Эдвард Ли - Ведьмина вода

Её улыбка расширилась, а потом пропала, когда она покачала головой.

— Однажды меня трахнула целая комната торговцев, чтобы заключить двойную сделку.

— Перестань это говорить!

— Есть вариант. Сделай игру честной. Сними маску.

Тихий голос в его голове прошептал:

Не будь фальшивкой.

Внезапный гнев заставил его ударить кулаком в ящик для хранения.

— Дерьмо!

Его костяшки пульсировали, когда он отшатнулся, держась за руку; ящик был полон сковородок. Он чувствовал себя на минуту обезумевшим. В ту секунду, когда он начал говорить, боль исчезла.

— У меня то, что мой психотерапевт называет хронической скоптофилией.

— Что-о-о?

Он издал самый мрачный смех в своей жизни.

Какого чёрта? Что это меняет? Давай, скажи ей…

Так он и сделал.

— Я извращенец, Эбби, вуайерист. Хотела узнать, что я прячу в своём шкафу? Ну вот. Я подглядываю.

Эбби не произносила ни слова, её лицо сморщилось.

— Звучит жалко, я знаю. Ты бы не подумала, что кто-то может быть зависим от чего-то подобного, но я это делаю на протяжении бóльшей части моей взрослой жизни. Я не могу это объяснить, просто так есть.

— Я… я… потеряла дар речи, — сказала она.

— Так же как и моя жена, мои адвокаты и партнёры по бизнесу. Сумасшествие, да?

— Ты имеешь в виду… смотреть за женщинами в окнах?

— Да. Это вызывает у меня такое же привыкание, как кокаин у тебя. Это вызвано химическим дисбалансом в моём мозгу, таким как дисбаланс, который заставляет людей играть в азартные игры. И острые ощущения при подглядывании стимулируют тот же тип высвобождения эндорфина, который стимулируют наркотики. Это безумие, Эбби, но я такой.

Прошло несколько секунд, прежде чем Эбби уставилась на него.

Фэншоу продолжал, даже не смотря на неё.

— Самое смешное, что… ты думала, что я разочаруюсь в тебе. Как тебе такой поворот? Я извращенец и преступник. Я ничего не могу с собой поделать. Когда меня поймали, и после того, как моя жена ушла, я начал психотерапию… и это сработало. Я не подглядывал больше года. Но потом…

— Рецидив, — сказала Эбби.

Он кивнул.

— Всё развалилось, и я не знаю почему.

Выражение её лица наконец изменилось от неприязненного недоумения до чего-то вроде умиротворения.

— Теперь я чувствую себя намного лучше, — сказала она очень тихо.

— А я нет, — отрезал Фэншоу. — Я чувствую себя подонком.

Она мечтательно вздохнула.

— Я узнаю что-то новое каждый день. Я никогда не думала, что у людей может быть зависимость от подглядывания в окна.

— Ну, теперь ты знаешь.

Она засмеялась.

— Я зависима от кокса, а ты — от этого. Мы оба наркоманы! Это всё, что у нас есть общего…

Фэншоу почувствовал слабость в коленях от её комментария.

У неё больше общего с вами, чем вы думаете, — пророчила Летисия Родс.

— Я чувствую себя идиотом, стоя здесь — я пойду. Если захочешь увидеть меня снова, ну… дай мне знать, — он резко повернулся и направился к двери.

— Стю, подожди! — она бросилась за ним. — Есть одна вещь…

Фэншоу повернулся.

Звук пощёчины!

Эбби не могла бы ударить по лицу Фэншоу ладонью ещё сильнее. Его голова дёрнулась назад, и он ударился затылком о стену из ящиков. Боль была жуткая.

Он не мог понять, что произошло в первые секунды после этого. Его зрение затуманилось, а сердце сжалось в груди. Он чувствовал только свою ярость и боль.

Когда он смог разглядеть, что было перед ним, то увидел лицо Эбби всего в нескольких дюймах от его собственного. Она выглядела испуганной, но, несмотря на это, улыбалась.

— Это потрясающе, Стю, — раздался насмешливый хрип. — Теперь ты собираешься убить меня?

Левая ладонь Фэншоу толкнула её об ящики с такой силой, что они прогнулись. Его правая рука…

Его правая рука сжала её горло.

Ты сумасшедший! — вертелись мысли в голове. — Отпусти её!

Но он так не сделал. Вместо этого он сильнее сжал зубы.

— Проклятие! Ты чёртова шлюха!

— Не ругайся, Стю, — смеялась она. — Это заставляет выглядеть тебя дрянью!

— Это было вдвое сильнее, чем я тебя ударил!

Её горячее горло пульсировало в паутине его руки, когда она ответила:

— Ну хорошо, потому что ты это заслужил… ублюдок!

Фэншоу почувствовал сознательное потрясение, когда ещё сильнее сжал её горло вместо того, чтобы освободить её.

Она прошипела:

— Как тебе это нравится? Миллиардер показывает свою тёмную сторону…

— Я и не знал, что моя тёмная сторона была такой тёмной. Спасибо за то, что открыла её.

— Приятно знать, что я так влияю на мужчин, — она ​​начала извиваться в его объятиях. — Или, может быть, это работает только на извращенцев, которые подглядывают за женщинами в окна?

Она приподнялась на цыпочки, когда он сжал ещё сильнее.

— Почему ты хамишь парню, прижимающему руку к твоему горлу? — зарычал он, глядя ей в глаза.

Она продолжала извиваться, розовый цвет её лица потемнел.

— Это мой защитный механизм, мудак! Ты ничего не знаешь о женщинах, которые ненавидят себя? — она схватила его за запястье другой руки и намеренно прижала её к своей груди.

Фэншоу угадал её намерение.

Улыбка Эбби оставалась ехидной.

— Если ты собираешься задушить меня, то хотя бы трахни для начала.

Фэншоу выпустил её горло, затем потянул её вниз, на пол.

Когда они закончили, она лежала распластанная на полу, а Фэншоу чувствовал, будто его только что растоптали лошади.

— Святое… — начал Фэншоу.

— …дерьмо, — закончила Эбби.

Казалось, что у них был неистовый сексуальный марафон в течение двадцати минут. Одежда лежала повсюду. У Фэншоу болело в местах, в которых он и не знал, что может болеть. Отпечатки от пота на цементном полу оставляли причудливые очертания, которые виднелись по всей длине коридора. Когда Эбби попыталась подняться, она не смогла, а затем перевернулась и принялась собирать одежду, ползая на руках и коленях.

— Иисусe, Стю. Мы, должно быть, наделали много шума.

Колени Фэншоу были грязными. Его обнажённые пятки шлёпали вокруг, когда он собирал и надевал свою одежду.

Что я только что наделал?

— Я не знаю, что на меня нашло, Эбби. Мне жаль.

Эбби засмеялась.

— Я поздравляю тебя, добрый миллиардер. Это был лучший секс, который у меня был. Ну, со времён колледжа.

Фэншоу продолжал собирать свою одежду.

— Я имел в виду… я не хотел задушить тебя. Я никогда раньше не был таким жестоким. Это никогда не было моим намерением…

— Стю, всё в порядке.

Его тяжёлое дыхание напомнило ему о его возрасте. Он быстро уселся на пол, а затем чуть не надел ботинок не на ту ногу.

— Мы должны поторопиться. Твой отец может зайти в любую минуту.

Она не казалась такой взволнованной.

— Ну, если он это сделает, я не могу дождаться, чтобы услышать твоё объяснение.