Эдвард Ли - Ведьмина вода

Звук пощёчины.

Фэншоу сильно ударил её по лицу.

Эбби отступила, приложив руку к щеке. Она дрожала, наполовину согнувшись.

— Ты хуесос! Мудак! Я не могу поверить, что ты только что сделал это!

— Я тоже не могу, — Фэншоу был в ужасе.

Он собирался извиниться, но понял, что не может. Он не сожалел.

— Я действительно позабочусь о тебе.

Она осталась согнувшись, потирая лицо. Затем зарычала:

— Я не верю этому!

— Хорошо. Ты поверишь в конечном итоге. Это был первый тайм-аут от этого бедствия. Как я уже сказал, я прерву своё пребывание здесь. Но сначала у меня есть несколько дел, просто дай мне день или два. Тогда я отвезу тебя в Нью-Йорк, устрою на реабилитацию, и мы сделаем это.

— Что сделаем?

Фэншоу остановился. Это был хороший вопрос.

— Я не совсем уверен, но я уверен в одном. Ты больше не будешь употреблять наркотики.

Это был первый раз, когда он внимательно посмотрел на неё с тех пор, как вошёл. Несмотря на её слезы, её розоватость лица и общее выражение презрения, Фэншоу почувствовал трепетание «бабочек» внизу живота. Её тело, её серые глаза и неописуемые волосы, её изгибы и ноги и её грудь — совокупность её сексуальности могла бы заставить его таять.

Даже после этой отвратительной правды… я всё ещё без ума от неё.

Она могла бы быть восковой фигурой, стоящей там сейчас. Внезапно её гнев превратился в страх.

— Стю? Пожалуйста, не говори моему отцу!

Из всех комментариев, которые она могла сделать, это звучало наименее объяснимо.

— Зачем мне говорить твоему отцу? Я только что сказал тебе, что…

— Я серьёзно, Стю. Я сейчас очень запуталась и мне чертовски стыдно. Я не знаю, правильно ли я думаю. Но если мой отец узнает, что я снова употребляю кокс, то… — её голос растворился в незаконченной мысли.

— Твой отец выглядит довольно понимающим человеком, Эбби…

— О, он замечательный человек, и я, вероятно, была бы мертва, если бы не он. Он спас меня. Он вытащил меня из Нашуа и привёз сюда, позаботился обо мне, очистил. Но что ты должен понять о моём отце… он очень структурированный человек.

— Структурированный?

— Да. У него есть определённые системы для работы с вещами. Позволь мне сказать это так: он не даёт двух шансов. Я уже получила свой первый. Он простил меня в первый раз, потому что я его дочь, и он любит меня. Это сокрушило его, это ранило его, внезапно понимая, как я обманула его. Мой отец не позволит себе снова пройти через этот ад, и я не могу сказать, что виню его. Его система борьбы с разбитым сердцем — уничтожить источник… — её глаза начали заполняться новыми слезами. — Вот что произойдёт, если он узнает, что я снова подсела на кокс. Он отречётся от меня, Стю. Он выгонит меня из этого дома, вычеркнет из завещания и сотрёт из своей жизни, как будто меня никогда не существовало. И я знаю, что заслужила это.

— Ну, этого не произойдёт. Потому что ты просто бросишь кокаин, и я позабочусь о том, чтобы ты бросила его навсегда.

Она выглядела так, будто вот-вот развалится, покачиваясь вперёд-назад.

— Обещай мне, Стю. Обещай мне, что не скажешь ему!

— Я обещаю, что не скажу ему. А теперь перестань так себя вести, — его это раздражало, и он знал, что всё из-за того отвратительного момента, который только что проник в его голову. — И не взрывай себе мозг. Приведи себя в порядок и на некоторое время держись подальше от отца. Ты сейчас выглядишь не лучшим образом, и если твой отец увидит тебя такой, у него не будет другого выбора, кроме как думать, что ты под чем-то. И вытри нос; ты выглядишь так, как будто ела пончики с сахарной пудрой.

Она всё смотрела на него, несчастная.

— Извини, что разочаровала тебя так.

— Я не разочарован, — наполовину огрызнулся он, — просто удивлён, всё.

Грустный смешок.

— Жизнь полна сюрпризов. Думаю, я ношу довольно эффектную маску.

— У нас у всех есть маска или две, Эбби.

— Да? И у тебя?

Она проклинала себя за своё замечание, потому что её вопрос заставил его нервничать. Внезапно в комнате стало жарко, как в сауне.

— Мне лучше сейчас уйти, я поговорю с тобой позже.

Он покинул свет и пошёл по тёмному коридору.

Она бросилась за ним.

— У тебя есть хоть немного мужества? Не убегай, ответь на вопрос!

Он ощетинился, стиснув зубы, затем повернулся к ней.

— Да, у меня тоже есть маска, Эбби.

— Тогда расскажи мне.

Он почти заикался, когда сказал:

— Нет.

— О, это просто здорово! То, что я и говорила раньше. Очередное дерьмо! Если бы у тебя на самом деле была маска, ты бы рассказал мне.

Вены на шее Фэншоу вздулись.

— Что случилось, Стю? — она насмехалась. — Я растрепала твои перья? Вдруг запахло жареным? Почему бы тебе не спуститься с небес, а?

— Спуститься с небес?

— Что даёт тебе право стоять там и выносить суждения обо мне, когда ты даже не…

— Я не делаю суждений! — он почти кричал.

— Конечно, делаешь! Ты и твоя реабилитация. Ты и твой рыцарь в сияющих доспехах, — она улыбнулась. — И потом ты заставляешь меня чувствовать себя дерьмом из-за скелетов в моём шкафу, но для меня это выглядит так, будто у тебя есть несколько своих.

— Может быть, так и есть, но тебе не нужно это знать.

Она подошла ближе.

— Просто заставляешь меня чувствовать себя куском грязи? Тебе это нравится, а? Ты можешь критиковать мой образ жизни и проповедовать мне о реабилитации, но на самом деле ты даже не представляешь, на что это похоже, — она наклонилась вперёд. — Ты когда-нибудь был зависим, Стю? В тебя когда-нибудь попадало что-то, что превращало тебя в раба?

— Да! — крикнул он.

— Ты так шутишь? Я сразу могу узнать бывшего наркомана, когда увижу его, а ты не такой.

— Просто это другое! — выпалил он.

— Ну, тогда почему ты мне не скажешь? Это как на игровом поле. Я рассказала тебе мой секрет, это справедливо, если ты скажешь мне свой.

Он знал, что она была права, но он просто… не мог сделать это.

— Отлично… Знаешь что, добренький правильный миллиардер, ты такой же финансовый придурок, как те, о которых пишут в газетах каждый день, которые не играют в честную игру. Ты будешь играть только в ту игру, в которой ты выиграешь!

Он ткнул пальцем в неё.

— Вот теперь ты та, кто выносит суждения!

Она надменно пожала плечами.

— Тогда убеди меня. Докажи мне, кто ты на самом деле. Как я могу доверять тебе свой секрет, если ты не доверишь мне свой? Все твои деньги — это просто дерьмо, если ты не можешь быть искренним. Ради всего святого, я только что сказала тебе, что я была проституткой ради своего парня в Нашуа! Ты хоть представляешь, что я чувствовала, когда говорила тебе это? Всякий раз, когда он заключал крупную сделку о продаже, я была бонусом, Стю. Минет, групповуха…

— Перестань!