Джек Кетчам - Девушка по соседству

На ребрах и на ногах выступили капельки пота.

– Надо ее раздеть, – сказал Донни.

Его слова на мгновение повисли в воздухе, будто их подвесили, как Мег, и слова эти грозили нарушить ее и без того непрочное равновесие.

Внезапно голова закружилась у меня.

– Верно, – сказал Вуфер.

Мег услышала. Замотала головой. Негодование, гнев и страх. И звуки из-под кляпа. Нет. Нет. Нет.

– Заткнись, – сказал Вилли.

Она попыталась подпрыгнуть, ерзала, натягивая веревки и пытаясь сорвать их с гвоздей. Но в результате сама причиняла себе боль, еще больше натирая запястья.

Похоже, ей уже было все равно. Она не собиралась позволить им себя раздеть.

И продолжала дергать веревки.

Нет. Нет. Нет .

Вилли подошел к ней и ударил по голове толстенным томом.

Мег, оглушенная, завалилась назад.

Я взглянул на Сьюзан. Ее руки по-прежнему лежали на подоле платья, но сейчас они сжались в кулачки, а костяшки пальцев побелели. Она неотрывно смотрела – не на нас, а на сестру. Зубы ее впились в нижнюю губу.

Я не мог на нее смотреть.

Я прокашлялся и обрел какое-то подобие голоса:

– Эй, кгм… Ребята… Послушайте, я не думаю, что…

Вуфер резко крутанулся на месте, повернувшись ко мне.

– Нам разрешили ! – заорал он. – Да, разрешили! Снять с нее все шмотки! Раздеть догола!

Мы посмотрели на Рут.

Она стояла, прислонившись к косяку и скрестив руки на груди.

В ней чувствовалась какая-то взвинченность, словно она злилась или всерьез о чем-то задумалась. Губы ее сжались в характерную тонкую линию.

Она не сводила глаз с тела Мег.

И наконец пожала плечами:

– В этом же смысл Игры, разве нет?

В сравнении с домом и даже подвалом в убежище было весьма прохладно, но внезапно ощущение прохлады исчезло. Наоборот, атмосфера в помещении вдруг словно загустела, наполнилась электрическим жаром, исходящим от каждого из нас, она окружала нас, изолировала, но в то же время и сливала нас воедино. Это было видно по тому, как подался вперед Вилли, сжимая в руке том энциклопедии. По тому, как Вуфер крался к Мег, и луч его фонарика уже не блуждал бесцельно, а двигался медленно, лаская лицо Мег, ее ноги, ее живот. Эта же наэлектризованность исходила от Донни и Рут, стоявших рядом со мной. Она проникала в меня, словно какой-то сладкий яд, какое-то объединяющее нас тайное знание.

Мы были готовы это сделать. По-настоящему, всерьез.

Рут закурила и бросила спичку на пол.

– Давайте, – сказала она.

Дым ее сигареты, клубясь, сползал в убежище.

– И кто это сделает? – спросил Вуфер.

– Я, – сказал Донни.

Он прошел рядом со мной. Теперь и Вуфер, и Вилли направляли свет своих фонариков на Мег. Донни порылся в кармане и достал перочинный ножик, который всегда носил с собой. Он повернулся к Рут.

– Ничего, если я одежду попорчу, мам? – спросил Донни.

Рут посмотрела на него.

– Мне не придется резать шорты или еще что, – сказал он. – Но…

Донни был прав. Снять с нее блузку можно было, только порвав ее. Или разрезав.

– Ничего, – сказала Рут. – Ничего страшного.

– Посмотрим, что у нее там, – сказал Вилли.

Вуфер захохотал.

Донни подошел к Мег, на ходу открывая лезвие.

– Не дергайся, – сказал он. – Я не сделаю тебе больно. Но если ты начнешь дергаться, нам придется снова тебе всыпать. Ты поняла? Не делай глупостей.

Он осторожно расстегнул ее блузку и потянул на себя, словно опасаясь прикоснуться к Мег. Лицо его покраснело. Пальцы не слушались. Он дрожал всем телом.

Мег начала извиваться, но очень быстро передумала. Расстегнутая блузка повисла на ее плечах. Под ней я увидел белый хлопчатобумажный бюстгальтер. Это меня немного удивило. Рут никогда не носила лифчики. И я почему-то решил, что Мег тоже их не носит.

Донни разрезал левый рукав блузки до шейного выреза. Ему пришлось перепиливать шов, но его нож всегда был хорошо наточен. Блузка скользнула вправо, обнажив плечо.

Мег начала плакать.

Он подошел с другой стороны и точно так же разрезал правый рукав. Потом дернул за шов. Раздался резкий звук рвущейся ткани. Донни отступил на шаг.

– Шорты, – сказал Вилли.

Она тихо плакала и пыталась что-то сказать. Нет. Пожалуйста .

– Не дергаться, – сказал Донни.

Молния на шортах уже была наполовину расстегнута. Он расстегнул ее до конца, спустил шорты на бедра, подтянул вверх ее белые трусики и стянул шорты на пол. Мышцы ее ног дергались и дрожали.

Он снова отступил на шаг и посмотрел на нее.

Мы все на нее смотрели.

Мы уже видели Мег в трусиках и лифчике. У нее был раздельный купальник. В том году все носили такие. Даже маленькие девчонки. В купальнике мы ее видели.

Но здесь все было иначе. Лифчик и трусики были очень личным делом , видеть их могли только другие девочки, а девочками в комнате были только Рут и Сьюзан. И Рут это позволяла. Даже поощряла. Но мысль эта была слишком серьезной для того, чтобы я стал долго над ней размышлять.

Кроме того, прямо перед нами была Мег. Прямо перед нашими глазами. Чувства захлестывали любые мысли, любые соображения.

– Так ты признаешься, Мегги? – Голос Рут был мягким, нежным.

Мег энергично закивала. Да. Безусловное да .

– Не готова она, – сказал Вилли. – Ни фига не готова.

Струйка грязного пота скатилась с его «ежика» на лоб. Он стер ее ладонью.

Теперь мы все потели. И больше всех Мег. Капельки пота поблескивали на ее подмышках, пупке, животе.

– Снимай остальное, – сказал Вилли. – И тогда мы, может, разрешим ей признаться.

Вуфер захихикал.

– Когда станцует нам хучи-ку, – сказал он.

Донни шагнул вперед. Он перерезал правую бретельку лифчика, а потом и левую. Грудь Мег, освободившись от чашечек, слегка приподнялась.

Донни мог расстегнуть лифчик на спине Мег, но вместо этого он встал перед ней. Просунул лезвие под тонкой белой перемычкой между чашечками лифа и принялся пилить.

Мег рыдала.

Думаю, ей было больно так плакать, потому что при каждом ее движении веревки натягивались, еще сильнее врезаясь в кожу. Нож Донни был острым, но какое-то время ему все же понадобилось. Потом с негромким щелчком обе половины лифчика упали, обнажив грудь.

Грудь была светлее остального тела, молочно-белая, безупречная, восхитительная. Она колыхалась в такт всхлипам Мег. Соски были розовато-коричневыми, длинными и почти плоскими на концах. Крошечные плато девичьей плоти. Я никогда не видел таких прежде, и мне сразу же захотелось их потрогать.

Я прошел вперед. Теперь Рут осталась вне поля моего зрения.

Я слышал свое хриплое дыхание.

Донни встал на колени перед девушкой и поднял руки вверх. На миг это показалось благоговейной молитвой, обожествлением Мег.

Но потом его пальцы вцепились в ее трусики, стаскивая их на бедра и дальше, к самым щиколоткам. Донни не торопился.