Елена Усачева - Большая книга ужасов – 81 [сборник litres]

Стены за нами будто сужались. Я думала, в этом виноват мой тусклый фонарик. Мы шли по коридору, наглухо темному. Паша еще опирался на мое плечо, так же цепляясь ногтями, оно давно занемело. Луч Маринкиного фонаря еще плясал впереди. Под ноги то и дело попадались грязные пятна, черные, блестящие, я вымазалась по щиколотку за эту сотню метров. Паша продолжал отщипывать кусок моего плеча.

– Что там? Как думаешь, что там?!

Я не знала, что сказать, и отмалчивалась. А впереди блеснул луч еще одного фонарика.

– Кабан!

– Игорь! – завопили мы, кажется, втроем.

Луч Маринкиного фонарика остановился шагах в десяти от нас и ждал, когда второй подойдет. Встречный фонарик ударил по глазам, я зажмурилась, но успела понять, что это Игорек (Кабаний фонарь мощнее).

– Где Кабан?

– Что случилось?!

Игорек с разгону влетел в Маринку, развернул ее к нам, и мне долбануло по глазам двумя лучами. Паше, конечно, тоже. Он отвернулся и рявкнул:

– Да что там у вас?!

– Уходим, быстро! – Игорек подтолкнул Маринку к нам, развернул меня и Пашу и потащил к выходу.

Маринка вывернулась и с воплем рванула обратно – туда, откуда минуту назад кричал Кабан.

– Уходите! – бросил нам Игорек и побежал за ней.

Мы встали где стояли, потому что не знали, куда бежать.

Меня как будто держали за обе ноги. К онемевшему плечу добавились онемевшие ноги. Я не могла заставить себя сделать хоть шаг ни в ту, ни в другую сторону. Паша орал «Кабан!» – как будто понимал больше меня. Мы никогда не верим в то, чего не видели. Чтобы послушаться Игорька и бежать к выходу… Да что я, совсем что ли?! Я подхватила Пашу и побежала вперед, туда, где Игорек и Маринка.

Паша легко за мной поспевал. Мы топали как хромой слон, чуть не влетели в стену, но вовремя повернули. В лицо ударил луч Кабаньего фонаря.

Он лежал на полу, этот фонарь, освещая стены, пол и даже высоченный потолок. И очередную грязную лужицу под ногами. Самого Кабана нигде не было, рядом стояла Маринка, вцепившись двумя руками в Игорька, и мелко трясла его за куртку.

– Ты… Что ты видел, можешь сказать? Можешь?!

Игорек влепил ей затрещину, развернул и подтолкнул к выходу:

– Я сказал, уходим!

– Да иди ты! – Маринка вывернулась, подхватила Кабанов фонарь и зашарила им по стенам и полу.

Луч метался как бешеный, я еле успевала за ним следить. Стены, пол, стены… Игорек отобрал фонарь, отбросил в сторону так, луч чуть не ослепил меня, опять отвесил Маринке оплеуху…

Мы с Пашей стояли как дураки, не решаясь вмешиваться.

Я первый раз видела Игорька таким бешеным. Он тряхнул Маринку за шкирку как щенка:

– Домой, я сказал! – Луч фонарика осветил его красную физиономию, красный нос, ссадину на щеке и блеснувшую слезинку.

– Ты чего? Плачешь, псих?

– Оно… Уходим! – Он рванул вперед, уволакивая Маринку, промчался мимо нас с Пашей. Маринка болталась за ним как неуклюжий огромный флаг.

Паша ошалело смотрел им вслед. На секунду они остановились, только чтобы Игорек рявкнул:

– Ну, че стоим?! – И опять рванул по коридору, оглушительно топая.

Я стояла где оставили. Больше всего хотелось послушаться Игорька. Но я не верила. Никто не верит тому, чего не видел. Я изо всех сил подумала, что это какой-то глупый розыгрыш, что сейчас из-за спины выскочит Кабан и скажет: «Бу!»

…А вместе с ним и Леха.

Чушь. Не время, не место, и не такой человек Кабан: при всем его шутовстве он бы не стал здесь и сейчас…

Паша все так же вис на моем плече, вопросительно глядя на меня. В паре шагов от нас брошенный Кабанов фонарь освещал пустую обшарпанную стенку.

– …Я не видел его таким! Даже когда Санчика убили.

Санчик – какой-то десятиюродный брат Игоря, младше его лет на семь. Они почти не общались. Игорь, когда узнал страшную новость, несколько дней не ходил ни в школу, ни гулять. Честно говоря, мы вообще его не видели. Не таким – никаким. А когда увидели – не знали, что сказать. Слова утешения всегда звучат глупо, как в кино. Никто не хочет говорить глупости, когда случается страшное.

– Так! Давай думать, как взрослые люди. Что конкретно с ним могло случиться?

Паша отпустил меня, и сразу плечу стало холодно. Кряхтя, он дохромал до брошенного Кабанова фонарика, поднял его, и луч заметался по сторонам. Стены. Облупившиеся, грязные, но просто стены. Пол. Царапины, сколы, трещины, огромные, от пола до потолка, – и ни намека на то, что же произошло.

– Ты в курсе, что дом аварийный?

– Если бы Кабана тупо завалило, мы бы услышали…

– Каба-ан! Ле-ха!

Вышло глупо. Нам прекрасно видно, что здесь никого нет.

Из коридора был путь назад к выходу и еще влево, куда вела огромная дверь, двойная, как в зрительный зал.

– Отойди за спину.

Я послушалась. Паша потянул ручку.

Дверь подалась легко, сразу стало светлее и почему-то спокойнее. Да, здесь были окна.

Комната была достаточно светлая: много больших грязных окон почти до пола. Я выключила фонарь и шагнула за Пашей.

Зал. Настоящий бальный зал, как в кино. Черт его знает, что тут находилось раньше, мы не бывали в этой части особняка, даже когда он был клубом. Но сейчас помещение больше всего напоминало танцевальный зал. Я даже подняла голову поискать на потолке шикарную люстру, которые в кино падают на голову, но почему-то не убивают, а надеваются на шею как платьице в пол. Хрустальное. На потолке ничего не было, только трубы. Много странных труб. А вот внизу, на полу, в луже блестящей грязи валялись какие-то тряпки.

– Что там?

Пока Паша хромал, я подскочила первой – и пожалела. В ноздри как по башке ударил Кабанов «Черный дракон»: даже здесь, сейчас, сквозь этот тяжелый запах болота. В глаза бросилась куртка, слишком знакомая, чтобы не узнать…

– Куртка!

По-моему, я завизжала. Эта жуткая куртка бросилась в глаза, да так и застряла пропечатанной на сетчатке картинкой. Куртка. С торчащей из кармана бутылкой воды и дурацкой нашивкой с логотипом какой-то компании. Джинсы и кроссовки лежали там же, одежда свернулась калачиком, как будто внутри кто-то есть.

За запахами «Дракона» и болота запоздало раскрылся запах крови. Я вдохнула и чуть им не подавилась, еле успела отвернуться. И меня тут же вывернуло под ноги подошедшему Паше.

– Ты чего?! Ты… Черт!.. – Он постепенно переходил на визг, и в голове я уже визжала сама, но оба мы глупо стояли на месте, глядя на то, что осталось от Кабана. Мерзкий голосок внутри шептал: «Теперь веришь?»

– Да что случилось-то?! – завопил Паша и поскакал обратно на выход. Я за ним. – Игорь! Маринка! – Он бежал и орал, забыв о ноге.

Я за ним.

Не помню, как мы выскочили в зал, легко проскакали вверх по ступенькам, Паша распахнул двери в холл.