Джек Кетчам - Девушка по соседству

Думаю, тогда я осознал, какую бритву она наточила на оселке своего разрешения.

Все это представление было делом рук Рут, и только Рут.

Никакой Игры не было.

И еще я понял, что раздетой догола и растянутой на веревках была не одна лишь Мег, но все мы.

Мы лежали в кроватях, но не могли заснуть – перед нашими глазами стоял образ Мег. Время проходило, и мы, лежа в теплой темноте, молчали, пока кто-нибудь не нарушал тишину, вспоминая, как выглядела Мег, когда Вилли вытащил из-под ее ног последнюю книгу, или рассуждая о том, каково это стоять со связанными над головой руками, насколько это больно и как оно подействовало на нас, впервые увидевших обнаженную девушку. Мы немного трепались об этом, пока внезапно не затихали, и каждый оказывался завернутым в кокон собственных мыслей и грез.

Но во всех этих грезах был только один объект. Мег. Такая, какой мы ее там оставили.

И мы решили, что должны ее снова увидеть.

Донни не успел закончить эту свою мысль, как мы уже поняли, что дело это очень рискованное. Ведь Рут приказала нам оставить Мег в покое.

Дом Чандлеров был невелик, звуки разносились по всем уголкам, а Рут спала в соседней комнате, спальне Сьюзан, – но спала ли девочка? Или точь-в-точь как мы, просто лежала, думая о Мег? Спальня эта была прямо над убежищем. Если бы Рут проснулась и застукала нас, могло бы произойти невообразимое – она просто не допустила бы нас к Мег в будущем.

А мы уже понимали, что продолжение этой истории непременно последует.

Но образы, которые мы вызывали в памяти, были слишком уж яркими. Чересчур. И нам как будто требовалось подтверждение того, что мы там в самом деле были. Нагота Мег и ее доступность, словно песня сирен, завораживали и манили нас.

Мы просто не могли не рискнуть.

Ночь была безлунной и абсолютно черной.

Мы с Донни слезли с верхних коек. Вилли и Вуфер соскользнули с нижних.

Дверь в спальню Рут была закрыта.

Мы прошли мимо нее на цыпочках. Вуфер впервые в жизни сдержался и не захихикал.

Вилли взял фонарик с кухонного стола, и Донни осторожно открыл дверь в подвал.

Ступеньки заскрипели. С этим ничего было не поделать. Нам оставалось разве что молиться и надеяться на удачу.

Дверь в убежище тоже скрипнула, но не так громко. Мы открыли ее и вошли, ступив босыми ногами на холодный бетонный пол – и там была Мег, такая же, какой мы ее запомнили, как будто и времени прошло всего ничего. Такая же, как мы ее себе рисовали в наших мечтах.

Однако не совсем.

Ее руки побелели и покрылись красными и синими пятнами. И даже в слабом свете фонарика было видно, как она побледнела. Она покрылась гусиной кожей, соски сморщились и затвердели.

Она услышала, что мы вошли, и издала слабый жалобный стон.

– Тихо ты, – прошептал Донни.

Она послушалась.

Мы смотрели на Мег. Как будто стояли перед какой-то святыней – или перед клеткой с экзотическим животным.

А может, и то и другое.

Порой я думаю, а произошло бы все иначе, не будь она такой хорошенькой, не будь ее тело юным, здоровым, сильным, – то есть будь она уродливой обрюзгшей толстухой. Пожалуй, нет. Пожалуй, все так бы и было. Неотвратимое наказание чужака.

Но более реальной мне кажется мысль о том, что мы делали все это именно потому , что она была красивой и сильной, а мы – нет, и вместе с Рут мы проделывали это с ней. Это был словно приговор за ее красоту, за то, что она значила – и не значила – для всех нас.

– Зуб даю, ей пить охота, – сказал Вуфер.

Мег энергично закивала. Да. Пожалуйста.

– Чтобы ее напоить, нам нужно кляп вынуть, – сказал Вилли.

– Ну и что? Она же не будет шуметь.

Вуфер шагнул вперед:

– Ты же не будешь шуметь, Мегги? Нельзя будить маму.

Нет. Она замотала головой. Ей явно очень хотелось пить.

– И ты ей веришь? – спросил Вилли.

Донни пожал плечами:

– Если будет шуметь, то вместе с нами нарвется на неприятности. Она ж не дура. Пусть попьет.

– Я принесу, – сказал Вуфер.

Рядом со стиральной машиной была раковина. Вуфер открыл кран, вода потекла, но почти бесшумно. Он проделал все очень тихо – что было совсем на него не похоже.

И вел себя Вуфер предупредительно – еще одна странность.

Вилли развязал платок, как и в прошлый раз, и вынул грязную тряпку изо рта Мег. Она застонала.

Вуфер вернулся со стеклянной банкой из-под варенья, которую он наполнил водой.

– Нашел возле банок с краской, – сказал он. – Почти не воняет.

Донни взял у него банку и поднес к губам Мег. Она пила жадно, довольно урча при этом. Осушила банку в считаные секунды.

– О господи, – сказала она. – Господи. Спасибо.

Странное было чувство. Словно она все нам простила. Как будто она и в самом деле была нам благодарна .

Поразительно. И все это из-за одной баночки воды.

До чего же она была беспомощна.

Я подумал: а интересно, все остальные испытывали то же, что и я – переполняющую, головокружительную потребность прикоснуться к ней? Положить ладони на ее тело. Ощутить – как оно там на самом деле . Грудь, ягодицы, бедра. Рыжеватый кустик промеж ног.

Именно этого нам нельзя было делать.

Кровь бросилась мне в голову. Прилив – отлив. В висках застучало.

– Хочешь еще? – спросил Вуфер.

– А можно? Пожалуйста!

Он побежал к раковине и вернулся с наполненной банкой. Передал ее Донни. Мег осушила и ее.

– Спасибо. Спасибо.

Она облизала губы. Они высохли и местами потрескались.

– Может… может, вы… веревки? Мне очень больно.

Наверняка. Хотя она твердо стояла на полу, веревки над ее головой были туго натянуты.

Вилли посмотрел на Донни.

Потом оба они повернулись ко мне.

На мгновение я растерялся. С какой стати их вдруг озаботило мое мнение? Они словно искали во мне что-то и не были уверены, что найдут.

Все-таки я кивнул.

– Думаю, мы можем… – сказал Донни. – Немножко. Но при одном условии.

– Конечно. Что угодно.

– Ты должна пообещать, что не будешь драться.

– Драться?!

– Ты должна пообещать, что не будешь шуметь и все такое. Должна пообещать, что не будешь драться и никому ничего не расскажешь. Никому и никогда .

– Не расскажу о чем?

– О том, что мы тебя трогали.

Свершилось.

Это было то, о чем все мы грезили в нашей спальне наверху. Меня это не должно было бы удивить. Но – удивило. Я едва мог дышать. Мне казалось, что сейчас все слышали, как колотится мое сердце.

– Трогали меня? – переспросила Мег.

Донни залился краской.

– Ты знаешь, о чем я.

– Боже мой, – сказала она и замотала головой. – О господи. Да вы что?

Она вздохнула. И задумалась на пару секунд.

– Нет, – наконец произнесла Мег.