Лин Яровой - Прогулки по лунным дорогам [СИ]

— Так значит… Черт, Мириам! Вот почему ты не пришла на зов! Ты ловила её на живца? На меня?

— Да, — ничуть не смутилась девушка, — а как думаешь, ради кого я это делала? Пойми ты, те двое солдатиков, про которых рассказывал Игорь, не были насильниками. Они были жертвами, необходимыми для перехода силы от одной ведьмы к другой. Представляешь, насколько опасна эта стерва?

— Постой. Ты ведь только что сказала, что это ненастоящая Настасья.

— Была ненастоящая. А теперь… Чёрт, Полянский! Ты ведь всё знаешь. Или хочешь сказать, я тоже ненастоящая?

— Нет, просто…

— Просто не тупи, хорошо? И послушай меня. Ты под ударом, Юра. Я не смогла остановить её сразу. Теперь она знает, кто я на самом деле, и будет куда осмотрительнее. До тех пор, пока мы её не поймаем, каждый твой сон — это поле боя, на котором ты можешь остаться.

От слов Мириам мне стало не по себе. Не очень приятно понимать, что стоит тебе закрыть глаза и чуть задремать, как в ту же секунду ты можешь оказаться в когтях мёртвой ведьмы. Я слишком хорошо помнил ночные кошмары, преследовавшие меня до тех пор, пока не появилась Мириам. Меньше всего хотелось снова пережить те мгновения липкого ужаса.

Я отогнал дурные мысли и постарался думать о чём-нибудь приятном. О сестрёнках. О том, как два года назад мы вместе с мамой провожали их в первый класс на школьной линейке. Школа… А ведь и с ней связано столько милых сердцу воспоминаний…

— Пойми, Полянский, теперь ты должен быть предельно аккуратен в собственных сновидениях. Осторожнее с желаниями и, главное, не теряй осознанности. В обычных снах я не всегда могу прийти к тебе на помощь, потому что…

Мириам вдруг замолчала. Она отстранилась от меня, сложила руки на груди и уставилась в окно с безразличным видом.

— Впрочем, тебе это не интересно, — холодно бросила она.

Я удивленно вскинул брови.

— Не понял. Что случилось? С чего ты взяла?

— С твоей головы, Полянский. Твои мысли заняты совсем другим. Точнее другой.

Я беззвучно выматерился. Как же это тяжело — иметь подругу, знающую о тебе абсолютно всё.

— Поговорим в другой раз, — спокойно продолжила Мэри, — я всё понимаю, мой дорогой. Тебе хочется помечтать о своей школьной шлюшке. Вспомнить её милую ржавчину на голове и мятую юбку, мокрую от каждого прикосновения. Помечтай, мой дорогой. Помечтай.

— Мириам, ну что за детский сад. Ты же знаешь…

— Да, знаю-знаю… Разве я говорю что-то против?

— Ты ревнуешь, да?

Мириам прыснула, продолжая бесцельно смотреть в окно. Мне вдруг стало весело, и я не смог сдержать довольной улыбки.

— Нет, ну вы только взгляните! Роковая женщина, непокорная Мириам! А губки дует, как обиженная восьмиклассница. Хочешь поговорить об этом?

— Заткнись, Полянский.

— Нет-нет, Мэри. Мы обязательно должны обсудить проблему, — продолжал смеяться я. — Возможно там, глубоко под сердцем, тебя что-то тревожит. Какой-то червячок сомнения…

— Полянский. Если твой червячок тебе ещё дорог, лучше закрой рот.

— Ага. Угрозы. Это верный признак душевного дисбаланса и расшатанной…

Я не договорил. Мириам исчезла на мгновение. Не успел я покачнуться от подзатыльника, как она вновь сидела передо мной, скрестив руки и уставившись в окно.

— Ай, чёрт! Это нечестно.

— Зато эффективно, — ответила девушка.

— Что за варварская слабость к физическому насилию?

— Не знаю. Лучше спроси об этом у своей рыжей шлюшки.

— Да хватит уже, Мириам! Перестань называть Иру так. Да, она — любвеобильная девушка. И очень раскованная в этом плане. Просто она…

— Слаба на передок. Шлюшка. О чём и говорю.

Я глубоко выдохнул и покачал головой.

— Серьёзно. Хватит. С чего ты вообще взяла, что у меня с Ирой что-то будет? Наши школьные приключения давно в прошлом. Три года, Мириам! За это время люди сильно меняются. Мы с ней теперь почти не знаем друг друга. Всего лишь одноклассники и далёкие приятели.

Моя подруга язвительно усмехнулась.

— Мириам. Ты ревнуешь?

— Нет.

— Тогда почему я чувствую запах грозы?

Девушка, наконец, повернулась ко мне и посмотрела в глаза.

— Полянский, — мягко произнесла она, — успокойся и отстань от меня. Хочешь её взять — бери, пожалуйста. Мне всё равно. Я тебе не жена, чтобы держать на привязи и давить каблуком. Мне глубоко наплевать на всех девок, с которыми ты развлекаешься. Я понимаю, молодое тело требует женщин, а я не могу отдаться тебе в полной мере. Поэтому не оглядывайся на меня, делай, что хочешь.

— Ты не ответила на вопрос.

— Чёрт, какой ты душный. Да, я зла! Но не потому что ревную тебя к этой твоей Ире, а потому что сама не могу оказаться на её месте. Господи, Полянский, неужели не понятно? Я просто завидую ей.

— Так вот в чём дело.

Да, именно в этом.

Мириам вновь отвернулась и продолжила разглядывать проплывающие мимо здания, фонари и рекламные щиты. Она была абсолютно спокойна.

Мне вдруг пришла в голову любопытная идея. Я не удержался и осторожно начал:

— Слушай, Мириам. А если…

— Я испепелю эту рыжую стерву в адском пламени. Сны — это мои владения.

Больше вопросов у меня не было.

Я стоял в обшарпанном подъезде, рассматривая металлическую дверь квартиры. Адрес вроде был правильный.

Поправив лямку рюкзака, глубоко выдохнул и постучал. Через пару секунд по ту сторону раздались лёгкие шаги. Щёлкнул замок. Дверь широко распахнулась.

Слова приветствия застыли на моих губах. Мириам, как всегда, оказалась права. Для сновидений сегодня ночью не останется времени.

Огненные волосы Иры были распущены. Распущенным был весь её вид. Одежда скорее подчеркивала, а не скрывала откровенные места — джинсовые шорты были бессовестно коротки, а из-под белой майки выглядывал край бюстгальтера. Тонкая золотая цепочка струилась вниз, и липнувший к коже медальон заставлял смотреть далеко не в глаза девушки.

Ира заметила мой взгляд и лукаво улыбнулась.

Она прыгнула на меня, повиснув на шее, и стиснула в объятиях, уткнувшись носом куда-то под ухо. Её горячее дыхание сладким импульсом прошло по телу, спустившись в низ живота. Я ощутил молочный запах взвившихся рыжих волос, обжигающий поцелуй на шее. В следующую секунду меня схватили за края рубашки и насильно втащили в квартиру.

Дверь в подъезд осталась открытой. Нам было не до неё.

Собирая углы шкафов и сбивая вешалки, мы закружились по коридору, тесно прижавшись друг к другу. Запах миндаля. Пламя, рвущееся наружу. Я скинул мешающий рюкзак и придавил Иру к стене. Она судорожно вдохнула, задрожала и растеклась по рукам подчинившись. Покорность, с которой Ира отдалась мне, взорвала последние остатки разума, и весь мир вокруг стал неинтересным.

Позже я так и не смог вспомнить, в какой именно момент мы оказались в спальне.