Эдвард Ли - Толстолоб

Затем она поперхнулась, а потом раздались крики, чередующиеся с влажным хрустом.

- Твой брат!

Чэрити стояла, уставившись во тьму.

- Убей себя! Это единственный выход! Убей себя, пока он не добрался до тебя!

Но Чэрити просто смотрела на то немногое, что ей было видно. Лунный свет освещал все лишь фрагментами. Старые, покрытые шрамами груди, белый живот, раздвинутые, тоже покрытые шрамами ноги, и ходящий вверх-вниз зад нелюдя.

- Убей себя, пока он не добрался до себя, потому что... потому что...

Треск костей оборвал ее на полуслове. Тень закряхтела, кончая. Раздался очередной хруст. Чэрити увидела, как огромная рука вскрывает Энни голову, и огромные куски черепа распадаются, словно ореховая скорлупа, а мозги отправляются в черную зияющую пасть.

Затем Толстолоб поднялся на ноги.

Он ухмыльнулся, это была та же самая первобытная морда, которую Чэрити видела через смотровое отверстие. Его гигантский член оставался твердым и пульсировал, из морщинистого отверстия на кончике головки свисала белая нить семени. Пенис словно обвиняющий перст указывал на Чэрити.

Огромные, похожие на крюки руки Толстолоба протянулись вперед.

Чэрити рухнула на землю.

Он знал, что тварь идет. Иисус сказал ему. Зачем рвать задницу и искать ее? - решил Александер. Я просто подожду. Пусть приходит. И чего здесь бояться? Это всего лишь дефективный гибрид пришельца. Бог был на стороне Александера. По крайней мере, должен быть, иначе я в полном дерьме.

Поэтому священник сидел и ждал, и он знал точно, где ждать. Почему ему раньше не пришло это в голову? Подвал, этот тускло освещенный садок, в котором он находился, являлся точкой сосредоточия всего, не так ли? Сегодня и двадцать лет назад, когда монахини были изнасилованы и убиты, когда умирающие священники были выпотрошены и так же изнасилованы прямо там, где они лежали, и когда тот, кто крадется среди теней, десятилетним мальчишкой лихорадочно пытался сломать таинственную кладку. Два десятилетия назад его усилия пошли прахом. Но сегодня он вернется - теперь став гораздо старше и сильнее - чтобы закончить работу.

Да, пусть Толстолоб сделает это. Потому что я должен увидеть, что находится за этой чертовой стеной...

Александер спрятался в дальнем конце коридора. Это напомнило ему, как он ждал в кустах за пулеметом «Стоунер» и оборонительным периметром из составных «Клэйморов.» Ждал и ждал, почесывая воспаленную промежность, и трогая укусы насекомых, размером с пулевые отверстия. И ждал и ждал. Ты знаешь, что вьетконговцы нападут, только не знаешь, когда.

Спиртовые лампы угасали, окрашивая стены в жуткие цвета. Александер взвесил громоздкий пистолет в руке, открыл старомодный барабан. Осталось четыре патрона. Если не можешь выполнить работу с четырьмя пулями, тогда не стоит и пытаться. Он выбросил окурок, с сожалением осознав, что у него больше не осталось сигарет.

По коридору пронесся странный, невесть откуда взявшийся ветер. Пламя в лампах едва не погасло. Александер сразу почувствовал покалывание статического электричества и холод, несмотря на жару.

Затем, как он и ожидал, раздались тяжелые шаги, спускающиеся по лестнице в подвал.

Это был вовсе не сон, нет! Нет, Толстолоб помнил. Сон о замке с ангелами и иссохшими умирающими стариками. И Толстолоб уделал их всех....

Это был не сон. Это было на самом деле .

Давным-давно, когда он был еще совсем крохой...

Теперь он помнил все.

И помнил кое-что еще.

Помнил, как спускался по этим самым ступеням...

Следуя Голосу....

Приготовься, - сказал себе Александер. Старые армейские темы не отпускали его. Укрытие, маскировка, подавление, слаженная командная работа... Но теперь от всего этого не будет никакой пользы - он был один...

Монстр - Толстолоб - вошел в коридор. Он был еще страшнее, чем показался ему наверху. Теперь он был голым и блестел от пота. Его член был более чем выдающихся размеров.

Более фута в длину, наполовину вставший, вымазанный кровью, которая превратилась в корку, как высохшая темпера.

А смрад...

Александер едва не вскрикнул. Запах твари был невыносимым. Агрессивная смесь - нечто, похожее на запах прелой задницы и потных подмышек, застарелого дерьма и мочи, давно нечищеного рта и немытого члена, и Бог знает чего еще. И все это, усиленное жарой, ударило священнику в лицо, словно кулак, с намотанной на него цепью.

Подожди, подожди, - подумал он. Не делай ничего...

Уродливая тень пересекла коридор, остановилась и посмотрела на стену. Затем тварь подняла кирку, которую поднимала двадцать лет назад, взмахнула ей и...

Бросила.

Затем просунула руку в проделанное Джеррикой отверстие, потянула, выдохнула и...

Стена обвалилась, как кирпичики «Лего».

Потом тварь вошла во вновь образованный проход.

Александер уже взвел курок револьвера и приготовился действовать. На мгновение вспомнил то, что сказал ему Иисус, о том, что он должен «отрастить яйца». Почувствовав, что они уже выросли, Александер шагнул в грубо проделанное отверстие.

Толстолоб стоял перед какой-то кучей, руки у него были раскинуты в стороны, мерзкое лицо обращено вверх. Александер посмотрел на кучу...

Черт...

Это был полуразвалившийся, высохший труп, по крайней мере, так ему показалось. Лицо у существа было белым, как сыворотка. Сухое, как солома тело состояло из чего-то похожего на кукурузную шелуху, и лежало у стены бесформенной грудой. Покров из паутины окутал его, словно кокон.

Существо было м ертво... но все же... странным образом сохранило едва уловимую жизнь...

Может, тело его было мертво, но разум все эти годы оставался живым и призывал к себе потомство.

Но... почему? - задумался священник. С какой целью?

Существо говорило с ним... говорило с Толстолобом.

Питало мыслями уродливую голову сына.

Но какими мыслями?

- Эй! Толстолоб! - крикнул Александер.

Монстр повернулся на голос. Александер еще раз посмотрел ему в лицо, и этого было достаточно. Он выстрелил...

БАМ!

... прямо ему в морду.

Пуля большого калибра вошла в клиновидный лоб. Голова дернулась назад...

Затем монстр ухмыльнулся, поднял руку и вытащил большим и указательным пальцем пулю изо лба. Огромный, похожий на сырого моллюска глаз подмигнул.

- Мне хана, - подумал Александер.

тыничегонезначишьдлянаспоэтомумынебудемтратитьнатебясвоюэнергию...

Ожидая смерти, священник безмолвно смотрел на лик существа, занимавшего комнату два десятилетия. Он, казалось, замер в зевке, и смотрел на него в ответ пустыми дырами глаз.

И тут они моргнули.