Наталья Тимошенко - Кошки-мышки

Вот это поворот! Лосев едва удержал челюсть от позорного падения на пол. Значит, они все-таки ошиблись и Макаров тут ни при чем. Эх, а не сменилось бы начальство в больнице, наверняка знало бы о смерти своего врача, и им не пришлось бы тратить время на отработку заведомо провальной версии. Нет, все-таки долбаный ковид!

— Точно? — зачем-то спросил Воронов, будто подозревал женщину во вранье.

— Нет, я шучу! — озверилась та. — Вы кто такие?

Воронов наконец вытащил корочку и представился. Женщина смягчилась. Остались еще в наше время люди, для которых полиция имеет некий авторитет. Жизнь подсказывала Лосеву, что обычно эти люди либо имели какой-то положительный опыт общения и решения вопросов с сотрудниками внутренних дел, либо — что, к сожалению, чаще — кто-то из близких родственников служит в органах.

Женщина представилась Людмилой и пригласила их войти.

— А зачем вам мой покойный муж? — поинтересовалась она, ставя чайник на плиту и не спрашивая, будут ли они чай. А они будут, кто отказывается от горячего угощения в декабре?

Говорить ей о том, что еще пять минут назад ее покойный муж был подозреваемым в деле о серийных убийствах, Воронов, конечно, не стал.

— Его фамилию мы нашли в карточке Юрия Любимова, вот и хотели расспросить о полученных Любимовым травмах, — лаконично ответил он.

— Что, подозреваете в мошенничестве? — поинтересовалась Людмила, выставляя на стол вазочки с вареньем, печеньем и свежими булочками.

— Почему вы так решили?

— Сами же говорили, что отвечать вопросом на вопрос некрасиво, — хмыкнула женщина, но тут же продолжила: — У Володи было много пациентов, обо всех он мне, конечно, не рассказывал, но о Любимове я слышала. Мужчину сильно избили, Володя не был уверен, что он выживет. А он выжил, пришел в себя и начал обо всех в отделении разные вещи рассказывать: кто с кем спит, кто спирт неправильно списывает, кто чужую машину на парковке поцарапал и не признается. Ох невзлюбили его в реанимации! — хохотнула Людмила. — Быстро в хирургию перевели, но он и там себе врагов нажил. Лежит парализованный, слепой, а все про всех знает. Вроде как после травмы и клинической смерти ясновидящим стал. Муж считал, что он просто внимательно слушал, кто о чем говорит, и делал нужные выводы.

— А вы? — спросил Воронов.

— Я тогда так же считала.

— Тогда? А сейчас по-другому считаете?

Людмила покраснела и занялась чаем, ничего не отвечая. Следователь тоже не задавал вопросов, но Лосев видел, что это временно. И в самом деле, когда Людмила поставила перед ними дымящиеся чашки, продолжил:

— Вы верите в то, что Любимов действительно стал ясновидящим?

Людмила вздохнула и призналась:

— Тогда не верила. Но потом пришлось. — Она еще немного помолчала, а затем сказала: — У Володи была онкология. Обнаружили внезапно. Очень агрессивная, уже с многочисленными метастазами. Ему дали всего несколько месяцев. Конечно, он впал в депрессию, отказался лечиться, несмотря на все мои уговоры. А потом исчез. Я сутки работала, прихожу — его нет. Вещей почти не взял, даже документы дома оставил. Я в полицию сразу побежала. Приняли меня хорошо, как раз попала к полицейскому, сына которого Володя однажды с того света вернул.

Вот, значит, почему она хорошо относится к полиции! Ну что ж, и такое бывает.

— Володю начали искать, — продолжала Людмила, — да все без толку. Как сквозь землю провалился. Неделю почти искали, ни слуху ни духу. Тогда-то я и вспомнила про Любимова. Читала о нем статью, что он теперь по фотографии людей находит. Пошла к нему.

— И что, нашел? — спросил следователь, потому что женщина снова замолчала.

— Нашел, — вздохнула она. — На старой квартире его бабки, я и не знала о ее существовании. Володя ругался, когда я вошла, прогонял меня. Говорил, что хочет умереть в одиночестве. Я домой его забрала, он уже почти и ходить не мог, не ел ничего. Три дня еще прожил, и все…

Женщина снова замолчала, но на этот раз ни Лосев, ни Воронов не торопились задавать ей вопросы. Да и к чему теперь? Ясно же, что Макаров — не маньяк. Он умер до первого убийства. Эх, а такая версия была!

— Людмила, скажите… — осторожно начал Воронов, и Лосев с интересом посмотрел на него: почувствовал по интонации, что следователь хочет задать необычный вопрос: — А ведьму Маргариту Андрееву вы знаете?

Женщина покраснела, опустила голову, а Лосев удивился, но лишь на мгновение, почти сразу понял, что имеет в виду следователь.

— Знаю, — вздохнула Людмила. — После смерти Володи мне так неспокойно на душе было. Грызло, наверное, что он хотел без меня умереть. Думала, что я не так сделала, чем не угодила. Никак успокоиться не могла. Свои мысли на него переводила. Сама мучилась, а думала, что он мучается. Вот и пошла к ней, надеялась, поможет. Она вроде как умеет с умершими общаться.

— Помогла? — спросил Лосев, стараясь, чтобы голос прозвучал сочувственно. Если сейчас соврет, стоит насторожиться. Не могла Людмила попасть к Андреевой, потому что та в то время была уже мертва. Или все же попала?

— Дверь она мне не открыла, — криво усмехнулась Людмила. — Я как дура полчаса перед домофоном простояла, никто не ответил. И даже из соседей никто не проходил, чтобы я могла в подъезд попасть. Время такое: будний день, утро. На телефон она тоже не ответила. Вот я и ушла. Не понимаю, зачем предлагать свои услуги, если не собираешься их оказывать?

— Убили ее, — вздохнул Воронов.

— Что? — ахнула Людмила.

— Вот как раз, когда вы под подъездом стояли, ее и убивали. Не видели никого, кто входил или выходил в это время?

Людмила несколько секунд ошарашенно молчала, а потом покачала головой.

— Я ж говорю, никто не проходил. Но я минут десять простояла, не дольше.

Странно, а минутой назад было полчаса. Воронов еще о чем-то расспрашивал Людмилу, а Лосев осматривал кухню, пытаясь уловить за хвост мысль, скользнувшую по краю сознания. Мысль была странной, необычной, а потому рациональный мозг пытался увести рассуждения в другую сторону, но Лосев все-таки рискнул. То ли тесное общение с Никитой в последнее время так на него повлияло, то ли в целом необычность убийств.

— Людмила, а вы можете дать нам какую-нибудь вещь мужа? — попросил он. — Что-нибудь, что вы еще не успели помыть. Только не одежду, а какой-то предмет, которым он часто пользовался?

И безутешная вдова, и следователь удивленно уставились на Лосева, а тот постарался выглядеть как можно более невозмутимо, будто и нет в его просьбе ничего странного. А странное было! Ну зачем им вещь, да еще немытая, покойного врача? Тоже к гадалке сходить, пошаманить руками? И тем не менее интуиция подсказывала Лосеву попросить эту вещь. Не для гадалки, разумеется. Ох и погонит его следователь за такие идеи!