Кати Беяз - Всё, что от тебя осталось

Она все еще молчала, пауза затянулась. Тогда я подняла глаза, отображая на лице, что с трудом отрываюсь от ужасающих подробностей последствий ее тяжелой болезни. Она смотрела на меня в упор. Ее чайные глаза полностью растворились в нарастающей черноте. Остальные черты лица расплылись, исчезнув вовсе. И только темный, как бездна рот, растянулся в угрожающей ухмылке. Время вокруг замедлилось. И боковым зрением я видела, как тяжелые лампы замедлили свое раскачивание, а прозрачная белая штора театрально развилась, впуская в зал вместе с ветром что-то зловещее. Это видение полностью парализовало меня. Что сказать, я была отличным психиатром, но никудышным экзорцистом. Уже в следующую секунду черные дыры глаз сжались в темные блестящие точки, а лоб неимоверно вытянулся, давая возможность различить два возвышения, словно удлиненные шишки. Нос превратился в заостренный отросток, а губы вовсе растворились, обнажив ряды заостренных зубов. Меня бросило в холодный пот, и я опустила глаза в бумаги. Но следующее, что я услышала, заставило мое тело фактически дрожать.

– Надо мной здесь издеваются, – раздался ее голос. – Из ночи в ночь я терплю унижения, санитары насилуют меня, а мой лечащий врач, Мария Павловна, за этим наблюдает.

Я мигом взглянула на комиссию и ответила им немым жестом «нет». Собрание было прервано. Лукрецию сразу повели в кабинет на обследование. Я вышла из зала, ощущая невыносимую ломку всего тела.

– Почему не привели Станислава? – обратилась я к стоявшей у стены коллеге.

– Мария, он умер этой ночью.

– Что произошло? – Голова закружилась, и мне всерьез показалось – я сейчас упаду.

– Остановка сердца. Время смерти три тридцать.

Не помню как, я обнаружила себя стоящей перед его палатой. Дверь была открыта. Внутри послышался шорох, и, войдя, я буквально наткнулась на санитара Олега. Он держал в руках покрытый пятнами полосатый матрас и выглядел слегка растерянно. Мы поздоровались, и я прошла к стулу, на котором еще вчера вечером сидела, беседуя с больным. А был ли он болен? Либо же я была слишком слепа, чтоб узреть реальные причины его болезни.

– Еще вчера Станислав был жив. Он был не только моим пациентом, но и глубоко верующим христианином, – обратилась я к уходящему санитару.

– Да, очень жаль. Стас был болен не только душевно, – обернулся он в дверях.

Уголки его рта слегка подрагивали. Олег был однозначно доволен собой, стараясь всеми силами не выдать улыбку. Этой минуты вполне хватило, чтоб сосредоточиться и постараться узреть его беса. Человеческое лицо словно расплылось, уступая место прозрачному серому очертанию. Так уверенно начав, я вдруг перевела взгляд на пустую панцирную сетку кровати. Увидеть за час более трех демонов грозило мне в один прекрасный день засесть в одной из таких палат, надев серую пижаму вместо белого халата. Я закрыла рукой глаза и произнесла:

– Олег, простите меня. Слишком много смертей за последнюю неделю. Вы можете идти, я еще минуту задержусь.

Он молча вышел. В мыслях ожил образ Стаса. Белесые волосы и не по возрасту отросшая борода. Сейчас он сидел передо мной, словно святой. Вчера мне как женщине было комфортно в его окружении и как-то по-особенному спокойно.

«Если б при других обстоятельствах…» – пронеслось в голове.

Меня отстранили от врачебной практики на несколько недель. Заявление Лукреции не подтвердилось, но я, само собой, отказалась от ее дальнейшего лечения. Предположительно в ней было около пяти бесов, согласно истории ее болезни, и, прочитав невероятные рассказы по их изгнанию, я не решилась предложить столь альтернативный вариант ее опекунам. Я предпочла забыть о ней, Олеге и даже Станиславе, но если кто-нибудь когда-нибудь спросит меня, видела ли я в лицо настоящего демона, то моя физиогномика выдаст ложь, если я произнесу в ответ «нет».

«Страх за свою неповторимую шкуру обезображивает человека…»

***

Телефон с трудом включился и выдал отсутствие сети. Я нажал экстренный. Пошел вызов. Затаив дыхание, я с надеждой ожидал ответа, но долгие гудки отзывались отчаянием, длясь бесконечно один за другим. Вдруг экран погас. Погас насовсем.

– Черт, черт… Да что ж такое… Дьявол!

Кто-то схватил меня и повалил на сырую землю.

– Тишь, тишь. Тихо! Еще его нам тут не хватало, – кто-то в спешке шепнул мне в ухо.

Я попытался вырваться, но хватка усилилась, и раздалось глухое «ч-ч-ч-ч».

Где-то впереди послышался шелест сухой травы. Эти шаги звучали невыразимо странно. Мне показалось, что кто-то одел лыжи и решил прогуляться на них по лишенному снега лесу. Над туманом между размытыми стволами возвысились закрученные острые рога. Маленькая голова с глазами из черного блестящего стекла повернулась в сторону нас. Мое сердце заколотилось, а лоб прошиб холодный пот. Из его животных ноздрей вырвались струи пара, и я прекратил дышать, опасаясь, что он услышит или увидит нас. Мы замерли. Он сделал пару тяжелых шагов своими массивными копытами и повернул в противоположную сторону. Руки онемели. Я больше не пытался вырваться, и мой спаситель ослабил хватку. Затаившись еще на несколько минут, я все же не выдержал и резко повернулся назад. На меня спокойным взглядом голубых глаз смотрел немолодой мужчина. Его волосы тронула седина, а лицо выдавало сетку мимических морщин. Он был одет в охотничью толстую куртку и держал в руках клетчатый плед.

– Ты кто? – забыв о такте, выпалил я.

– Алексей! – коротко ответил он и протянул руку.

– Антон, – пожал ее я. – Ты его тоже?..

– Да, видел.

– Твой телефон?..

– Разбился в машине…

Я тяжело вздохнул.

– Кто он такой? Или точнее, что он такое?

– Я не знаю, на самом деле, – ответил мне не уступающим по глубине вздохом незнакомец.

– Одно радует, что я не сошел с ума.

Алексей встал, отряхнул колени и протянул мне свой плед:

– Я вижу, ты замерз. Можешь набросить.

Укрывшись коротким дорожным покрывальцем, я вдруг почувствовал, что продрог до костей. Это место оказалось в разы холоднее, чем я предполагал. Да и предполагал ли? Выходить из машины где-то в горах ночью никак не входило в мои планы.

– Что ты тут делаешь? – обратился я к своему новому знакомому.

– Ищу внука.

– Что случилось?

– Я забирал его на праздники. Судьба разделила нас странами, и единственный путь увидеться лежит через эти горы и пограничный пункт. Я часто здесь езжу и знаю, какие сюрпризы выдает на этой дороге погода. Мы ехали с предельно допустимой скоростью, он задремал. На перевал спустился туман. Только я подумал притормозить, как вдруг что-то огромное выбежало на дорогу. Рванув руль в сторону, я даже не понял, как нас закрутило и выбросило с трассы. Когда я очнулся, его уже не было рядом. Ни о чем не думая, я рванул за ним в лес. Я кричал, что есть мочи, но мои крики привлекли кого-то другого. Убегая и прячась, я нашел наш автомобильный плед прямо здесь, у этого дерева. Им укрывался мой внук в машине.