Дэн Поблоки - Встреча [litres]

О своем предполагаемом обучении он помалкивал. Он никогда прежде не был в таком роскошном доме, даже кампус Оберлин, где он выступал, не шел ни в какое сравнение с Ларкспуром, и ему не верилось, что ему предстоит здесь жить. Он крепко сжимал пальцы, чтобы вновь не начать отбивать ритм Музыканта. К счастью, Азуми ничего не замечала.

– Вот это уже на что-то похоже, – сказала она, переступив порог огромной кухни, где стояло множество шкафов. Стойка в центре напоминала громадную каменную глыбу, которая давным-давно закоптилась. – Эта кухня достаточно большая, чтобы накормить сразу несколько классов.

Маркус открыл один из шкафчиков.

– Да! – Он вытащил несколько металлических подносов. – Посмотри.

Он показал Азуми герб Ларкспура, выгравированный в центре каждого подноса – та же маленькая птичка, что и на колоннах при входе.

– Мы не сумасшедшие. Это точно школа.

– Но куда все подевались? – спросила Азуми, потянув за ручку ящика, набитого, как оказалось, погнутыми столовыми приборами.

Маркус открыл дверь рядом со средних размеров холодильником.

– Смотри-ка, сколько тут всего! Ты голодная?

Азуми неловко улыбнулась:

– Ну да, немного.

– Тогда нам повезло.

Маркус шагнул в сторону. За дверью оказалась огромная кладовая, забитая коробками с печеньем и крекерами, рыбными консервами, банками с маринованными огурцами и вареньем. Маркус открыл пачку картофельных чипсов:

– Вполне съедобно.

Азуми запустила руку в упаковку шоколадных вафель. Откусив от одной, она закрыла глаза и вздохнула:

– Потрясающе. Лучше может быть, только если добавить чашечку травяного чая моей ба.

– Твоей кого?

– Моей бабушки. Она долго жила с нами, пока не умерла.

Чтобы заполнить неловкую паузу, Маркус быстро заговорил:

– Нужно захватить что-нибудь с собой, чтобы угостить остальных.

Азуми кивнула. Вдвоем они принялись опустошать полки, утоляя голод. После такого странного утра было здорово насладиться чем-то совершенно обычным, например, едой.

– Скажи еще раз, откуда ты? – спросил Маркус.

– Из пригорода Сиэтла, – ответила Азуми, проглотив хрустящее печенье.

– И почему ты здесь? – продолжил Маркус.

Азуми смерила его взглядом:

– Я же уже объясняла. Я приехала учиться.

– Я имею в виду, что Ларкспур очень далеко от твоего дома.

– Огайо тоже не близко.

Азуми открыла другую дверь – в комнате за ней рядами стояли длинные обеденные столы. Дневной свет просачивался внутрь через высокие окна под самым потолком.

– Смотри, это, наверное, обеденный зал.

Маркус по-прежнему смотрел на нее:

– Но я приехал сюда учиться музыке. Я просто подумал, что, наверное, тебе бы хотелось быть поближе к семье. На западном побережье наверняка есть хорошие школы.

Азуми быстро направилась через всю комнату к приоткрытой двери на другой стороне:

– С моей семьей сейчас все немного странно.

– В каком смысле?

Маркус заметил, как заливается краской лицо Азуми, и пожалел о своем вопросе. Он поспешил нагнать ее.

Теперь они оказались в прачечной. У противоположной стены стояли стиральная машина и сушилка, такие большие, что можно было забраться внутрь. На серебристых стойках по углам комнаты висела форменная одежда – еще одно доказательство, что они на верном пути. Та же эмблема, которую они видели на подносах, была вышита на рукавах свитеров-безрукавок, сложенных стопкой.

– Извини, – сказал Маркус. – Я понимаю, это очень личное.

– Все в порядке. – Азуми глядела куда угодно, только не на него. – Моя старшая сестра пропала в прошлом году.

– О господи! Это ужасно. – Маркус не знал, что сказать. Он потянулся к ней, будто хотел обнять, но потом неуклюже уронил руки. – Как это случилось?

– Если честно, я не люблю об этом говорить. – Азуми отбросила волосы с плеча. – Но… не важно. Если мы все вместе будем жить в Ларкспуре, ты все равно рано или поздно узнаешь. Моя сестра поступила по-идиотски. Пошла в лес за домом моей тети в Японии. И пропала. Мне пришлось одной возвращаться в Штаты.

Ее голос звучал ровно, как будто она рассказывала, что ела вчера на ужин.

– Это ужасно! – охнул Маркус.

Азуми спокойно смотрела на него, но он чувствовал, как она напряжена. Ему казалось, что стоит дотронуться до нее – и девочка лопнет как воздушный шарик. Может, лучше сменить тему?

– Моей маме не нравится, когда я играю на виолончели или пианино, – сказал он. Знакомая мелодия вновь прозвучала у него в голове. – Она никогда не говорит об этом, но я знаю, что ей неприятно. И иногда я на нее злюсь. А мои братья и сестры вечно путаются под ногами, шумят и отвлекают. Они терпеть не могут, когда я включаю Филиппа Гласса или джазовые альбомы. Им нравятся только «песни со словами». Иногда мне хочется, чтобы они тоже куда-нибудь пропали.

Азуми изумленно открыла рот. В какой-то момент Маркус пожалел о своих словах. Но Азуми только громко рассмеялась, и смех эхом отразился от стен прачечной. Вскоре она успокоилась.

– Это, наверное, самое странное из всего, что мне когда-либо приходилось слышать, – сказала она.

– Я не хотел… Я не то имел в виду.

– Ты не очень-то умеешь общаться с людьми, так?

Маркус скрестил руки на груди и постучал пальцами по бицепсу, изо всех сил стараясь успокоить участившееся дыхание:

– Я никогда не думал об этом раньше. Но – да. Наверное, моя речь – это музыка. Мне так кажется. Ребята в моей старой школе тоже считали, что я не от мира сего.

– Этого вовсе не стоит стыдиться, – сказала Азуми. Маркус облегченно выдохнул. – Пойдем! Нужно осмотреть как можно больше, пока не стемнело. Кто-то же должен быть в этом здании.

Пройдя через коридор, они обнаружили самое удивительное помещение из всех – актовый зал, такой огромный, что белый потолок над головой больше напоминал небо. Вдоль противоположной стены тянулся ряд стеклянных дверей, завешенных тонкими, пропускающими свет занавесками.

– Я на сто процентов уверен, что здесь поместился бы весь мой дом, – сказал Маркус.

– Мой тоже, – кивнула Азуми. – Этот зал огромный до невозможности.

– Взгляни-ка! – Маркус указал в дальний угол. Там стоял большой черный рояль, крышка была открыта, словно Маркуса здесь ждали. Сердце Маркуса радостно подпрыгнуло, и он со всех ног бросился к роялю и уселся на стул. Мальчик молча положил пальцы на клавиши и закрыл глаза. Аккорд прозвенел в пустом зале как колокольный звон. Наконец-то он мог высвободить мелодию, которая преследовала его все утро!

Азуми не верила своим ушам. Стоя в дверях нового зала, она смотрела, как пальцы Маркуса бегают по блестящим клавишам рояля. Причудливая, завораживающая мелодия наполняла зал и лилась в коридор за ее спиной.