Наталья Тимошенко - Кошки-мышки

— Вы ровесники?

— Я тебе больше скажу: мы в один день родились. Собственно, на этой почве поначалу и сдружились. Совпадения сближают людей. Я восемнадцатилетие праздновала с размахом, а они как раз в квартиру въезжали. Дашка, сестра его младшая, сама непосредственность в тот момент была, всего девять лет, вот она и заявила, что у ее брата сегодня тоже день рождения, но торта у них нет. Пришлось позвать всех троих.

— Троих?..

— Ника, Дашку и Женю. Их трое в семье. Ник самый старший, Женя средний, Дашка младшая.

— Погоди, — Яна удивленно опустила чашку на стол. — Они что, втроем въезжали, без родителей?

Лера мгновенно помрачнела, ответила скороговоркой:

— Там неприятная история, так сразу и не расскажешь. — А потом откинулась на спинку стула и быстро перевела разговор: — Да что мы все об этом сухаре, скажи лучше, как тебе наш юный друг Сатинов? Он к тебе так неприкрыто клеился, что даже мне неловко было.

Яна покраснела. Ей тоже было неловко, а сейчас стало еще более неловко, раз все это заметили.

— Да ладно, не тушуйся! — рассмеялась Лера. — Молодое дело быстрое.

Она сказала это таким тоном, будто ей лет пятьдесят. А ведь арифметика тут простая: если они с Никитой Андреевичем познакомились около десяти лет назад, как раз на восемнадцатилетие обоих, то ей лет двадцать семь — двадцать восемь.

— А Сашка у нас жених завидный. Ты его машину видела? Лосев в ней даже курить не рискнул, а он курит везде, наверняка даже в ванной.

Яна хихикнула, а Лера добила познаниями:

— Ты же знаешь, что Сашка — сын Николая Сатинова? Владельца Модного Дома Сатинова.

Точно! Вот откуда ей знакома эта фамилия. Однако теперь стало еще паршивее: Саша ей действительно понравился. И хоть его ухаживания и казались слишком напористыми, она бы не стала от него бегать. Но как теперь на них ответить, чтобы Лера не подумала, будто она на устойчивое финансовое положение купилась? Ох, лучше бы не говорила ничего!

— Лосев, спишь?

Самое удивительное, что Алексея разбудил только этот вопрос. Ни звонок телефона, ни его поиски на прикроватной тумбочке, ни опознание номера абонента не смогли выдернуть его из сна, он все это делал на автомате, а вот вопрос дежурного наконец заставил проснуться.

— А чем еще я могу заниматься в четыре часа утра? — мрачно поинтересовался он, глядя на настенные часы.

— Ну, моего звонка мог бы ждать, — хохотнул дежурный. — Короче, хватит дрыхнуть, труп у меня по твою душу.

— Какой?

Проснулся, да не до конца. Если бы до конца, сразу сообразил бы, какой труп. Не то чтобы на нем висело всего одно расследование, но вот серия была одна. И если дежурный поднял именно его среди ночи, значит, убийство из серии.

Так и оказалось.

— Девица с похищенным сердцем. Твое?

— Мое, — вздохнул Лосев, поднимаясь с постели.

Надо было раньше встать, чтобы не разбудить Анюту, но уж больно не было сил. Сил не было, а надежда на то, что сможет еще поспать, была. Была да сплыла. Дежурный велел не раскачиваться долго, а хватать ноги в руки и ехать по адресу. Адрес, кстати, показался странным. Что именно в нем странного, сонный мозг пока не сообразил, но отметил. Думать над этим было больно и некогда.

Лосев откинул в сторону одеяло и, стараясь не шлепать по ламинату босыми ногами, направился в ванную. Анюта и так уже недовольно крутилась, наверное, все-таки проснулась, хоть он и старался говорить тише. А в квартире-студии, кроме как в ванной, спрятаться было негде.

В ванной Лосев плеснул в лицо холодной воды, в душ не пошел. Душ помог бы проснуться, но времени не было. Воронов страшно сердится, если приезжает раньше оперативников.

Анюта действительно проснулась. Не только проснулась, но и сидела уже на кровати, зябко кутаясь в одеяло. Это даже хорошо: можно сварить себе кофе покрепче, не боясь разбудить ее грохотом кофемашины. Без кофе он из дома не выйдет, иначе уснет за рулем. Какая бы срочность ни была, а пару минут уделить волшебному напитку бодрости придется.

— Ты куда? — спросила Анюта, видя, что муж не собирается возвращаться в кровать.

Три года женаты, а вопросы каждый раз задает одинаковые. И ладно бы он мог среди ночи поехать куда-то в другое место, так нет же.

— На труп, куда ж еще, — вздохнул Лосев, засыпая зерна в отсек кофемашины.

— Что, кроме тебя, работать некому? — завелась Анюта. — Ты помнишь, что у нас с утра съемка? Как ты будешь на ней выглядеть, если не выспишься?

Лосев нажал на кнопку, кофемашина загрохотала, давая время справиться с эмоциями. Очень уж хотелось ответить, что ни на какую съемку он теперь вообще не успеет, но не следовало злить Анюту еще сильнее. Она опять скажет, что съемки эти дурацкие устроила ради него.

Семейный ужин вместе с родителями и сестрой Анюты все же состоялся. И главной темой для обсуждения, конечно же, стал разлад в семье младшей дочери. Причем Анюта как всегда умудрилась выставить виноватым во всем Лосева. Дескать, это он считает себя лишним в их семье. Более того, на этот раз она превзошла себя и из всех его аргументов услышала сама и заставила услышать всех только один: Лосев злится на то, что она не пишет о нем в своем блоге. Выворачивать факты в свою пользу Анюта всегда была мастером.

Если уж смотреть правде в глаза, то Лосев действительно считал себя лишним в ее жизни, но дело было не только в блоге. Даже вообще не в блоге, при чем тут блог? Он был лишним везде, даже в этой квартире не чувствовал себя дома, хотя заплатил за нее ровно половину. Но в ней не было ничего из того, что могло бы ему нравиться. Начать с того, что Лосев вообще не хотел студию. Не выспаться после суток, не выпить кофе с утра, не разбудив Анюту. Но Анюта, увидев квартиру, сразу влюбилась в нее, умоляла, восторженно рассказывала, как круто она будет смотреться на фотографиях. Вот что для нее было главным: как круто квартира будет смотреться в ее блоге. Лосев тогда еще был страстно влюблен и не смог отказать.

Все в этой квартире было белым: белые обои, белый кухонный гарнитур, белый кожаный диван, белый пушистый ковер возле кровати, накрытой белым покрывалом. Наверное, если бы выпускали телевизоры с белым экраном, Анюта купила бы его. И на фоне этого белого акцентом выделялись лишь некоторые темно-фиолетовые мелочи. Лосев не мог грамотно оценить, насколько все это эффектно смотрится в инстаграме, но вот то, что ему некомфортно жить в такой квартире, знал. А еще в квартире всегда была стерильная пустота. Не чистота, а пустота. На обеденном столе стояла лишь ваза с цветами, на рабочих поверхностях кухонного гарнитура не лежало ничего лишнего. Даже дурацкую солонку приходилось искать в шкафчике без ручек. Готовить Анюта тоже не готовила. Во-первых, не любила, а во-вторых, любое приготовление пищи неизменно оставило бы некрасивые капли на глянцевых поверхностях. Как утверждала его жена, такие кухни не предназначены для того, чтобы на них готовить. Такие кухни предназначены для того, чтобы на них красиво распаковывать еду, доставленную из разных ресторанов, и делать красивые фотографии для отзывов в блоге. Рестораны, кстати, с радостью предоставляли бесплатные ужины или хотя бы значительные скидки.