Эдвард Ли - Крикеры

«Да, я действительно начинаю выглядеть потрёпанной, — её мысли сообщили её отражению. — Очень скоро мне повезёт, если я буду делать пару минетов по пять долларов за ночь».

Не очень завидная судьба.

И что тогда сделал бы Коди? Она так много видела, так много знала…

Она пыталась вспомнить время, когда её жизнь не состояла из стольких частей. Она знала, когда это было: во время помолвки с Филом. Тогда она была другим человеком; у неё было настоящее будущее и настоящие амбиции.

«Куда всё это делось? К чёрту! ​​— подумала она. — К чёрту в мусорную корзину и прямо мне в нос».

Алмазный кулон блестел между её грудей — Фил подарил ей его десять лет назад. Последние несколько ночей она снова носила его, но…

«Почему?» — подумала она.

Она думала, что он заметит? А что, если он это сделал? Казалось, что жизнь Фила постигла то же самое, что и её; теперь он тусовался с Иглом Питерсом, известным распространителем наркотиков. Он сказал ей, что сидит на «ангельской пыли». А в ту ночь?

«Я была просто очередной еблей, как и всегда».

Она, должно быть, сошла с ума, думая, что он может каким-то образом спасти её от Наттера.

«Зачем ему это вообще нужно? — спросила она с нарастающей ненавистью к себе. — Вся моя жизнь — это большая яма…»

Она даже не удосужилась рассказать Филу настоящую причину, по которой она вышла замуж за Наттера. Он никогда бы в это не поверил; это просто звучало бы как типичная чушь жалости к себе любой шлюхи. Лучше было просто дать ему подумать, что подумает любой другой: что она вышла замуж за Наттера для удобства, из-за бесплатного кокаина и меньшего количества, чем у других проституток, клиентов. Это было частью причины, но главная причина заключалась в том, что Наттер взамен согласился оплатить операцию её отцу на сердечном клапане. Она променяла своё тело, и теперь Коди получил свой приз. Это было почти средневековье.

Её отец умер несколько лет спустя, но, по крайней мере, её усилия дали ему дополнительную жизнь.

Нет, кулон Фила был не чем иным, как мёртвой иконой, ещё одним напоминанием о том, как вопиющим образом она позволила всей своей жизни ускользнуть от неё.

Затем возникло ещё одно напоминание.

— Чёрт побери! — громко прошептала она, когда полезла в сумочку и вытащила крошечный флакон.

Он был пуст.

Сосуд был также иконой, извращённым кадилом, с помощью которого она поклонялась своему собственному демону. Она была порабощена, и трудно было ясно вспомнить те времена, когда она не была…

Тук! Тук! Тук!

В дверь раздались резкие стуки.

«Чёрт возьми!» — подумала она.

Она знала, кто это был; это был Друк. И как раз тогда, когда всё выглядело так, как будто ей не пришлось бы сегодня вечером заниматься проституцией. По крайней мере, брак с Наттером имел одно преимущество: теперь он приберегал её только для более высокооплачиваемых клиентов, что составляло два или три раза в неделю вместо пяти-десяти за ночь. Иметь в качестве жены самую дорогую проститутку в клубе было для Коди престижем, как и быть сутенёром «первоклассной» шлюхи. Другие девушки обеспечивали карманы Наттера стандартными клиентами, а девушки-крикеры, конечно, обслуживали более извращённую клиентуру. Вики в каком-то смысле была на пьедестале.

«Королева „Сумасшедшего Салли“, — подумала она. — Ебать! Трофей Коди Наттера, первоклассного деревенского наркоторговца и сутенёра! Его жена!»

Тук! Тук! Тук! Тук!

— Что, Друк? — она чуть не закричала через дверь.

— Извини-и-ите, мисс Вики, — ответил полоумный голос. — Но вы уже зако-о-ончили?

— Да. Что тебе?

— Коди хоче-е-ет вас ви-и-идеть.

— Ради бога, для чего?

Медленный голос за дверью продолжил.

— Не зна-а-аю, мисс Вики. Но вам лу-у-учше поторопи-и-иться, потому что он уже не-е-екоторое время жда-а-ал вас.

— Я выйду через минуту, — ответила она, и её слова улетучились.

Один последний взгляд в зеркало, и она чуть не расплакалась.

Кого она ненавидела больше? Наттера или саму себя?

Она быстро надела джинсы и блузку и вышла.

Друк ждал снаружи, щёлкая своими странными пальцами.

— Да, сэр, вы выгляди-и-ите сегодня великоле-е-епно, мисс Вики.

— Где Коди?

Улыбка на искривлённом лице выглядела так, как будто два толстых червяка лежали вместе.

— Он ве-е-ернулся в офис.

Косые красные глаза Друка смотрели на её грудь. Улыбка скривилась. Его взгляд напомнил ей одного мудака, который свободно месил её грудь во время выступления.

«Отморозок!»

Она прошла по коридору, стуча туфлями на шпильках, и вошла в офис. Сразу же она заметила двух менее деформированных танцовщиц-крикеров, обнажённых, за исключением стрингов, стоящих у стены. Их черноволосые головы были склонены, как будто в присутствии божества.

В каком-то смысле так и было.

Коди Наттер сидел за столом.

— Такая милая, такая красивая, — раздался его знакомый скрипучий голос. — А как прошла ночь, любовь моя?

— Превосходно. Друк сказал, что я тебе зачем-то нужна.

Наттер сидел наполовину окутанный темнотой, что почему-то делало его искажённое лицо ещё более ужасным.

— Просто незначительное мероприятие; это не займёт много времени. Но есть три джентльмена, которым очень хотелось бы получить удовольствие в твоей компании.

Она выглядела ошеломлённой. Без сомнения, трое крупных деревенщин, набившие кучу денег на недавней сделке с наркотиками.

— Ой, Коди, я больше не занимаюсь групповухами. Ненавижу это.

— Ну, конечно, я даже не ожидал, что ты возьмёшься за такую ​​задачу в одиночку. Тебе будет некоторая помощь, — и после этого открытия тёмно-кроваво-красные глаза Наттера посмотрели на двух девушек-крикеров.

Вики уставилась на них, затем уставилась на Наттера.

— Что? Они?

Кривая бровь Наттера приподнялась.

— Что такое?

— Они крикеры!

В комнате стало тихо. Вики знала, что ей не следовало этого говорить, но оно само выскользнуло. И забрать это было невозможно.

Наттер встал. Казалось, он делал это постепенно, более или менее разворачиваясь до своего почти семи футов роста. Тёмный угол офиса освободил его; он начал идти вперёд.

— Коди, я не это имела в виду, — бормотала она. — Я…

Его длинная трёхпалая рука поднялась, протянулась и схватила её за горло. И его голос, казалось, тёк, как ручей, полный тёмной воды.

— Да, любовь моя, ты права. Они крикеры. Но тогда… я тоже.

Его рука была похожа на железные наручники. У него было отвратительное лицо, измождённый каркас из рябой и морщинистой плоти, увеличенная голова и неровные уши. Под серо-чёрными прядями волос виднелись комочки, генетические выступы его черепа.

И, конечно же, его глаза.

Огромные кроваво-красные глаза…

— И… — взгляд скользнул к вырезу её блузки. — Что мы здесь имеем?