Джек Кетчам - Девушка по соседству

– Дэвид, если бы я знал, что ты окажешься таким поразительным дебилом, я бы тебе ни черта не сказал.

– Это я дебил?

– Ты. – Он всерьез психанул. Сунул последний кусок сэндвича в рот. И встал. – Послушай, придурок. Как думаешь, что сейчас происходит в убежище? Вот в эту самую минуту?

Я уставился на него. Откуда мне было знать? Да и кого вообще это заботило?

И вдруг до меня дошло. В убежище была Мег.

– Нет, – сказал я.

– Да, – сказал он. И пошел к холодильнику за колой.

– Хрень собачья.

Он рассмеялся.

– Ты можешь не лепить раз за разом свою «хрень собачью»? Ладно, не надо мне верить. Иди посмотри сам. Черт тебя возьми, да я сам только за сэндвичем и вылез.

Я понесся в подвал. Донни смеялся мне вслед.

Темнело, и в подвале горел свет: голые лампочки над стиралкой, под лестницей и в углу возле сливного насоса.

Вилли стоял за спиной Рут у входа в убежище.

Оба держали в руках фонарики.

Рут включила свой и поманила меня рукой, словно коп на дорожном посту.

– А вот и Дэви, – сказала она.

Вилли бросил на меня хмурый взгляд. Типа, а кого это дрючит ?

Сначала я не мог ничего понять. Может, потому, что это было из совсем другого шоу, может, потому, что там была Мег, и уж бесспорно потому, что там была Рут. Все это походило на сон – или на забаву в Хэллоуин, когда все напяливают костюмы и становятся почти неузнаваемыми, не похожими на самих себя, хоть ты и знаешь, кто они. Потом Донни сбежал по лестнице, хлопнул меня по плечу и протянул бутылку колы.

– Видишь? – сказал он. – А я тебе говорил.

Да уж, я видел.

Они взяли трехдюймовые гвозди и забили их в балки, которые установил под потолком Вилли-старший, – два гвоздя, в трех футах друг от друга. Отрезали два куска бельевой веревки, обвязали запястья Мег, перебросили веревку через гвозди и потом привязали ее к ножкам тяжелого верстака – так, чтобы натяжение веревки можно было регулировать.

Мег стояла на небольшой стопке книг – три толстых красных тома Всемирной энциклопедии.

Глаза ее были завязаны, во рту – кляп.

Голые ступни. Шорты и блузка испачканы. Между шортами и блузкой был виден пупок.

Она была невероятно хороша.

Вуфер расхаживал перед ней взад и вперед, водя лучом фонарика по ее телу.

На ее левой щеке, чуть ниже повязки, виднелся кровоподтек. Сьюзан сидела на коробке из-под консервов и смотрела на все это. Волосы ее были схвачены голубой ленточкой.

В углу лежало несколько одеял и надувной матрас. Я догадался, что там спала Мег. Но интересно, как долго?

– Ну вот и все в сборе, – сказала Рут.

Тусклый желтый свет просачивался из подвала, но больше света давал фонарик Вуфера. Его луч ездил вверх и вниз, и тени двигались, когда двигался Вуфер, из-за чего все атмосфера была странной, тягучей и призрачной. Проволочная сетка на единственном окне, казалось, двигалась вперед-и-назад. Две деревянные стойки, подпиравшие потолок, скользили по комнате, изгибаясь под невероятным углом. Топор, кирка, ломик и лопата, сложенные в углу напротив постели Мег, казалось, менялись друг с другом местами, увеличиваясь и сжимаясь.

Упавший огнетушитель полз по полу.

Но центром всего была тень самой Мег: голова запрокинута, руки растянуты. И тень эта все время раскачивалась. Словно ожившая картинка из наших комиксов-ужастиков, из «Черного кота» [23] Классический фильм ужасов, вышедший на экраны в 1934 году. с Белой Лугоши и Борисом Карлоффом, из «Знаменитых монстров Фильмландии» и из всех грошовых исторических триллеров об инквизиции, когда-либо изданных. Думаю, мы собрали все эти книжонки.

Воображение сразу дорисовывало факел, орудия пыток, жаровню с раскаленными углями и процессию монахов в капюшонах.

Я почувствовал, что дрожу. Не от холода, но от мысли о том, как далеко это может зайти.

– Игра в том, что она должна рассказать, – выпалил Вуфер.

– Хорошо. Но рассказать что ? – спросила Рут.

– Что-нибудь. Какой-нибудь секрет.

Рут, улыбнувшись, кивнула:

– Теперь вроде все верно. И как же она это сделает с кляпом во рту?

– А нам и не надо , чтобы она рассказывала сразу, мам, – сказал Вилли. – И потом, мы сразу понимаем, когда они готовы это сделать.

– Ты уверен? Мегги, ты хочешь рассказать нам?.. – спросила Рут. – Ты готова?

– Да не готова она, – настаивал Вуфер. Мог бы и не подзуживать. Мег и так не издала ни звука.

– Ну и что теперь? – спросила Рут.

Вилли оттолкнулся от косяка, к которому прислонялся, и прошествовал в убежище.

– А теперь мы уберем одну книжку, – сказал он.

Он нагнулся, вынул том из середины стопки и отступил на шаг.

Веревки натянулись.

Вилли и Вуфер стояли с включенными фонариками. Рут свой фонарик пока не включала.

Вокруг запястий Мег появилась краснота. Спина ее изогнулась. Майка с короткими рукавами еще больше задралась. Ей едва удавалось балансировать на двух оставшихся книгах, и я видел, как напряглись ее икры и бедра. Она встала на цыпочки, чтобы ослабить натяжение веревки, но тут же снова опустилась.

Вилли выключил фонарик. Стало еще страшнее.

Мег, тихонько покачиваясь, висела на веревках.

– Признавайся, – сказал Вуфер и сразу рассмеялся. – Нет. Не надо.

– Убери еще одну книгу, – сказал Донни.

Я взглянул на Сьюзан – как она все это воспринимает. Малышка сидела, сложив руки на подоле платьица, с очень серьезным лицом. Она не отрываясь смотрела на Мег, однако невозможно было понять, о чем она думает и что чувствует.

Вилли наклонился и вытащил еще один том.

Теперь Мег балансировала, стоя на пятках.

Но, как и раньше, не издала ни звука.

Мускулы ее ног напряглись еще сильнее.

– Посмотрим, на сколько ее хватит, – сказал Донни. – Скоро будет по-настоящему больно.

– Не, – сказал Вуфер. – Пока это легко. Давай уберем последнюю книжку. Пусть постоит на пальчиках.

– Я хочу посмотреть. Увидеть, что произойдет.

Но ничего не происходило. Похоже, Мег решила выдержать пытку. Сильная девушка.

– Вы не хотите дать ей шанс признаться? Разве не в этом смысл Игры? – спросила Рут.

– Не, – сказал Вуфер. – Еще рано. Давай. Забери еще одну книжку, Вил.

Вилли так и сделал.

И тут Мег издала какой-то звук, слабый стон, как будто ей внезапно перекрыли воздух. Блузка задралась до самой груди, живот поднимался и опадал в каком-то тяжелом неправильном ритме. Голова на миг завалилась назад и вернулась в прежнее положение.

Она с трудом удерживала равновесие. И начала покачиваться.

Лицо ее покраснело, мышцы всего тела напряглись.

Мы молча смотрели на Мег.

Она была прекрасна.

Звуки, сопровождавшие ее дыхание, участились по мере того, как росло напряжение ее тела. Она ничего не могла с этим поделать. Начали дрожать ноги. Сначала икры, а потом и бедра.