Дэн Поблоки - Тебе не спрятаться [litres]

Одни просто стояли на полу. Другие, длинные и тонкие, торчали из фигурных железных канделябров. Язычки пламени подрагивали, дразня окружающие их тени.

– Здесь кто-то был только что, – прошептала Поппи. – Эти свечи зажгли совсем недавно.

Снизу послышался скрип. Должно быть, Особые нашли путь на второй этаж.

Дети жались друг к другу в центре новой комнаты, боясь, что тот, кто зажег свечи, может в любую секунду выступить из теней. Вскоре глаза привыкли к темноте, и из мрака стали проступать детали обстановки. Дэш вертел головой, смутно надеясь, что это Дилан оставил для них свет.

– Эта комната похожа на кабинет, который я нашла на втором этаже, – продолжала Поппи. – В котором начался пожар, когда я попыталась сбежать.

Она указала на несколько деревянных архивных шкафов, стоявших позади очередного стола. Повсюду лежали кипы бумаг.

В голове у Дэша крутилась только одна мысль: «Огнеопасно».

– У меня от них аж мурашки по коже, – сказал Маркус, указав на пять больших фотографий, которые висели рядышком на стене.

Особые.

Их имена были напечатаны на кусочках бумаги, пришпиленных внизу фотографий: Матильда. Эсме. Алоизий. Ирвинг. Рэндольф.

– У Сайруса было два кабинета? – спросила Азуми с короткой прядью, подойдя слишком близко к своему двойнику. Та буквально отпрыгнула в сторону.

Брови Поппи поползли вверх – ей в голову пришла догадка.

– Вот зачем он расставил все эти головоломки: чтобы спрятать свои самые темные тайны.

– Ну ладно, – сказал Маркус, оглядывая комнату. – Давайте осмотримся. Ключ к выходу должен быть где-то здесь.

Поппи села за стол и подтянула к себе верхнюю тонкую папку из ближайшей кипы. Азуми с короткой прядью поднесла к страницам свечу, и обе принялись читать.

Внутри папки на всех листах бумаги стояла дата и подпись Сайруса. Наверху каждой страницы чернело имя: Матильда Рибальди .

День первый. Дал М. первую куклу. Маленькую девочку в простом коричневом платье. М. тут же влюбилась. Обнимала ее, как будто это ее ребенок. Позднее я услышал, как М. читает ей сказки. Великолепно.

День четвертый. Отрезал первой кукле волосы, пока М. спала. Когда она проснулась, то завизжала и плакала около пяти минут. Позднее она успокаивала куклу, как будто в ней жила часть ее души. Вечером она читала ей нежно, с любовью, как будто ничего не случилось.

День седьмой. Разбил лицо первой кукле во время завтрака. М. закричала на меня, назвала чудовищем. Я промолчал.

День восьмой. Заставил М. смотреть, как я бросаю первую куклу в камин. М. вела себя на удивление сдержанно, пока кукла горела. Она ни словом не обмолвилась об этом другим детям. Позднее я услышал, как она разговаривает сама с собой в кровати, как будто кукла по-прежнему ее слышит. Восхитительно.

День девятый. Дал М. вторую куклу. Принцессу в красном бальном платье. Поначалу М. боялась принять подарок. Но вскоре она…

Поппи быстро взглянула на Азуми.

– Он все подробно записывал. – Поппи быстро пролистала оставшиеся страницы. – Какая мерзость! Список очень длинный. Судя по всему, он описывал здесь каждый раз, когда ломал ее психику. В качестве свидетельства эксперимента.

Азуми поднесла руку ко рту.

– Бедняжка! – прошептала она.

В конце папки Поппи обнаружила листы бумаги, исписанные другим почерком. Она обратила внимание на дату вверху страницы. Это было всего пять дней назад. «Дорогая мисс Тейт, пожалуйста, примите мои извинения…»

Мисс Тейт?!

У Поппи подкосились ноги. Мисс Тейт была директором «Четвертой Надежды», сиротского приюта, в котором выросла Поппи. Она посмотрела в конец письма. «Искренне Ваша, Дженис Колдуэлл». При виде имени Поппи точно обухом по голове ударили. Это письмо написала ее мать! Комната закружилась у Поппи перед глазами.

Она быстро просмотрела письмо. Некоторые фразы отпечатывались в мозгу, и от ужаса по телу поползли мурашки. «Никогда не любила ребенка… Воспоминания, от которых мне тошно… Ее непрерывный плач… Я не доверяю себе… Пожалуйста, заберите ее… Ни в коем случае не дайте ей отыскать меня…»

Поппи тихонько всхлипнула, но тут же закрыла рот и перевернула страницу, чтобы не читать дальше.

– Что это было? – спросила Азуми с короткой прядью.

Она успела что-то прочитать?

– Я-я не знаю… – Поппи не смогла закончить фразу. В горле стоял комок, и она боялась, что если попытается заговорить, то ее стошнит. Ее рука сомкнулась в кулак, сминая бумагу в плотный комок.

Азуми потянулась к следующей папке. Внутри были черно-белые фотографии девочки, но ее лицо было затерто.

– Эсме скучала по сестре, так? – спросила Азуми. Она покраснела. – Как и я. Наверное, это ее фотография?

Поппи открыла другую папку. На этот раз внутри оказались десятки страниц, исписанных, судя по всему, красным карандашом: скажи что-нибудь скажи что-нибудь скажи что-нибудь .

– Алоизий, – прошептала Азуми. – Мальчик, который не мог говорить.

Поппи покачала головой, глаза щипало. Азуми положила руку на плечо Поппи. Ее пальцы обожгли Поппи точно клеймо, и она дернулась в сторону.

Одно ясно: Сайрус хотел, чтобы Поппи нашла письмо матери. Ему мало было мучить сирот, которых он привез в Ларкспур. Он издевался над Матильдой и Эсме, Алоизием и остальными, пока они не сломались. Должно быть, на это ушли годы. После того как она прочитала жуткое письмо матери, Поппи уже не была уверена, что протянет так долго.

ДЭШ СТАРАЛСЯ НЕ ОБРАЩАТЬ внимания на всхлипывания и шепотки, которые доносились из-за стола, над которым склонились Поппи и одна из Азуми. Вместо этого он делал вид, что разглядывает фотографии Особых на стенах. Он не мог перестать думать о том, что его брат бродит по этим проклятым коридорам, где можно наткнуться на вурдалаков вроде Фоксов или ходячих трупов из теплицы. Да, Дилан мертв, но он был бы жив, если бы не та шутка, которую Дэш сыграл с ним. Он нашел остальных, а теперь он должен искать Дилана, а не копаться в куче бумажек. Он не может позволить Сайрусу запереть брата в этом кошмаре.

– Здесь все очень странно, – сказала Азуми с длинными волосами. Открыв один из ящиков шкафа, она вытащила пару старомодных кожаных ботинок. Сначала она просто держала их за шнурки, после чего отпустила, и они с гулким стуком упали на пол. Азуми вытащила из ящика новую пару. И еще одну.

Поппи подняла взгляд от стола с папками.

– Чьи они? – спросила она, в ее голосе сквозило странное напряжение.

«Куда делся весь ее оптимизм?» – удивился Дэш.

– Может, их носили сироты, которые жили здесь? – предположил Маркус, прислонившись к стене по другую сторону шкафа.