Эдвард Ли - Ведьмина вода

— О, это просто здорово!

Фэншоу наконец одел себя. Когда он посмотрел на Эбби, она застёгивала свою блузку, не надев под неё лифчик, который он порвал во время их жаркого свидания.

Фэншоу застыл.

— В чём дело? — спросила она, улыбаясь.

— Ты прекрасна…

Эбби только продолжала улыбаться.

— У тебя есть все основания полагать, что я могу не сдержать обещания, — сказал он, — но я имею в виду всё, что я сказал ранее, о том, чтобы отвезти тебя в Нью-Йорк, устроить на реабилитацию и всё такое. Я сделаю это.

— Я верю тебе.

— Так ты согласна?

— Да. Я готова, когда ты будешь готов, а до тех пор… я сделаю всё возможное.

Бóльшего я и не могу просить.

Фэншоу почувствовал себя сразу удовлетворённым. Он не мог перестать смотреть на неё.

— Но не надо больше бить друг друга, хорошо? — сказала она шутливым тоном.

— Я думал, тебе понравилось, — отшутился он в ответ.

— Мне понравилось, Стю, просто не так грубо. Боже, я на минуту подумала, что ты собираешься убить меня!

И я мог бы, — подумал он в скрытом страхе.

Он пытался пошутить над этим.

— Ты слишком хороша, чтобы тебя убивать.

— Это приятно знать… я думаю.

После долгого молчания она произнесла:

— Вот это да…

— Что?

— Секс с тобой отвлёк мой разум от кокаина.

— Дай мне знать, когда эффект пройдёт. Я позабочусь, чтобы он продлился.

Она усмехнулась, качая головой.

— Я лучше пойду сейчас…

Этот момент заставил его нервничать. Он чувствовал, что должен сказать что-то ещё, но не знал, что это должно быть.

— Хорошо, поговорим с тобой позже, — сказала она.

Он подошёл к ней и довольно грубо схватил её. Снова он прижимал её к ящикам, но вместо того, чтобы душить, он целовал её, в то время как его руки не могли удержаться от изучения её контуров.

Я обожаю эту женщину, — подумал он.

Их языки слились; они поглощали дыхание друг друга, как будто отчаянно нуждались в воздухе. Фэншоу хотелось, чтобы он растворился в тепле, запахах и веществах, которые были у неё.

— Если ты снова ударишь меня, как совсем недавно, — выдохнула она, — я буду в инвалидном кресле в течение недели.

Но перспектива этого, казалось, её не смутила: она потянулась, чтобы расстегнуть его ремень…

Фэншоу присосался к её шее, затем сильно впился пальцами в её ягодицы. Она вздохнула, вздрогнула, а затем чуть не взвизгнула, когда он скрутил её соски сквозь блузку. Он хотел сделать всё это снова прямо здесь, но здравый смысл вернулся к нему.

У него были другие дела, кроме Эбби. Зеркало в кармане напомнило ему об этом.

— Позже, — сказал он. — Но я должен показать тебе кое-что сегодня ночью.

— Да? — замурлыкала она.

— Да.

— Где?

Он посмотрел ей прямо в глаза.

— На Ведьмином холме, около одиннадцати тридцати.

Её глаза загорелись, но затем погасли.

— Дерьмо! Я не могу. Веришь или нет, но я не просто хозяйка гостиницы. Я также состою в городском совете. У нас большая встреча сегодня вечером в восемь. Иногда эти собрания идут до двух часов ночи. Это большая заноза в моей заднице, но я подписалась на это, так что…

— Тогда завтра вечером.

Прежде чем она успела сказать «хорошо», Фэншоу поцеловал её ещё раз, затем ушёл.

Фэншоу принял душ, переоделся и отдыхал, залечивая плотские раны в своей комнате.

Я душил её, — подумал он. — Я мог…

Он не хотел думать об этом дальше.

Отсутствие контроля над собой было тем, с чем он никогда не сталкивался за пределами своего вуайеризма. Образы Эбби и их примитивные занятия любовью постоянно вспыхивали в его голове. Это было восхитительно.

И теперь она согласилась уехать с ним, поехать в Нью-Йорк.

Эта перспектива взволновала его, даже несмотря на её разрушительные пристрастия. Но было кое-что ещё, что волновало его также. Он увидел, что доктор Тилтон оставила ещё одно сообщение, и Арти тоже. Им придётся подождать. Из душной тайной комнаты на чердаке Фэншоу достал другой дневник Джейкоба Рексалла и провёл остаток дня, читая каждую рукописную строку, которая оставалась разборчивой после более трёх столетий.

Безумные сцены развернулись перед ним. Его желудок с каждым предложением сжимался, но чем больше он читал, тем мрачнее очаровывался он. Ночные деяния Рексалла, Эваноры и Руда демонстрировали беспрецедентные упражнения в систематическом и хладнокровном дьяволизме и в реальных зверствах, о которых даже не представляли их коллеги двадцать первого века. Убийства, изнасилования и пытки были обыденными вещами для этих трёх; вместо этого именно тошнотворные хитросплетения их оккультного режима поставили их на столь высокий постамент зла: детоубийство и отцеубийство; кровопускание и потрошение живых людей, слишком часто детей и новорождённых; абсолютно тягостные сексуальные действия; и алхимическая дистилляция плодов, среди других, ещё более невероятных вещей. Кроме того, сексуальные похождения Эваноры и её двенадцати членов Kовена обеспечили уровень морального разложения, о котором Фэншоу просто не мог представить. В тех случаях, когда считалось, что некоторые члены Kовена потеряли веру, достаточно тёмную для дальнейшего занятия их делами, наказания, которым они подвергались, были описаны в мельчайших подробностях, которые могли передать стиль и лексикон 1600-х годов, которые в один прекрасный момент заставили Фэншоу поспешить в ванную своего номера и вырвать.

Это ужасно, — подумал он, когда закончил. — И всё это реально .

Но какое бы отвращение ни вызывало его чтение, он сожалел о том, что бóльшая часть дневника осталась безнадежно нечитаемой. Он даже чувствовал себя обманутым тем, что не мог прочитать всё, что скрывалось на страницах этого отвратного откровения.

В восемь часов он ужинал в пабе в компании мистера Бакстера. На этот раз он старался не поднимать тему Рексалла, чтобы не казаться одержимым. Вместо этого они говорили о более безобидных вещах, в том числе о погоде, и однажды Фэншоу сказал:

— Я думал о том, чтобы пригласить Эбби ненадолго поехать со мной в Нью-Йорк, если с вами всё будет в порядке.

У мистера Бакстера не было возражений по поводу того, что его дочь поедет в Нью-Йорк с миллиардером.

После более безобидных разговоров Фэншоу поблагодарил старика и ушёл.

К настоящему времени это стало больше похоже на инстинкт, что всякий раз, когда Фэншоу хотел прогуляться по городу, он оказывался на тропах, которые вели к Ведьминому холму. Когда он достиг своего пика, солнце уже село.

Полночь, — сказал он себе. — Зеркало работает только после полуночи .

Через свой карман он почувствовал трубчатую массу зеркала…

Конечно же, искушение было; оставалось ещё два часа до того, как часы пробьют двенадцать. Когда небо потемнело, и звезды загорелись ярче, многие окна города тоже начали мигать — прямо на Фэншоу, маня его, чтобы он вытащил зеркало и поддался своей слабости. Даже так далеко, невооружённым глазом, он увидел бегуний в конце дороги, идущих в гостиницу, но Фэншоу не сфокусировал зеркало на окне, которое, как он знал, принадлежало им. А «Travelodge»?