочу.

Когда Анита легла спать, а Томми дописывал статью о боксерском клубе Томаса, картина увиденного все же вернулась. Поле, ребенок, тигр.

Здесь в горе что-то есть. Что-то древнее.

Он никогда не имел дела ни с чем «сверхъестественным». Произошедшему в Блакеберге можно было найти объяснение. Мол, кровь оказалась на потолке так-то и так-то, а дети, которые говорили о летающем существе, были в состоянии шока, и на их рассказы опираться нельзя. К тому же в тот раз он просто столкнулся с fait accompli: когда он приехал, все уже кончилось. Теперь же он был в самом центре событий. Поле, ребенок, тигр.

Сигге.

Может, Томми и смог бы отогнать эти мысли, если бы не тот взгляд. Когда они обернулись и увидели его. Ты здесь чужой. Ты не должен этого видеть.

Постепенно Томми удалось вернуться к Леннарту, Махмуду и Томасу. Как он и думал, его собственные фотографии вышли удачно, и, учитывая название клуба, «Тодос Сантос», он собирался назвать материал «Все ангелы Риссне», если Томас не решит, что это слишком пошло.

Текст надо было отослать только на следующий день, и Томми собирался позволить себе роскошь последней правки с утра. Обычно на это не хватало времени. Он только что сохранил написанное, как вдруг из телефона послышался сигнал нового сообщения. В нынешних обстоятельствах – спасибо, что не звук падающей капли. Томми взял телефон и прочитал сообщение. Оно пришло с неизвестного номера и гласило:

«Это Линус. Ты его видел. Он хочет видеть тебя. Я дал адрес. Не отвечай».

Томми опустил телефон и взглянул на собственное отражение в погасшем экране компьютера. Он хочет видеть тебя . Внезапно он заметил, как его лицо замерло. В комнате кто-то был. У него за спиной кто-то стоял, хотя его было не видно. Томми уперся руками в стол и повернулся на пол-оборота.

Там никого не было, но, опустив глаза, Томми получил объяснение тому, что в отражении на экране было пусто. На полу стоял Хагге и смотрел на него до боли знакомым взглядом: что я тебе говорил?

Линус находился на маскараде, причем не самом плохом. Вокруг двадцать с лишним человек, скрывающих свое истинное лицо. Примерно половина в масках известных людей, от Фредди Крюгера до Дональда Трампа, а другая половина в масках кого угодно, лишь бы не их самих. Линус узнал только Алекса, который использовал свой образ с поля и был в маске Джокера.