Гастон Леру - Призрак Оперы [litres]

– Несчастный! Зачем искушать судьбу?.. Зачем спрашивать меня о том, что я прячу на дне своей души, как прячут прегрешение? – Она поднялась и, обхватив голову молодого человека своими прекрасными, дрожащими руками, сказала: – О мой жених на краткий миг, если бы я не любила вас, разве я подарила бы вам свои губы! Вот они, в первый и последний раз.

Он приник к ее губам, но окружавшую их ночь прорезала вдруг такая вспышка, что они бросились бежать в ожидании грозы, но, прежде чем они исчезли в чердачных дебрях, взорам их, населенным страхом перед Эриком, на самом верху, в вышине, предстала огромная ночная птица, зацепившаяся, казалось, за струны лиры Аполлона и глядевшая на них своими горящими глазами!

Рауль с Кристиной бежали со всех ног. Теперь они спасались бегством с крыши, где их настигли горящие глаза, которые можно видеть лишь глубокой ночью; спускаясь вниз, они остановились на восьмом этаже. В тот вечер не давали спектакля, и в коридорах Оперы никого не было.

Но вдруг перед молодыми людьми возник странный силуэт, преградив им дорогу:

– Нет! Не сюда!

И силуэт указал им другой коридор, по которому они могли пройти за кулисы.

Рауль хотел остановиться и потребовать объяснений.

– Скорее! Скорее же!.. – скомандовала эта смутная, скрытая под накидкой фигура с островерхой шапочкой на голове.

И Кристина потащила Рауля дальше, снова заставляя его бежать.

– Но кто это? Кто это такой? – спрашивал молодой человек.

– Это Перс!.. – отвечала Кристина.

– Что он здесь делает…

– Никто не знает!.. Но он всегда в Опере!

– Вы толкаете меня на недостойный поступок, – с волнением сказал Рауль. – Впервые в жизни вы заставляете меня бежать.

– Полно! – отвечала Кристина, немного успокоившись. – Наверняка мы бежали от тени, созданной нашим воображением!

– Если мы и вправду видели Эрика, мне следовало пригвоздить его к лире Аполлона – так прибивают сов к стенам бретонских ферм, и дело с концом.

– Мой милый Рауль, сначала вам понадобилось бы добраться до лиры Аполлона, а это восхождение не из легких.

– Но ведь горящие глаза тем не менее оказались там.

– Ну вот! Теперь и вы, вроде меня, готовы видеть его повсюду, а если подумать хорошенько, то наверняка скажете себе потом: то, что я принял за горящие глаза, на деле было всего лишь золотыми глазками двух звезд, глядевшими на город сквозь струны лиры.

И Кристина спустилась еще на один этаж. Рауль последовал за ней.

– Кристина, – сказал он, – раз вы окончательно решили уехать, уверяю вас, лучше бежать немедля. Зачем ждать до завтра? А если он слышал наш разговор сегодня вечером?..

– Да нет же! Нет! Повторяю вам, он работает над своим «Торжествующим Дон Жуаном», и ему нет до нас дела.

– Вы сами в это не верите и все время оборачиваетесь назад.

– Пойдемте в мою гримерную.

– Давайте лучше назначим свидание вне Оперы.

– Ни за что, только в последнюю минуту перед нашим бегством! Если я не сдержу слова, это принесет нам несчастье. Я обещала ему видеться с вами только здесь.

– Хорошо, что он позволил вам хоть это. А знаете, Кристина, – с горечью сказал Рауль, – пожалуй, вы проявили большую смелость, предложив игру в помолвку.

– Но, дорогой, ему все известно. «Я доверяю вам, Кристина, – сказал он мне. – Господин Рауль де Шаньи влюблен в вас и должен уехать. Но до отъезда пускай почувствует себя таким же несчастным, как я!..»

– И что же это означает, скажите на милость?

– Это мне следовало бы задать вам такой вопрос, мой друг. Значит, когда любишь, чувствуешь себя несчастным?

– Да, Кристина, когда любишь и далеко не уверен, что любят тебя.

– Вы имеете в виду Эрика?

– Не только Эрика, но и себя тоже, – с задумчивым видом сказал молодой человек, печально качая головой.

Они добрались до гримерной Кристины.

– Почему вы считаете себя в большей безопасности в этой гримерной, чем в театре? – спросил Рауль. – Если вы слышали его сквозь стены, то и он может нас услышать.

– Нет! Он дал мне слово не подходить больше к стенам моей гримерной, а я верю слову Эрика. Гримерная и моя спальня в озерном жилище принадлежат мне, только мне, и священны для него.

– Каким образом вы смогли покинуть гримерную и перенестись в темный коридор, Кристина? А что, если нам попробовать повторить ваши движения, хотите?

– Это опасно, мой друг, зеркало опять может поглотить меня, и вместо того, чтобы бежать, я вынуждена буду идти до самого конца тайного прохода, который ведет к берегам озера, и там звать Эрика.

– И он вас услышит?

– Откуда бы я ни позвала Эрика, Эрик всюду меня услышит… Он сам мне так сказал, это очень занятный гений. Не следует думать, Рауль, будто он обыкновенный человек, который ради забавы решил пожить под землей. Он способен на такие вещи, какие никому другому не под силу, и знает такое, что миру живых неведомо.

– Берегитесь, Кристина, вы снова сделаете из него призрака.

– Нет, он не призрак; просто он человек и земли и неба, вот и все.

– Человек и земли и неба, вот и все!.. С каким чувством вы это сказали!.. И вы по-прежнему полны решимости бежать от него?

– Да, завтра.

– Хотите, я скажу вам, почему мне хотелось бы, чтобы вы бежали сегодня вечером?

– Скажите, друг мой.

– Потому что завтра вы уже ни на что не решитесь!

– В таком случае, Рауль, вы увезете меня вопреки моей воле!.. Мы ведь договорились?

– Значит, здесь, завтра вечером! В полночь я буду в вашей гримерной, – сказал молодой человек с мрачным видом. – Что бы ни случилось, я сдержу свое обещание. Вы говорите, что после спектакля он будет ждать вас в озерной столовой?

– Да, именно там он назначил мне свидание.

– А как же вы собираетесь отправиться к нему, Кристина, если не знаете, как выйти из гримерной «через зеркало»?

– Просто пойду на берег озера.

– Через все подвалы? По лестницам и коридорам, где ходят машинисты сцены и прочие служащие? Как вам удастся сохранить в тайне подобный поступок? Ведь все ринутся за Кристиной Дое, и она явится на берег озера в окружении целой толпы.

Кристина достала из шкатулки огромный ключ и показала его Раулю.

– Что это? – спросил тот.

– Это ключ от решетки подземного хода со стороны улицы Скриба.

– Понимаю, Кристина. И он ведет прямо на озеро. Дайте мне этот ключ, пожалуйста.

– Ни за что! – решительно отвечала она. – Это было бы предательством!

Внезапно Рауль увидел, что Кристина переменилась в лице. Смертельная бледность разлилась по ее щекам.

– Ах, боже мой! – воскликнула она. – Эрик! Эрик! Сжальтесь надо мной!

– Молчите! – приказал молодой человек. – Разве вы не говорили, что он может услышать вас?