Алексей Атеев - Псы Вавилона

— И где же ваш Всесвятский? — иронически поинтересовался дядя Костя. — Может быть, отстал на знаменитой станции Карталы?

— Не такой он человек, чтобы отставать, — неуверенно произнес Фужеров. — Где-нибудь здесь, в толпе. В телеграмме четко написано: «Прибываю шестого».

— Мало ли что написано. Всякое могло случиться. Побежал пассажир за водкой в буфет, возвращается — глядь, а поезд уже ушел. Или приехал, да в другую сторону и зашагал, не зная местной топографии. Нужно было плакатик изготовить и над головами держать: «Встречаем охотника на вампиров».

— Да вот он! — воскликнул Фужеров, указывая на плотного, широкоплечего, седобородого человека в просторном пыльнике с небольшим саквояжем в руке, похожего на агронома или сельского фельдшера — Николай Николаевич, мы здесь!

Дядя Костя скептически оглядел седобородого гражданина, зато Фужеров кинулся обниматься. Непритворная радость сквозила во всех движениях и жестах старого аристократа.

— Как доехали, дорогой мой? Вы даже не представляете, какие чувства я переживаю, вновь видя ваше лицо!

— Ну, затеяли цирлих-манирлих, — недовольно пробормотал вполголоса дядя Костя.

— Пардон, мой друг, — обернулся к нему Фужеров. — Я забыл вас представить. Познакомьтесь: Константин Георгиевич Рысаков, потомственный дворянин. Николай Николаевич Всесвятский...

— Не нужно титулов и званий, — закончил за него прибывший. — Да и времена теперь несколько иные. Проще нужно быть, дорогой виконт.

— И я ему об этом постоянно толкую, — вмешался дядя Костя.

— И вы совершенно правы. Ну, показывайте ваш знаменитый город. В прессе не раз приходилось читать о том, что тут построен не только величайший в стране завод, но и проводится грандиозный эксперимент по формированию совершенно иной личности — так сказать, человека будущего.

— Это уж точно, — хмыкнул дядя Костя. — Людей здесь перековывают и перевоспитывают. Методика только несколько прямолинейна. Кстати, любезный, а где очки с зелеными стеклами?

— Извините, не понял...

— Да как же! Наслышанный о роде ваших занятий, я представлял вас совсем иным. Длинные волосы, очки...

— ...И, конечно же, цилиндр, — весело закончил за дядю Костю Николай Николаевич. — Мне кажется, в рассказах милейшего Алексея Габриэловича моя личность выглядит несколько экзотичной.

— Вне всякого сомнения.

— Хочу сразу же пояснить, что я не практикующий маг, не заклинатель адских сил, а всего-навсего ученый. И при этом самый обычный законопослушный гражданин. Возможно, род моих занятий, как вы изволили выразиться, действительно не совсем обычен, но это только на первый взгляд. Ведь медик, искореняющий заразу, не вызывает у вас изумления, не правда ли? Вот и к моей личности нужно относиться точно так же.

— Теперь все понятно! — воскликнул дядя Костя. — Коли вы выполняете санитарные функции, то можно ли мне для краткости называть вас просто доктором?

— Не возражаю, — усмехнулся Всесвятский.

— Как вы смотрите на перспективу отметить нашу встречу и знакомство? — поинтересовался дядя Костя.

— И на этот счет не имею возражений. Кстати, у меня есть с собой заветная бутылочка.

— Ваш приятель — милейший человек, — заметил дядя Костя, обращаясь к Фужерову, который укоризненно смотрел на своего компаньона. — Прямо-таки не ожидал. И не нужно делать большие глаза. Действовать нам предстоит сообща, поэтому лучше сразу наладить добросердечные отношения. Ведь так, доктор?

— Именно. Куда мы держим путь?

— Лучше всего сразу на место нашего проживания. Вокзальный буфет донельзя грязен и для укрепления знакомства за доброй чаркой вина не особенно подходит. Поэтому придется воспользоваться общественным транспортом. Можно, конечно, двинуться пешком, тут не особенно далеко, но коли желаете осмотреть достопримечательности, то нет лучшего способа. Бока вот только намнут.

— Ничего, я привычный. А вы, дорогой Алексей Габриэлович, почему замолчали?

— Не в силах конкурировать в красноречии с Константином Георгиевичем

— Наш общий друг, видимо, немного обиделся на то, что я перехватил инициативу, — сказал дядя Костя. — А возможно, он осуждает меня за бестактность. Ну ничего, виконт отходчив. Итак, любезный доктор, следуйте за мной.

Хотя основная масса пассажиров поезда уже схлынула, но на привокзальной площади народу было — хоть отбавляй. Возле красиво оформленного новенького газетного киоска гражданин интеллигентного вида в шляпе отбивался от нескольких цыганок, желавших ему погадать. Тут же сладко спал прямо на земле пьяный. Мальчишка с ведром воды и жестяной кружкой расхваливал свежесть своего товара. Несколько башкир толпились возле небольшого каурого жеребчика, разглядывали его зубы, хлопали ладонями по блестящей от пота шее. Жеребчик вздрагивал всем телом и пытался взбрыкивать, но это не удавалось, поскольку он был стреножен. Пожилая толстая казачка в пестрой кофте и украшенной оборками юбке сидела в ободранной бричке и зевала во весь рот. Потом она перекрестилась, тряхнула висящими на шее голубенькими бусами и, презрительно взглянув на башкир, изрекла:

— Конек-то ваш запаленный, одышливый. Загнали небось, вот и выволокли на продажу. На колбасу только и годен.

Лошаденка, казалось, поняла реплику казачки. Она покосилась в ее сторону выкаченным радужным глазом и тоскливо заржала Троица приблизилась к телеграфному столбу, на котором имелась табличка «Автобусная остановка». Здесь уже стояла порядочная толпа.

— Как видите, и мы не лишены благ цивилизации, — заметил дядя Костя. — Два месяца как новые автобусы ходят. Между прочим, советского производства, марки «ЗИС», а до этого итальянские «Фиаты» да французские «Рено» бегали. Вот вам реальное достижение социализма.

Подошел автобус. Народ, отпихивая друг друга, ринулся в двери.

— А это — образец местного бескультурья, — прокомментировал Фужеров

— Потише, куманек, а то могут ненароком разбить пенсне. Люди у нас несколько экспансивны и подчас не должным образом воспринимают критику, — одернул Фужерова дядя Костя. — Давайте и мы будем садиться.

Кое-как они протиснулись в переполненный салон. Автобус зафырчал, выпустил клуб сизого дыма и покатил в город, подскакивая на многочисленных кочках. Всесвятский с интересом смотрел в окно на бесконечную череду бараков, хибар, строительных площадок.

— А где же завод?-недоуменно поинтересовался он.

— За деревьями не видно леса, — отозвался дядя Костя. — Основное производство: домны, мартены, прокатные станы находятся дальше. Отсюда их не видно. Скоро приедем, тогда сподобитесь лицезреть. А сейчас можете взглянуть на знаменитую Гору. Целиком состоит из железной руды. Миллиарды тонн, можете себе представить? А это вот, если интересуетесь, деревообделочный комбинат, или просто ДОК.