Йон Линдквист - Икс. Место последнее [litres]

Было так нестерпимо больно, что Линус откинул голову назад и завопил, завыл от боли, отчаяния и растерянности. Мир вокруг него растворялся. Его тело стало единым целым со льдом, его смыло ледяной волной. Тело крушилось и дробилось, суставы растягивались и видоизменялись. Его ломало. Он кричал.

Тело тряслось и дергалось, словно через него пропустили электрический разряд. Суставы и сухожилия болели, как в тот раз, когда его подвесили на крюк. Но сейчас боль постепенно стихала, и он почувствовал, как что-то царапает его лицо и руки.

Линус лежал в кустах. Не в колючем кустарнике, но все же здесь хватало острых веток, чтобы в моменты, когда сотрясалось тело, задеть их и расцарапать кожу. Он обхватил себя руками и выкатился оттуда.

Кусты находились в нескольких метрах от берега, рядом с которым двигались одинокие маленькие льдины. Он понятия не имел, где находится. Взглянул на поверхность воды и подумал, как же ему повезло, что он не оказался там . Хотя там, где сейчас вода, в другом месте был мрак.

Папа!

Линус оглядел черную воду, в которой отражались полоски света из жилых домов на противоположном берегу. Все спокойно. Будь папа там, наверное, были бы заметны движения.

Ну конечно, придурок.

В этом мире папа парализован. Если бы он попал в озеро, то камнем пошел бы на дно. Но где тогда пузыри от… Линус сложил руки на животе и наклонился вперед. Эта картина ему не нравилась. Папа тонет в холодной черной воде, дыхание на исходе, и только пузыри воздуха поднимаются к поверхности.

Идиот, идиот, идиот. Чем я только думал?

Он знал, как он думал: как папа. Приняв черную субстанцию, ты уносишься куда-то, ты забываешься, но, несмотря на это, потом оказываешься в том же месте, если только не исчезаешь во мраке.

Только сейчас Линус понял, как безрассудно себя повел. Их квартира, черт возьми, находится на тринадцатом этаже. Они же могли оказаться в том, другом, месте в тридцати метрах над землей. Такое падение не пережил бы даже гепард, и все его девять жизней тут же как ветром сдуло бы. Но этого не произошло. Возможно, на поле не учитывалась разность высот, потому что такого явления там просто не существовало. И все же. Как чудовищно глупо.

Оправдывало его только то, что он не подумал о возможности физического перемещения. А ведь это объясняло способность Икса выбираться из самых запутанных ситуаций. Линус приложил руки ко рту, прокричал «Папа?» и прислушался в ожидании ответа. Ничего. Он прошел немного вдоль берега и крикнул снова.

Слева от Линуса с берега в воду уходили мостки, и он понял, где находится. Озеро Бруннсвикен. Посмотрев на юг, над деревьями разглядел верхние этажи Сарая. Поле было не бесконечно, но его географию Линус не понимал. Он посмотрел на часы в телефоне. В этом мире его не было шесть минут, а сколько он пробыл в другом, он не знал. Но точно дольше. Гораздо дольше.

– Папа! Где ты?

Слышалось только, как с деревьев падают капли тающего снега. Будь папа где-то поблизости, он бы услышал. Линус нашел утешение в том, что не знал, как на поле все устроено. Папа бросился во мрак. Может, в результате он вернулся в исходную точку?

Это был последний шанс, что все закончится хорошо. Если бы Линус хоть сколько-нибудь верил в Бога, он бы безостановочно молился ему, пока бежал через слякоть в Сарай. Но ни в какого Бога он не верил, и в голове крутилось только абстрактное пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…

Без нескольких минут десять Линус стоял у двери квартиры, которую все еще называл своей . Вытер подошвы о брюки, не хотел оставлять внутри следы. Он так сжал в руке связку ключей, что они отпечатались на ладони, нашел нужный ключ и вставил его в замок.

– Папа? Папа?

В квартире стояла гробовая тишина. Бетти еще не вернулась домой. Большими шагами Линус пересек прихожую и остановился у входа в гостиную. Инвалидная коляска пуста. Линус опустился на корточки и обхватил голову руками.

Черт. Черт, черт, черт.

Захотелось обыскать квартиру, хотя он знал, что это бесполезно. В голове пронеслось выражение, которое используют, когда говорят о человеке, потерявшем влияние: он ушел в тень. Папа теперь во мраке. Линус несколько раз глубоко вздохнул.

Теперь у меня никого не осталось.

Несмотря на плачевное состояние папы, на то, что бóльшую часть времени Линус тратил на то, чтобы избегать его, у него было что-то . Последний взгляд, которым Дарт Вейдер смотрел на Люка Скайуокера. Немного тепла. Теперь его нет. Теперь оно во мраке.

Линус встал и пошел на кухню. Бетти была настолько старомодной, что до сих пор записывала телефоны в телефонную книгу. Линус нашел номер Томми и записал его в телефон. Один человек у него еще есть. И несколько часов назад он этого человека сдал.

Черт, черт, черт.

Линус в последний раз посмотрел на коляску, словно папа мог там появиться, пока Линус был на кухне. Нет, не появился. Лишь отпечаток его тела остался на просиженной подушке и протертом подголовнике. Перед уходом Линус помахал пустой коляске и сказал:

– Пока, папа.

Выйдя из квартиры, он услышал, как поднимается лифт. Линус на цыпочках пошел вниз по лестнице, но лифт остановился на несколько этажей ниже. Бетти придет только через некоторое время и обнаружит… Линус покачал головой, перепрыгивая через ступеньки. Он не мог даже вообразить, что подумает мама.

Оказавшись во дворе, он пошел к кустам с перекладиной для ковров и сел, прислонившись спиной к опоре, рядом с которой сидел парень с татуировкой в виде кролика. Прежде чем успел передумать, нашел номер Томми и написал сообщение: «Это Линус. Ты его видел. Он хочет видеть тебя. Я дал адрес. Не отвечай».

Он опустил телефон, переполненный неотвеченными сообщениями от нариков, которым требовалась дорожка, а то и не одна. Нажал на «Отправить». Посмотрел на ночное небо, и в груди немного полегчало. В охватившей его панике он не подумал вот о чем: папа сам решил сделать то, что сделал. Линус пытался помешать ему всеми возможными способами, но папа добровольно кинулся во мрак. Может, это… хорошо ?

С того самого момента, как случилось несчастье, папа только и хотел, что умереть, перестать быть запертым в переломанном теле. Теперь именно это и произошло. Он предпочел быть лошадью внутри мрака, чем человеком, сотканным из мрака. И это можно понять.

Линус рассмеялся. Чем больше он об этом думал, тем меньше его тяготило чувство вины. Он оказал папе огромную услугу, они вместе отправились в последнее путешествие. Наконец он смог об этом думать, о том, что они вместе пережили на поле. Смех сменился улыбкой.

Удачи, папа. Скачи. Берегись выхода, иначе снова станешь человеком.