Джек Кетчам - Девушка по соседству

– Правда?

– Честное слово. Правда. Ничего. То есть я не знаю, куда тебе идти потом, но по крайней мере ты сможешь сбежать отсюда.

Она кивнула и посмотрела на Сьюзан. И тут ее голос зазвучал совершенно иначе, деловито, невероятно рассудительно и очень по-взрослому, как раньше.

– Я смогу, – сказала Мег. – Но она не сможет.

Внезапно Сьюзан снова заплакала. Какое-то время она смотрела на Мег, а потом, хромая, подошла к ней и поцеловала ее в губы, в щеку и снова в губы.

– Мы что-нибудь придумаем, – сказала она. – Да, Мег? Мы придумаем что-нибудь. Хорошо?

– Хорошо, – ответила Мег. – Ладно.

И посмотрела на меня.

Они снова обнялись, а когда разжали объятья, Сьюзан подошла ко мне – я стоял в дверном проеме – и взяла меня за руку.

И вместе мы снова заперли дверь.

Потом, словно перечеркивая свое предложение помощи, я отошел в сторону от этих событий.

В сложившихся обстоятельствах это было лучшее, что я мог сделать.

Меня преследовали призраки недавнего прошлого.

Мег смеется на «чертовом колесе» и лежит на Камне у ручья. Работает в саду в шортах, блузке и большой соломенной шляпе. Быстро перебегает от базы к базе на бейсбольном поле. Но чаще всего – Мег обнаженная, вспотевшая от борьбы, беззащитная и открывающаяся мне.

Но я видел и Вилли с Донни, щекочущих безучастный манекен.

Видел рот, вдавленный в надувной матрас за то, что Мег не могла проглотить кусочек тоста.

Все эти образы-призраки противоречили друг другу. И сбивали меня с толку.

Пытаясь понять, что же мне делать, если вообще нужно что-то делать, оправдываясь дождливой и слякотной погодой, я держался подальше от дома Чандлеров.

За неделю я пару раз виделся с Донни. С остальными и вовсе не пересекался.

Первый раз я увидел Донни, когда выносил мусор. Он бежал под серой послеполуденной моросью, растянув футболку над головой.

– И знаешь что? – сказал он. – Сегодня без воды.

Дождь лил уже три дня.

– А?

– Мег, дубина. Рут не разрешает ей сегодня пить. До завтрашнего утра.

– Почему?

Он улыбнулся:

– Долгая история. Позже расскажу.

И понесся домой.

Второй раз мы виделись спустя пару дней. Погода была сносной, и я садился на велосипед, чтобы съездить в магазин по поручению мамы. Донни взлетел на нашу подъездную дорожку на своем древнем «Швинне».

– Куда намылился?

– В магазин. Маме нужно молоко, ну и там всякого – по мелочи. А ты?

– К Эдди. Намечается игра возле водонапорной башни. «Брейвз» против «Бакс». Хочешь, подождем тебя?

– Не. – Бейсбол «лиги малолеток» меня не интересовал.

Донни покачал головой.

– Надо бы мне свалить куда-нибудь, – сказал он. – У меня уже от всего этого крыша едет. Знаешь, что меня заставляют делать?

– Что?

– Выливать ее горшок с говном в конце двора. Представляешь?

– Не понял. Почему?

– Ей вообще нельзя подниматься наверх. Ни в туалет, никуда . И тупая сучонка пытается терпеть. Но даже ей иногда приходится опорожняться, и теперь это моя проблема! Вот ведь, а?.. И почему я, а не Вуфер? – Он пожал плечами. – Но мама говорит, это должен делать кто-то из старших.

– Почему?

– Откуда я, на хрен, знаю?

Он оттолкнулся ногой, собираясь уезжать.

– Эй, тебя точно не ждать?

– Ага. Не сегодня.

– Ладно. Увидимся. Забегай, лады?

– Ладно, забегу.

Но в тот день я не забежал.

Для меня все это было дико. Я не мог ее представить в туалете, а тем более на горшке, который потом кто-то выливает в конце двора. А если бы я пришел тогда, когда они еще не убирались? Что, если бы мне пришлось нюхать ее мочу и дерьмо? До чего же отвратительно. Она была отвратительна. Это вообще была не Мег, а кто-то чужой и незнакомый.

К странным, тревожащим меня образам прибавился еще один. И не с кем было поговорить, не с кем разобраться во всем этом.

Я заводил разговоры с ребятами нашего квартала, каждый из них имел какое-то представление о том, что происходит у Чандлеров – у некоторых оно было довольно-таки смутное, у других вполне определенное. Но мнения своего никто не высказывал. Словно это была гроза или заход солнца, какое-то природное явление, нечто такое, что просто происходит . Никто же не обсуждает летний дождь.

Но у меня хватило ума на то, чтобы понять: если ты мальчик, то стоит обсудить кое-какие проблемы со своим отцом.

Я решил попробовать.

Я достаточно повзрослел для того, чтобы время от времени помогать отцу в «Орлином Гнезде» – расставлять бутылки, чистить, убираться и все такое. Или заниматься грилем на кухне, чистить его точильным бруском и газированной водой; когда гриль чуточку остывал, я сметал бруском подгоревший жир в желобки, а газировка смывала остатки, – тупая нудная работа, которую при мне делала Мег черт-те сколько раз, – и наконец я решился заговорить с отцом.

Он делал салат из креветок и крошил в него сухарики для объема.

Привезли спиртное, и через окно между баром и кухней мы видели Хоуди, бармена дневной смены, который отмечал коробки в накладной и скандалил с доставщиком из-за пары ящиков водки. Водка была местного производства, и этот типчик, похоже, пытался обжулить бармена. Хоуди едва не разрывало от ярости. Он был тощим как жердь, но с характером настолько взрывным, что половину войны провел на гауптвахте. Доставщик, глядя на него, покрылся потом.

Отца это зрелище явно развлекало. Для Хоуди пара ящиков вообще не была проблемой. Мой отец и так не заплатит за то, что ему не доставили. Но, думаю, именно вспышка ярости Хоуди развязала мне язык.

– Пап, – сказал я, – ты когда-нибудь видел, чтобы парень бил девушку?

Отец пожал плечами.

– Ну да, – сказал он. – Пожалуй, да. Подростки. Или пьяные. Несколько раз видел. А что?

– Как думаешь, это вообще… нормально… сделать такое?

– Ты имеешь в виду, можно ли так поступать?

– Ага.

Отец рассмеялся.

– Серьезный вопрос, – сказал он. – Женщина может вывести человека из себя. Но, в общем, я сказал бы так: «нельзя». Есть много других способов разобраться с проблемой. Нужно всегда помнить тот факт, что они слабее. Мы же не шпана из подворотни, верно?

Он вытер руки о фартук. И улыбнулся.

– По правде говоря, – сказал он, – иногда женщины этого заслуживают. Я работаю в баре, так что всякого повидал. Бывает, дамочка напивается, начинает скандалить, орать, а то и замахивается на своего приятеля. И что он должен делать? Сидеть молча? Вот он и отвешивает ей оплеуху. Такие вещи нужно с ходу тормозить. Но это исключение, лишь подтверждающее правило. Бить женщин нельзя, и боже упаси, если я тебя прихвачу с таким подвигом. Однако ж иногда ничего другого не остается. Если она тебя всерьез достала. Ты понял? Это работает в обе стороны.