Джонатан Симс - Тринадцать этажей [litres]

Анна помедлила мгновение, гадая, что Пенни там понадобилось. С нарастающим в груди недобрым предчувствием она поспешила следом за подругой, стараясь не шуметь. Дверь была распахнута настежь, и Анна проскользнула в коридор, дожидаясь, когда ее глаза привыкнут к темноте.

Пенни стояла на большой кровати между родителями Анны. Она медленно переходила от одного к другому, наклоняясь и всматриваясь в их лица. Ни матрас, ни постельное белье не проминались под ее шагами, что было разумно, поскольку Пенни не существовало. Но в таком случае почему Анна так встревожилась? Почему у нее в груди поселился гложущий страх, отчетливо врезавшийся в память образ странной девочки, пожирающей мусорную еду, заполнившую поднос? Рот Пенни растянулся в широкой улыбке над головой у мамы Анны, и, несмотря на то, что они провели вместе так много времени, Анна в очередной раз поразилась тому, как же много у ее подруги зубов.

– Пенни, уходи! – прошипела Анна, отчаянно стараясь не разбудить родителей.

Пенни не обращала на нее внимания.

– Уходи!

Ее отец вздохнул и перевернулся во сне, и у Анны замерло сердце, но затем он снова успокоился. Но этого оказалось достаточно для того, чтобы наконец привлечь внимание Пенни. Она повернула свое бледное лицо к Анне, и они уставились друг на друга.

– Я так хочу есть, Анна, – наконец сказала Пенни. Голос ее прозвучал громко и отчетливо, однако родители Анны даже не шелохнулись, поскольку слышать его могла она одна.

– Извини, – в отчаянии прошептала Анна, – но ты должна уйти.

Пенни подползла к краю кровати, свесила вниз тонкие ноги, встала и направилась к Анне.

– Я так хочу есть, – повторила она и взяла Анну за руку.

Анна в прошлом притворялась, будто чувствует прикосновение своей воображаемой подруги, однако никогда еще кожа Пенни не была такой холодной, рука ее не сжималась так крепко.

Какой-то частице Анны захотелось закричать, разбудить родителей, попросить их помочь. Другая ее частица хотела развернуться и бежать прочь. Но в то же время где-то в глубине сердца у нее оставалось желание поплакать о бедняжке Пенни, стиснуть ее в объятиях и сказать, как она жалеет о том, что та воображаемая, поскольку еда в доме есть только для настоящих людей. Ей по-прежнему хотелось помочь.

Возможно, именно поэтому Анна не сопротивлялась, когда Пенни взяла ее руку и поднесла ее к своему рту. Два ряда крохотных острых зубов раскрылись, пристраиваясь к руке, готовые укусить. Анна чувствовала порывистое дыхание подруги и острые как иголки кончики ее зубов, надавившие на кожу. Она приготовилась закричать.

Но тут, совершенно неожиданно, Пенни отпустила ее руку и беззвучно расхохоталась – движение это оказалось настолько внезапным, что Анна не удержала равновесия и повалилась вперед, упав на пол с громким стуком, разбудившим ее родителей.

Потом, ночью, Пенни заверила Анну в том, что это была лишь шутка. Анна не поверила подруге, но она больше не могла собраться с духом, чтобы снова ее прогнать.

На следующее утро родители Анны удивились, получив письмо, адресованное Анне, и были совершенно ошеломлены, когда, вскрыв конверт, увидели приглашение.

ТОБИАС ФЕЛЛ любезно приглашает АННУ ХАН,

ПЕННИ И КОГО-НИБУДЬ ИЗ ВЗРОСЛЫХ

присутствовать на званом вечере по адресу

Баньян-Корт, 1, вечером 16 августа 2014 года.

Доступ в пентхаус будет обеспечен

посредством грузового лифта

Они долго обсуждали это, много ругаясь, как в последнее время происходило постоянно, и в конце концов решили, что отказаться нельзя. После того как Приша осталась без работы, арендная плата за дорогую квартиру легла непосильным бременем на семейный бюджет, и раз владелец здания хочет с ними встретиться, нужно по крайней мере выяснить, что ему нужно.

Родители нервничали, не зная, как объяснить это дочери, но как оказалось, переживали они напрасно. По-видимому, Пенни уже обо всем ей рассказала, и подруги собирались устроить какую-то необыкновенную игру.

Гиллиан Барнс.

Баньян-Корт, 80

Поморщившись от боли, Гиллиан непроизвольно отдернула палец, но рубиновая капелька крови уже успела сорваться на листы кремовой бумаги, разложенные на столе. Из всех бед и невзгод своего ремесла порезы, нанесенные плотными листами бумаги, которую фирма «Акман Блейн» использовала для ведения документации, были у нее уверенным претендентом на самое нелюбимое.

Гиллиан встала из-за стола, сожалея о времени, которое придется потратить впустую, и направилась в ванную за пластырем. Несмотря на влажную летнюю ночь, голый деревянный пол под ногами был холодным, и Гиллиан машинально потянулась за записной книжкой, чтобы добавить «шлепанцы» в перечень того, что ей было нужно в квартире. Когда у нее появится время. И деньги. В кармане было пусто, и только дойдя до ванной, Гиллиан вспомнила, что записная книжка осталась на столе, так как она только что записывала в нее. Пожалуй, оно и к лучшему. Список покупок уже растянулся на три страницы, и конца ему не предвиделось.

Заклеив ранку пластырем с капелькой антисептического крема, Гиллиан закрыла шкафчик в ванной, один из немногих предметов обстановки, являющихся частью квартиры. После чего задержалась на секунду, разглядывая свое лицо в зеркале. Что она ищет? Если честно, она сама не знала. Быть может, морщинки? Расползающиеся из-под налитых кровью глаз по темному холсту кожи? Нет, до них еще было далеко. Возможно, все дело было в том, что у лица в зеркале было то же самое выражение, которое Гиллиан видела на протяжении уже почти года. Когда она в последний раз улыбалась?

Гиллиан медленно и тяжело вздохнула, прогоняя эту мысль прочь. В грядущие годы у нее будет достаточно времени для улыбок. А сейчас ей нужно погрузиться в работу, оттрубить свой срок, протиснуться из чистилища в жизнь, которую она для себя выбрала. Диплом дался ей с огромным трудом, это правда, однако настоящее испытание ей предстоит сейчас. Если она собирается получить сертификат юридического поверенного, ей нужно пройти через годы «квалификационной» стажировки. За которую платят сущие гроши, которая не пользуется уважением, но, тем не менее, является жизненно необходимой для дальнейшей карьеры юриста. Гиллиан напомнила себе, что ей очень посчастливилось найти место в «Акман Блейн», это серьезная контора, и когда она отбудет в ней свой срок, ни у кого не возникнет никаких вопросов относительно ее квалификации. Вот только до тех пор фирма будет стремиться выжать из нее все соки.

Словно в качестве доказательства этой мысли, у Гиллиан зазвонил телефон. Она взглянула на экран. На нее смотрело самоуверенно-серьезное лицо Тимоти А. Симмонса, своим темно-синим костюмом и серебристым шелковым галстуком безмолвно корящим ее за то, что она ответила не сразу. Тимоти (никак не «Тим», покорнейше благодарю) был один из тех многих, кто, обоснованно или нет, считал себя начальником Гиллиан. Она хотела было разозлиться на то, что он звонит ей в такой поздний час, но вместо этого просто нажала на зеленую кнопку, отвечая на вызов.