Дэн Поблоки - Тебе не спрятаться [litres]

– Это имена первых сирот. Тех, которые утонули… и пытались утопить нас, когда Сайрус плыл к берегу.

Азуми с короткой прядью села рядом:

– Чудовище.

Маркус и вторая Азуми сели в отдалении. Дэш продолжал слоняться по комнате, его все еще трясло от злости.

– Следующая запись появилась только через несколько месяцев, – сказала Поппи, перелистнув страницу.

1 октября 1937. Тяжелые воспоминания возвращаются. Недавно я видел, как по двору крадется странная тень, которая преследовала меня в детских снах. Когда я пытаюсь посмотреть прямо на нее, она исчезает. Чего она от меня хочет? Я должен что-то предпринять, пока эти мысли не свели меня с ума.

– Уже поздно, – заметил Маркус.

– Я видела ее этим утром, – прошептала Азуми с короткой прядью. – Помните? Та тварь, которая погналась за Поппи и Маркусом на лугу. Она была похожа… Ох, у меня даже нет слов, чтобы ее описать!

– У меня есть слова, чтобы ее описать, – сказала длинноволосая Азуми, скрестив руки. – Потому что это я видела ее этим утром.

– Только не начинайте, – сказала Поппи, бросив взгляд на Дэша, который разглядывал картину в дальнем углу комнаты. – Пожалуйста. Если хотите, чтобы мы доверяли вам обеим, просто прекратите.

– Простите, – сказала длинноволосая Азуми, ссутулив плечи. Азуми с короткой прядью вздохнула, но была не в силах отвести взгляд от своего двойника. – Здесь еще много написано, – сказала Азуми. – Очень много.

– Ау, – позвал Дэш, оглянувшись через плечо. – Давайте быстрее, нам надо найти очередное решение и уходить отсюда.

Поппи поджала губы и продолжила читать:

31 декабря 1937. Я был удивлен, когда моя служанка Рона сегодня днем принесла мне очень странный подарок: страницу, исписанную почерком моей матери, с рецептом какой-то безымянной настойки, которая, судя по всему, призвана нейтрализовывать «присутствие зла».

Поппи подняла глаза. – Вот это действительно странно, – сказала она, повернувшись к Дэшу. Она продолжила чтение.

Главная составляющая – цветок дельфиниума, ядовитого растения, которое растет в западных штатах, где прошла юность отца. Я решил написать тете Эмили – может быть, она сможет достать мне нужные цветы ближайшей весной.

– Мне это не нравится, – сказала Азуми с короткой прядью, быстро подбежав к Поппи, будто надеясь укрыться от рыскающих теней.

– Мне тоже, – сказал Дэш. – Да, это странно. Но в этом доме все так.

– 31 мая 1938, – читала Поппи. – Рецепт сработал! Внутри меня что-то изменилось, я словно заново родился. Как Пятисторонний Человек моего отца, я поднялся после падения. – Поппи снова подняла глаза. – Пятисторонний Человек? Что еще за Пятисторонний Человек? – Она покачала головой. – Почему я должен отречься от своей мечты – помогать несчастным? Я снова открою приют. Я найду новых детей. Лучших детей! Ларкспур возродится! Дом поможет мне. Мы сделаем это вместе.

– Лучших детей? – переспросила одна из Азуми. – Что это может значить?

– Не знаю, – сказала Поппи. – Но звучит скверно. – Она продолжила:

7 января, 1939. План: 1. Найти пятерых таких же детей (типы: Книжная Девочка, Музыкальное Дарование, Сомнамбула, Харизматичный Мальчик, Немой). 2. Обучить их моему новому методу, чтобы они поняли, что их ждет и как они помогут мне. 3. Найти им маски. 4. Не давать им спать. 5. Узнать их страхи. 6. Никогда не хвалить их. 7. Узнать их больные места. 8. Довести их до ПСИХИЧЕСКОГО РАССТРОЙСТВА.

– Это у него психическое расстройство, – сказал Маркус, весь дрожа.

– Что же ты наделал, Сайрус?! – Поппи по-прежнему неотрывно смотрела на страницы, точно загипнотизированная.

– Пятисторонний Человек, – подал голос Дэш с другого конца комнаты. – Пятисторонний Человек! Эй, посмотрите на эту картину. Наверное, это решение очередной головоломки Сайруса.

Картина висела напротив той стены, по которой Маркус пытался вскарабкаться, в пятисторонней деревянной рамке.

В центре изображения мужчина в старомодном костюме падал в небо цвета индиго, его голова была обращена к нижней стороне рамки, ноги сведены вместе, а руки чуть приподняты ладонями вверх. На лице у него застыло умиротворенное выражение, точно он уже смирился с погружением в небытие.

Поппи посмотрела на Дэша:

– Если бы мы не прочитали записи в блокноте, мы бы не знали, что это важная картина.

– Ну а если бы я сидел и слушал тебя, – парировал Дэш, – мы бы даже не нашли эту картину.

– Ребята, это не соревнование, – сказала Азуми с короткой прядью. – Вы это понимаете, правда?

Поппи вновь вернулась к блокноту.

– Как Пятисторонний Человек моего отца, я поднялся после падения, – прочитала она и взглянула на картину. – Ну, здесь он, судя по всему, падает.

– Тогда, может быть, нам нужно сделать так, чтобы он поднялся? – заметил Маркус.

– И как мы это сделаем? – поинтересовалась длинноволосая Азуми. – Новую картину нарисуем?

– Здесь все проще, – ответила Поппи, в голосе которой вновь послышались жизнерадостные нотки. – Видимо, все загадки Сайруса крутятся вокруг противоположностей. Надежда и страх. Падение и возвышение .

Она взялась за рамку и стала ее поворачивать. В стене что-то задрожало, раздался протяжный звук, как будто внутри поворачивался рычаг. Остальные наблюдали за тем, как человек на полотне переворачивается, его голова уже смотрела вверх. От этой простой перемены положения теперь казалось, что он больше не погружается во тьму, а воспаряет в небеса.

– Ого! – сказал Дэш.

Сзади послышалось дребезжание. Посмотрев вверх, ребята увидели, что люк в потолке с резким стуком распахнулся. Сгустившаяся за ним темнота, казалось, тихо вбирает в себя воздух, точно надеется уловить их дыхание.

– Эй? – позвала Поппи. Но, разумеется, ей никто не ответил.

ПОППИ ПОСПЕШНО ЗАБРОСИЛА к себе в сумку все сокровища Особых и дневник Сайруса – если Особые снова явятся, у нее для каждого будет наготове то, что освободит их от чар Ларкспура.

На следующем этаже не было окон, стояла кромешная тьма. Десятки черных полотен в деревянных рамах рядами стояли у стен. Оглядевшись, Поппи заметила в конце коридора металлическую винтовую лестницу. Прямо под ней разместился деревянный шкафчик. Лестница вела к отверстию, в котором виднелся кусочек вечернего неба и несколько мерцающих звезд. Сердце Поппи забилось сильнее. Выход!

Когда она поднялась по лестнице, ее взору предстал широкий горизонт, и она вдруг поняла, как высоко очутилась. Покатая крыша уходила вниз, вершина башни была открыта всем стихиям, а наверху расстилалось небо – темно-синее бесконечное полотно со светло-голубой полоской на западе, где село солнце. К каменным перилам, ограждавшим широкую площадку, были прислонены две большие картинные рамы. Ветер взъерошил волосы Поппи, и мир перед глазами покачнулся. Чтобы удержаться на ногах, девочка схватилась за перила. Наклонившись вперед, она заметила двумя этажами ниже рельефную крышу особняка: сменяющие друг друга острые края, шпили, выступы и стеклянные вставки. Затаив дыхание, она обернулась к лестнице и увидела, что остальные последовали за ней. Открывшийся вид зачаровал всех. Ранние вечерние сумерки укрыли их тусклыми тенями, сделав лица похожими на маски.