Рене Ахдие - Красавица [litres]

Одетта. Найджел. Кассамир. Арджун. Мужчина с Дальнего Востока с перламутровым кинжалом. Две темнокожие женщины с когтями из драгоценностей. Бун. Торопливый официант снизу. Не говоря уже о бесчисленных безымянных гостях, которые находились в тускло освещенном помещении.

И конечно же, Бастьян.

С каждой секундой все эти мысли кружились в голове Селины все быстрее, ее кожа горела от разогнавшейся по венам крови, а пятка задумчиво стучала по ковровому покрытию. В противоположность ей Пиппа стояла, вытаращившись на мраморный столик перед ними, ее осанка напоминала яблоко, оставленное засыхать на солнце.

Почти полночь. Селина с Пиппой должны были вернуться в монастырь еще час назад. Вместо этого они остались в темных залах второго этажа, сидя на вышитых диванах в стиле времен Людовика XIV, в окружении иллюзионистов.

Как и еще пятеро членов городской полиции.

Хотя мать-настоятельница была сейчас наименьшей из ее забот, Селина не сомневалась, что та оторвет им головы по возвращении. Но сейчас это было неважно.

Куда больше удручало то, что теперь Пиппа и Селина, скорее всего, будут в числе подозреваемых в убийстве. Если бы Селина могла найти что-то смешное в этой ироничной ситуации, она бы уже лежала на полу, корчась от смеха.

Однако смех ее сейчас не спасет.

Как только всем станет известно, что Селина и Пиппа были знакомы с Анабель, нелегко будет объяснить, почему они не знали о ее присутствии вплоть до обнаружения тела. Даже Селине это казалось подозрительным. Они не только были поблизости в момент смерти жертвы, так еще и знали ее лично. На минуту Селина подумала вызвать мать-настоятельницу, чтобы та за них поручилась. Но увы, эта старая мышь скорее сама обвинит во всем Селину, чем поможет ей.

Такое решение стало бы слишком рискованным.

Селина понимала, что ей следует без промедлений рассказать всю правду, когда с ними подойдет поговорить детектив. Но это может сбить его с истинного пути и отвлечь от поиска настоящих улик. Если же она будет откладывать, то, без сомнений, станет подозреваемой.

«Zut» [77] Черт возьми (фр.). , – мысленно вздохнула Селина. Когда же лучше обо всем рассказать?

О том, чтобы не рассказывать вовсе, не может быть и речи… правда ведь?

Увы, у Селины не получится скрывать все это вечно. Негодование окутывало ее, как туман, подсвеченный красными фонарями. Пиппа начала тихо рыдать, ее пальчики сжимали платочек, который Селина украшала, чтобы собрать деньги для монастыря. Один из многочисленных расшитых платочков, которые Анабель продала Одетте сегодня утром.

Как все это произошло?

Что за ужасная беда постигла Анабель?

И какого черта она согласилась выполнить просьбу матери-настоятельницы? Селина сжала в кулаки руки, сдавливая подол своего платья, злость кипела в ее крови.

Сегодняшним вечером эта просьба стоила Анабель жизни.

Селина быстро тряхнула головой, пытаясь отмахнуться от нахлынувшего на нее чувства вины. Желая прогнать из своих мыслей сцену увиденного – изуродованное тело Анабель. Ее попытки оказались тщетными. Еще до того, как визг Пиппы и крик Одетты пронзили ночную тьму, до того, как Бастьян, Арджун и Найджел кинулись им на помощь, образ посмертной маски на лице Анабель навсегда остался выжженным в памяти Селины.

Она огляделась, раздумывая, сколько потребуется времени самому почитаемому детективу города, чтобы их допросить. Пока никто к ним не подходил. По прибытии они тут же отправились на место, где было обнаружено тело Анабель, а теперь вставшие полукругом с угрюмыми лицами офицеры не позволяли Селине как следует что-нибудь рассмотреть.

Напротив них, закинув ногу на ногу, на табурете сидел Арджун. Он выглядел расслабленным. В его руках покачивался бокал, жидкость в котором в тени казалась янтарно-золотой. Монокль, болтающийся у него на шее, поблескивал в такт плещущемуся в бокале виски. Селина попыталась сконцентрироваться на игре света, создаваемой этими движениями.

Лучше уж забыться в напитке, чем повернуть голову направо.

К тому, кто стоял в полумраке, лишенный своего револьвера и сердито глядящий в пространство.

Селина наигранно кашлянула, прочищая горло.

Где же этот проклятый детектив? Что можно так долго делать на месте преступления? «И куда делась, черт возьми, Одетта?»

Хаос охватил зал, когда обнаружилось тело Анабель. У Селины не было шанса сообразить, что происходит вокруг нее. Слишком много движений со всех сторон, слишком много безответных вопросов в ее голове.

Однако теперь, когда воцарилась эта напряженная тишина – цирковой акробат, шагающий по канату, – несколько деталей показались Селине странными. Во-первых, тут же отреагировали на произошедшее лишь она, Пиппа и Одетта. Остальные члены Львиных Чертогов на втором этаже оставались на удивление тихими и спокойными, словно в убийстве вовсе не было ничего неожиданного.

Только когда о жутком преступлении узнали на первом этаже, публика второго, кажется, начала действовать. Крики разнеслись эхом по помещению, заливая близлежащие улицы. Женщины и мужчины кинулись прочь из здания, разбегаясь по аллеям и авеню вокруг.

Среди кричащих фигур без объяснений растворилась и Одетта. Сначала Селина и Пиппа беспокоились, что что-то могло с ней случиться. Они бросились вниз по лестнице к дверям, изучая толпу, ища хоть какой-то признак девушки, наряженной, как мужчина. К тому времени, когда они добрались до крыльца ресторана, все входы и выходы уже патрулировали офицеры полиции Нового Орлеана.

Почти час спустя Одетта так и не появилась. И всего лишь несколько членов Львиных Чертогов по-прежнему были здесь: Арджун, Бастьян, Найджел, мужчина с Дальнего Востока и две женщины, обвешанные драгоценностями. Остальные исчезли в ночи вместе с хаосом. Селина знала, что Бастьян не может избежать допроса. Здание принадлежало его семье. По всем логичным причинам его обязаны допросить. В любую секунду она ожидала увидеть его дядю, графа, шагающего в зал в черной шелковой накидке и в цилиндре.

Разум Селины не мог успокоиться из-за этих размышлений.

Несмотря на все старания успокоиться, одна мысль продолжала ее преследовать. Вид распластавшегося на полу тела Анабель не давал ей покоя. Конечно, картина разорванного горла, скорее всего, будет преследовать ее до скончания дней. Однако что-то еще казалось здесь неправильным. Что-то, что Селина пока не могла понять.

Снизу донесся глухой стук какого-то твердого предмета. Звук отразился на ступенях лестницы отрывистым эхом. Селина вздрогнула. Пиппа тихо взвизгнула. Больше никто не проронил ни слова. Пятеро офицеров городской полиции сузили круг, прижимаясь ближе к плечам друг друга, точно узелок на кошельке, сжимаясь туже.