Мэри Хаан - Большая книга ужасов – 82. Месть марионетки и другие истории [сборник litres]

– Смотрите! – Марта подняла с земли медную пуговицу. – Такая же, как на куртке. Наверное, он забрался туда.

– Давайте посмотрим, куда выходит тоннель, – предложил Стивен.

Мы обошли куст и стали искать другой вход, но ничего не увидели. Не нашли мы и мальчика, которому принадлежала куртка.

Пока мы со Стивеном искали тоннель, Марта осмотрела надгробия.

– Идите сюда! – позвала она. – Смотрите!

Она осветила надгробие, почти скрытое разросшимся кустом. Ведя по буквам пальцем, Марта прочла:

– «Светлой памяти нашего любимого сына, Томаса Ливингстона, ушедшего, но не забытого. 14 апреля 1868 – 18 июня 1874».

– И что? – Стивен посмотрел на неё. – Да, это печально, но какое это имеет отношение к тоннелю?

Марта сжала пуговицу в руке и прошептала:

– Допустим, эта курточка принадлежит Томасу Ливингстону. Когда он умер, ему было всего шесть лет, и у неё как раз подходящий размер.

– Это безумие! – ответил Стивен. – Мёртвые дети не прячутся под кустами.

– Посмотри на куст, Стивен, – продолжала Марта. – Он почти закрывает надгробие. Могу поспорить, что этот тоннель заканчивается в могиле Томаса Ливингстона.

По моему телу пробежала дрожь.

– Не говори этого, Марта! Если это правда, то я только что держал призрака за руку.

– Да сколько можно?! – воскликнул Стивен. – Привидений не существует.

– Но, Стивен, его рука была твёрдая, как кость. А его голос… Он был похож на тихое рычание.

Стивен посмотрел на меня. Потом посмотрел на Марту. Наконец, перевёл взгляд на лежавшую на земле курточку.

– Знаете что? Должно быть другое объяснение.

– Какое? – спросила Марта. – Если бы он был настоящим, мы бы его уже нашли. И потом, что делать мальчику одному на кладбище в ночь на Хеллоуин?

– Может быть, он такой же дурак, как и мы? – спросил я.

Три медные пуговицы сияли в лунном свете. Курточка была такой маленькой, такой рваной и грязной. Я отвернулся, потому что не мог на неё смотреть. Мне было стыдно признаться даже себе, что я боялся к ней прикоснуться.

Стивен тоже старался не смотреть на куртку.

– Раз Дэвид и Джордж ушли, – сказал он, – играть в прятки уже неинтересно. Для этого нужно больше трёх человек.

Не дожидаясь нашего ответа, он добавил:

– Не знаю, как вы, но я замёрз. Наверное, я пойду домой. – Стивен сунул руки в карманы и неторопливо пошёл прочь. Со спины он был похож на человека, которому ужасно хотелось побежать, но он этого не сделал, чтобы никто не подумал, будто он боится.

Я собирался последовать его примеру, но Марта меня остановила:

– Погоди, Майкл! Мы должны вернуть ему куртку.

Я смотрел, как она снова лезет под куст, сжимая куртку в кулаке. Она приблизила лицо к дыре и прошептала:

– Томас, если ты слышишь, нам очень жаль, что мы тебя испугали. Мы думали, ты один из наших друзей, который решил над нами подшутить.

Марта прижала ухо к дыре и несколько раз кивнула.

– Конечно, мы отдадим тебе твою курточку и оторванную пуговицу.

Она снова прислушалась и ответила:

– Да, я понимаю. Наверное, тебе очень одиноко.

Когда она снова замолчала и прислушалась, мне стало так любопытно, что я тоже подошёл поближе.

Марта нахмурилась и приложила палец к губам. Потом она сказала Томасу:

– Да, я знаю, что ты не хочешь, чтобы мы тебя видели. Я понимаю. Но что, если я иногда буду к тебе приходить? Ты можешь оставаться в своём тоннеле, а я буду тебе читать или рассказывать о том, что происходит в мире. Но это должно быть днём. Мне сложно выходить из дома по ночам.

Я как можно ближе подобрался к дыре и прислушался. Томас говорил таким тихим шёпотом, что я не мог разобрать ни слова.

Марта положила курточку и пуговицу у входа в тоннель. Курточка исчезла почти мгновенно. Потом из тоннеля появилась маленькая ручка и схватила пуговицу.

– Мы уходим, – сказала Марта Томасу. – Скоро я вернусь с книгой. Может быть, с «Островом сокровищ». Она о пиратах и спрятанном сокровище. Тебе понравится.

Я выбрался из-под куста, и Марта последовала за мной.

– Так грустно, – прошептала она. – Бедный Томас! Мне так его жаль.

Я посмотрел на куст, разросшийся над могилой Томаса Ливингстона.

– Пошли домой, Марта.

У ворот кладбища она повернулась ко мне и спросила:

– И что ты теперь думаешь о привидениях?

– Надеюсь, Томасу Ливингстону снятся хорошие сны, – ответил я.

В первый раз я увидел его, когда бросал мяч в стену школы. Был тёплый летний вечер. Солнце уже село, и на небе одна за другой появлялись первые звёзды – так медленно, что вы могли бы их посчитать, – но было ещё достаточно светло, чтобы тренироваться.

У меня было ужасное настроение. Мы проиграли нашу первую игру, и всё из-за меня. Во-первых, я промахнулся, когда база была занята. А во-вторых, пропустил лёгкий удар. Когда мне, наконец, удалось завладеть мячом, я сделал слишком короткий бросок, и в результате другая команда получила четыре очка. Когда мы, наконец, убрались с поля, счёт был 12: 5.

– Молодец, Барнс! – пробормотал Трэвис O’Нил.

Судя по его нахмуренному лицу, было совершенно ясно, кого он винил в поражении. Не себя, лучше всех отбивавшего мячи, а меня – Адама Барнса, первоклассного растяпу, чемпиона по промахам и абсолютного придурка.

И злился не только Трэвис. На меня ополчились все. На меня орал тренер, орали папа и миссис О’Нил. Мои друзья так рассердились, что не хотели даже со мной разговаривать. Я стал всеобщим врагом номер один. В старину меня бы измазали дёгтем, обваляли в перьях и изгнали из Калвертвилла.

И вот теперь я в одиночестве бил мячом о кирпичную стену, промазывал чаще, чем ловил, с трудом сдерживал слёзы и повторял, что скоро люди забудут про случившееся сегодня. Всего лишь одна игра, что тут такого? Лето ещё не закончилось. Я обязательно буду играть лучше.

Разозлившись на себя, я с силой швырнул мяч, и он отлетел от стены. Я подпрыгнул, почувствовал, как он скользнул по моей перчатке, и пролетел мимо. Когда я повернулся, то увидел рыжеволосого мальчишку, который широко улыбался мне.

– Ты не это ищешь? – Он швырнул мне мяч, но, вместо того чтобы его поймать, я пригнулся. Как и Трэвис, этот парень знал, как швырнуть мяч так, чтобы даже через перчатку вам обожгло руку от боли.

Я ожидал, что он засмеётся (Трэвис бы так и сделал), а он просто стоял и смотрел на меня. Ему было примерно столько же лет, сколько и мне, одиннадцать или около того, и он был худым и маленьким. Я его никогда прежде не видел.

– Так ты собираешься искать мяч или нет? – спросил он.

Я нашёл мяч в высокой траве и снова повернулся к мальчишке. Он постукивал кулаком по бейсбольной перчатке. Она была старая, наверное, из натуральной кожи. У него за спиной стоял велосипед с толстыми бесшумными шинами. Неудивительно, что я его не услышал.