Стивен Кинг - Самое необходимое

Монсеньор-Джордж-Т.-мать-его-Нелсон просто так вот вышагивает под дождичком, просто вот гак прогуливается при небольшом ветерке, а как там было написано в записке у Фрэнка в кабинете? Ах да: «Две штуки должны быть у меня сегодня до семи пятнадцати, иначе пожалеешь, что не родился кайратом». Фрэнк взглянул на часы, увидел, что уже ближе к восьми, чем к 7.45, и решил, что это не имеет большого значения.

Он поднял испанскую «ламу» Джорджа Т. Нелсона и прицелился в голову этого грязного сукина сына, послужившего причиной всех его бед.

— НЕЛСОН! — заорал он. — ДЖОРДЖ НЕЛСОН! ОБЕРНИСЬ И ПОСМОТРИ НА МЕНЯ, ТЫ, ПИДОР!

Джордж Т. Нелсон развернулся. Его рука дернулась к пистолету, а потом безвольно повисла, когда он увидел, что находится под прицелом. Вместо того чтобы хвататься за пистолет, он подбоченился, задрал голову и уставился на Фрэнка Джуэтта, стоящего на ступеньках с каплями дождя, стекающими с его носа по подбородку и стволу краденого револьвера.

— Ты меня застрелишь? — спросил Джордж Т. Нелсон.

— Еще как! — оскалился Фрэнк.

— Просто пристрелишь как собаку, да?

— А почему бы и нет? Ты этого и заслуживаешь!

К изумлению Фрэнка, Джордж Т. Нелсон улыбался и кивал головой.

— Точно, — сказал он, — именно этого я и ожидал от вшивого ублюдка, который вломился в дом своего друга и убил маленькую беззащитную птичку. Именно этого. Ну, давай же, говнюк четырехглазый, пристрели меня, и покончим с этим.

В небе грянул гром, но Фрэнк этого не слышал. Десятью секундами позже взорвался банк, но он едва расслышал и это Он был слишком занят борьбой с собственной яростью и... изумлением. Изумлением от наглости — откровенной, неприкрытой, как голая задница, наглости монсеньора-Джорджа-Т.-мать-его-Нелсона.

В конце концов Фрэнку удалось открыть рот.

— Убил твою птицу — верно! Насрал на этот дурацкий портрет твоей мамочки — опять верно! А что сделал ты? Что ты сделал, Джордж, кроме того, что лишил меня работы и устроил так, что мне уже никогда в жизни не работать в школе? Господи, да я стану просто везунчиком, если не угожу в тюрьму! — Он внезапно в какой-то темной вспышке воображения осознал всю несправедливость случившегося; ему словно вылили уксус на свежую ранку. — Почему ты просто не пришел ко мне и не попросил денег, если они тебе понадобились? Почему просто не пришел и не попросил? Мы бы придумали что-нибудь, ты, ублюдок поганый!

— Я не знаю, о чем ты там бормочешь! — заорал в ответ Джордж Т. Нелсон. — Я знаю только, что ты набрался храбрости, чтобы убить крошечного попугайчика, но у тебя никогда не хватит духу прикончить меня в честной драке!

— Ты не знаешь... Ты не знаешь, о чем я болтаю? — выпалил Фрэнк. Дуло «ламы» плясало как бешеное. Он не мог поверить в наглость человека, стоявшего внизу, на тротуаре; просто не мог поверить своим ушам. Стоять там — одной ногой на мостовой, а другой почти уже в вечности — и продолжать лгать...

— Нет! Не знаю! Понятия не имею!

В яростном запале Фрэнк Джуэтт в ответ на это лживое, ничем не прикрытое отрицание впал в детство и выкрикнул:

— Врушка-врушка, сам ты хрюшка!

— Трус! — достойно отреагировал Джордж Т. Нелсон. — Трус в пеленках! Убийца попугаев!

— Шантажист!

— Псих! Убери револьвер, псих! Драться надо честно!

— Честно? — Фрэнк ухмыльнулся, глядя на него сверху вниз. — С тобой — драться честно? Да что ты знаешь про честность?

Джордж Т. Нелсон выставил свои пустые ладони и растопырил пальцы, демонстрируя их Фрэнку.

— Похоже, больше, чем ты.

Фрэнк открыл было рот для ответа, но ничего не сказал. Пустые ладони Джорджа Т. Нелсона временно заставили его замолчать.

— Давай, — повторил Джордж Т. Нелсон. — Убери его. Давай как в вестернах, Фрэнк. Если у тебя кишка не тонка. Кто быстрее, тот и победит.

«А почему бы и нет? — подумал Фрэнк. — Почему бы и нет, черт побери?» Жить в любом случае дальше почти не для чего, и если ему ничего не остается делать в этой жизни, он хоть может показать своему старому «другу», что он не трус.

— Ладно, — сказал он, засунул «ламу» за пояс своих штанов и выставил ладони вперед, над самой рукояткой револьвера. — Как ты предлагаешь это сделать, Джорджи-Морджи?

Джордж Т. Нелсон ухмыльнулся.

— Ты начинай спускаться вниз по ступенькам, — сказал он. — Я начну подниматься. Как только раздастся следующий раскат грома...

— Ладно, — сказал Фрэнк. — Отлично. Давай. — И он стал спускаться вниз.

А Джордж Т. Нелсон начал подниматься по ступенькам.

7

Полли уже различала впереди зеленый тент «Самого необходимого», когда взорвались парикмахерская и похоронное бюро. Огненная вспышка и грохот были чудовищны. Она видела, осколки брызнули из самого центра взрыва, как астероиды в фантастическом фильме, и инстинктивно пригнулась и съежилась. Это вышло удачно для нее: несколько деревянных обломков и стальная ручка от кресла № 2 — кресла Генри Джендрона, — пробили переднее стекло ее «тойоты». Ручка кресла с диким и каким-то голодным свистом пролетела весь салон машины и вышибла заднее стекло. Осколки выбитых в домах стекол тучей заполнили все пространство перед автомобилем.

Неуправляемая «тойота» вылетела на тротуар, врезалась в пожарный кран и замерла.

Полли сидела, моргая и уставясь в разбитое переднее стекло. Она увидела, как кто-то вышел из «Самого необходимого» и направился к одной из трех машин, стоявших перед магазином. В ярких отблесках пожара на противоположной стороне улицы она сразу узнала Алана.

— Алан! — закричала она, но Алан не обернулся. Он двигался как автомат — с одной-единственной заданной целью.

Полли распахнула дверцу своей машины и побежала к нему, снова и снова выкрикивая его имя. В нижней части улицы раздалась частая револьверная трескотня. Алан даже не повернул головы, как не взглянул и на пылающие руины, несколькими мгновениями раньше бывшие парикмахерской и похоронным бюро. Он, казалось, был целиком и полностью сосредоточен на каком-то действии, происходившем у него внутри, и Полли вдруг поняла, что она пришла слишком поздно. Лиланд Гонт добрался и до него. В конце концов Алан купил что-то, и если она не успеет добежать до его машины, пока он не отправится на какое-то сумасшедшее дело, по которому послал его Гонт, он просто уедет, и тогда... одному Богу известно, что тогда может произойти.

Она побежала быстрее.

8

— Помоги мне, — сказал Норрис Ситону Томасу и, закинув руку ему за шею, поднялся на ноги.

— Я, кажется, задел его, — сказал Ситон. Он дышал тяжело, но был уже не так бледен.

— Хорошо, — сказал Норрис. Плечо горело как в огне, и... боль, казалось, все глубже вгрызается в его плоть, желая добраться до сердца. — А теперь помоги мне.