Алан Кранк - Кормилец

Больше импровизации, мой мальчик. Посмотри вокруг. Кого ты видишь? Дряхлую сумасшедшую старуху, приехавшую черт знает откуда, которая тоже замешана во всей этой кутерьме, но непонятно каким боком. Она соврала тебе на приеме. Возможно, врет и сейчас. И откуда она знает о пропаже детей? Подумай. Если она исчезнет, никто не будет ее искать.

Мысли в голове по интонации были похожи на те, которые появлялись вчера, когда он вошел в зону. Он решил, что постарается не сосредотачиваться на них. Во всяком случае, пока что.

– Хорошо. Я все понял, – сказал Игорь. – Я вам обещаю, что не стану ее кормить, эту, как вы ее называете, Тварь. Так что насчет Сережи?

Ее ссохшиеся кулаки сжались, на подбородке задрожала повисшая дряблая кожа.

– Вы снова о своем. Вы слушаете и не слышите. Я же вижу это по вашим глазам. Я говорю вам, что Тварь опасна. Я говорю вам, что нельзя ехать к Дереву, а вы думаете только про сына.

– Да. Но если вы скажете мне, где Сережа, мне незачем будет туда ехать.

Он выскочил из кафе не попрощавшись. Бросил на стол тысячную купюру, кивнул старухе и побежал, как только она показала пальцем в сторону барной стойки. Почему он не догадался сам? Тот же шкаф, только не дома.

Часть светофоров Игорь проехал на красный и через сорок минут после того, как покинул пиццерию, съехал с асфальта на разбитый проселок. Огни шоссе, отражавшиеся в зеркале, исчезли, и машина погрузилась во мрак, словно батискаф. Дальний свет двумя узкими конусами пробивал дыры в темноте, рассеиваясь в нескольких шагах от капота. Всего несколько сотен метров отделяли его от снующих по дороге автомобилей, а казалось, будто он забрался в дремучую безлюдную глушь. Обостренное чувство одиночества – еще одна особенность психов.

«Эй, ты всерьез ей поверил? – спросил Игорь себя, когда справа от дороги в темноте заблестела река. – Пациентке, которая обратилась к тебе с жалобами на визиты умершего брата. Да, она ткнула пальцем в сторону барной стойки потому, что так ей было удобно. Потому что жест вышел театральным. Ну сам подумай, как бы она указала за спину? Оттопыренным большим пальцем? Это больше походило бы на жест автостопщика, а указать в сторону туалета – и вовсе комично. Она указала в сторону барной стойки, потому что так было удобно. Все остальное додумал ты сам».

До полянки Игорь не доехал. Перед машиной вспыхнула отраженным светом черная лужа с узкой каемкой льда. Обе колеи были заполнены до краев. Проехать не стоило и пытаться. Игорь не стал глушить двигатель и выключать свет. Он потянул за ручку, и ветер снаружи с силой распахнул дверь, едва не вывернув ее. Давай вылезай поскорее. Тут тебя заждались.

Игорь перешагнул полоску дорожной грязи и ступил на блестящую от инея, чуть скользкую траву. Никогда раньше он не был у реки зимой или поздней осенью. Здесь стало намного просторнее. Темнота вокруг и огромное звездное небо над головой создавали ощущение холодной бесконечности. Берег больше не выглядел подходящим местом для отдыха, но оставался исключительным местом для уединения. На фоне неба мрачно чернел силуэт дерева-близнеца. Не забудь про гостинец. Напоминание, вдруг всплывшее в голове, заставило его подумать об оружии. Но от кого защищаться? От призрака? Или от дерева? Он не смог дать себе ответ и все же, прежде чем идти вперед, обошел машину и взял из багажника вороток домкрата.

Замшевые туфли промокли, как только он отошел машины. Сквозь порывы ветра за спиной послышался какой-то звук. Игорь обернулся. В салоне машины горел свет. Блум… Блум… Бортовой компьютер напоминал о раскрытой водительской двери. Машина звала его обратно. Игорь не стал возвращаться. Дурная примета. Он ненадолго – только заберет сына и обратно. А десять минут аккумулятор может и потерпеть.

Игорь находился на том месте, где Марина расстилала скатерть-самобранку, когда зазвонил телефон. Жизнь продолжала обрастать все новыми и новыми удивительными совпадениями.

– Ты скоро? – спросила Марина. – Уже одиннадцатый час. Маме спать пора.

– Да, скоро. – Собственный голос звучал тихо и отстраненно. – Я перезвоню.

– Слушай, я бы добралась сама, но у меня нет ключей.

– Говорю же, перезвоню.

– Да что там у тебя происходит? Где ты и что ты делаешь?

– Через полчаса все объясню. Сейчас неудобно. Все, давай, пока.

Игорь сбросил вызов и включил фонарик на телефоне. Он снова вспомнил про старуху и подумал, что поверил в ее историю, похожую на подростковую страшилку, только потому, что его собственная история выглядела еще более невероятной.

Кострище оказалось развороченным. Мокрые грязные кирпичи были разбросаны в разные стороны. Вокруг валялись битые стекла и смятые пивные банки. Марина всегда собирала за собой весь мусор до последней салфетки. После них здесь успел побывать кто-то еще, не особо аккуратный.

Дунул ветер. Дерево заскрипело и закачалось. Игорь крепче сжал в руке крючок от домкрата.

«Генеральная репетиция второй поездки к Дереву подошла к кульминационному моменту, – подумал он. – Для полноты картины не хватает только тряпок, развешенных на сухих ветвях, и гостинца».

В промежутках между порывами ветра он вдруг услышал приглушенный звук. Как будто кто-то перевернулся во сне и тяжело вздохнул. Показалось? А может, шум реки? Он больше не мог гадать и в несколько стремительных шагов обошел Дерево, держа светящийся телефон перед собой на вытянутой руке.

В дупле сидела Наташа. Высохшее, перемазанное в грязи лицо вынырнуло из груды тряпья.

« Сюрприз, сюрприз! – В черных провалах глазниц блеснули белки глаз. – Я так ждала тебя, милый».

Игорь отшатнулся, но мгновение спустя понял, что ошибся. Вытянувшееся до неузнаваемости бледное лицо с провалившимися глазами принадлежало сыну.

Игорь бросился к Сереже. Низко свисавшая ветка расцарапала ему щеку. В дупле было сухо и пыльно. Древесная труха посыпалась на голову и попала в глаза. Он часто заморгал, с силой зажал веки, и по щекам потекли слезы.

– Сынок! Слава богу! Черт, как же ты нас напугал!

Стоя на коленях, Игорь обнял сына. Потом отстранил от себя, чтобы снова на него взглянуть. Это был Сережа. Сын был так сильно вымазан, как если бы вылез из-под земли. Вся его одежда, лицо и руки были покрыты холодной скользкой грязью. Черт, это случилось. Это было невозможно, но это произошло. Только бы это не было сном. А если так, то Игорь хотел бы никогда не проснуться.

– Вставай, сынок.

Сережа не двигался. Стеклянные глаза смотрели куда-то в сторону. Как если бы это был не живой человек, а набитое соломой чучело. Лосиная голова в сарае тестя. Охотничий трофей того, кто живет под Деревом счастья.