Генри Каттнер - Древо познания

ЧИВЕРпоморщился и вышел из кабинета. Гейл воспользовался визором, чтобы позвонить в свою лабораторию. Когда экран ожил, он разглядел освещенное люминесцентными лампами белое помещение одной из своих мастерских. Огромное помещение было сверху донизу заполнено разными механизмами. В дальнем углу стояла повернутая спиной к Гейлу широкоплечая фигура.

Этот человек — с бочкообразной грудью, рыжевато-золотистой бородой и проницательными светло-голубыми глазами — развернулся и косолапой, неуклюжей походкой направился к видеофону. Он не был писаным красавцем, но, одновременно с этим казался смелым, сильным и опасным.

— О, Хайрам, это ты? — спросил широкоплечий. — В чем дело?

— Хэммонд причастен к похищению, — сказал Гейл. — Слушай внимательно. Тебе придется действовать быстро… Я только надеюсь, что за эти несколько недель достаточно хорошо обучил тебя…

— Я быстро учусь, — буркнул незнакомец и оскалил зубы. — Так в чем дело?

Гейл по-быстрому объяснил расклад.

— «Голубая планета», — закончил он. — У тебя есть адрес? Хорошо. Тогда все остальное за тобой… Мне больше нечего добавить.

— Без проблем, — кивнул Брум.

Его лицо исчезло с экрана. Сквозь стены Гейл услышал, как внизу с грохотом захлопнулась дверь. Он плюхнулся в кресло Чивера, лениво провел рукой по костылям и уставился в пустоту.

Гангстерская тактика , подумал он. Фил Хэммонд возрождал жестокие методы борьбы страшного двадцатого века. Старый хрыч был первым, кто заронил семя раздора в мир дружелюбия и изобилия. Гейл знал, что такие семена обязательно прорастут. В прошлом они расцвели пышным цветом тирании, войны и ярости… Так случилось только потому, что один вооруженный человек возомнил себя властителем мира и воспользовался своим превосходством.

— Жестокость, — пробормотал Гейл себе под нос. — Хэммонд считает себя неприкасаемым. Но знает ли он, что такое настоящая жестокость?

РИЧАРД БРУМдотронулся до лежащего в кармане бластера и тихонько усмехнулся себе в бороду. Какое простое оружие! Нажатия кнопки достаточно, чтобы из дула вырвался заряд энергии и убил противника или, в зависимости от обстоятельств, просто покалечил. Заткнутый за пояс нож почему-то казался более надежным спутником. Брум залпом выпил виски и издал полный удовлетворения возглас «М-м-м!». Краем глаза он наблюдал за Джеем Чивером, сидящим за дальним столиком бара.

За Брумом находилась звуконепроницаемая телевизионная будка без окон. Гейл сказал, что сообщение будет доставлено посредством визора. Брум налил себе еще виски и торопливо влил в себя содержимое стакана, затем поднял бронзовую настольную лампу и кинул ее в пластиковую дверь кабинки. Основание пробило в панели неровную дыру. При звуке удара все посетители бара повернулись к Бруму, и официант ринулся осматривать повреждения. Одну руку он держал в кармане.

Брум осторожно поставил лампу на место и улыбнулся.

— Извините, — сказал он.

— Эй! Слушай, борода, ты что, пытаешься все здесь разнести? Мы против…

Брум молча высыпал несколько монеток на столешницу.

— Этого достаточно? — спросил он и кивком указал на разбитую панель.

Лежащей на столе суммы было более чем достаточно. Официант было поморщился, но решил не отказываться от такой прибыли. Быстро сунув деньги в карман, он поспешил удалиться. Брум сделал еще один глоток и посмотрел на Чивера, делая вид, что интересуется вовсе не им.

Вдруг загудел визор. Бармен, стоявший ближе всех к кабинке, ответил на вызов, затем вышел из закутка и громко позвал адресата.

— Чивер! Позовите сюда мистера Чивера!

Начальник встал из-за стола и поспешил к кабинке. Он наградил Брума настороженным взглядом, затем с недоумением покосился на дыру в панели. Но сейчас уже ничего нельзя было поделать. Чивер открыл дверь и скрылся в телевизионной кабинке. Какой-то предмет закрывал пролом в стене. Вероятней всего, это была шляпа. Брум залез под стол, словно собирался поднять упавшую монету. Оттуда он мог хорошо расслышать диалог.

— Где? Где мы с вами встретимся?

— Тебе нужно доехать до перекрестка девяносто шестой улицы и Гранд-стрит. Мы тебя подберем. Приходи один.

Раздался щелчок.

Брум вылез из-под стола. Чивер вышел из кабинки, бросил на него еще один подозрительный взгляд и направился к двери. Когда он скрылся в дверном проеме, Брум вскочил на ноги. Прямо перед собой он увидел незнакомца плотного телосложения, с темной шевелюрой, сломанным носом и холодным взглядом убийцы. Брум и раньше видел такие глаза. Он ничуть не удивился, когда обнаружил, что путь к выходу перегорожен.

— Куда ты так спешишь, дружище? — сиплым голосом спросил приземистый незнакомец.

— Спешу?

— Может быть, ты собирался проследовать за тем, кто только что вышел отсюда?

БРУМпосмотрел на незнакомца.

Тем временем тот продолжал:

— Почему бы нам просто не сесть и не пропустить еще по одной рюмочке? — приземистый сунул руку в карман.

— Ага, — сказал Брум и опустился на стул.

Он налил еще виски и пододвинул маленький стакан приземистому. Когда тот глянул вниз, Брум выплеснул виски ему прямо в лицо.

Он проделал этот фокус левой рукой. Пальцы его правой руки почти что с нежностью сомкнулись вокруг горлышка бутылки. Приземистый хрипло выругался и попытался что-то вытащить из кармана. Брум вдруг резко вскочил на ноги и замахнулся. Бутылка с виски описала длинную зловещую дугу и попала точно в лицо противнику. Кровь, виски и стекло полетели во все стороны. Приземистый истошно завопил.

Забыв о бластере, он стал тереть глаза.

— Боже мой! — заорал он. — Даты ослепил меня! Ты! Ты…

— Да, — сказал Брум.

Другие желающие подраться приближались к нему, но история с разбитой бутылкой застала их врасплох. Они, вероятно, посчитали произошедшее просто пьяной дракой, хотя в нынешнее время подобное поведение было из ряда вон выходящим, особенно после снятия запрета на распитие спиртных напитков. Брум, воспользовавшись паузой, с проворством кошки выскочил из заведения. Никто не пытался его остановить. Он отбежал на несколько метров, остановился и жестом подозвал летающее такси.

— Куда едем, приятель?

— Перекресток девяносто шестой улицы и Гранд-стрит. Нет. Едем на пересечение девяносто пятой и Гранд-стрит.

Из бара высыпали люди. Таксист заколебался и повернул голову практически на 180 градусов.

— У вас неприятности?

Огромная рука с такой силой сомкнулась на шее таксиста, что послышался хруст сдавленных костей.

— Перекресток девяносто пятой улицы и Гранд-стрит.

Такси резко тронулось с места. Рука отпустила шею шофера. Но водитель не оглядывался, пока не подъехал к месту назначения. Внезапно он обнаружил, что практически охрип. Он мог только шептать и указывать на яркие неоновые вывески, отражающиеся в заднем стекле над головой Брума.