Юлия Лим - Лимб

– Это шутка? – Костя едва не уронил пакет.

– Нет.

– Я едва хожу, какой, к черту, концерт?! – Он вдруг почувствовал, как закипает. Кулаки непроизвольно сжались, лицо покраснело, зашевелились желваки. – Ты совсем из ума выжила?!

Он снова кричал, и не на кого-нибудь, а на мать. На человека с безоговорочным авторитетом в семье.

– Как ты смеешь на меня кричать? – заорала она, раздраженно отшвырнув мешающую обувь ногой. – Ты пойдешь на этот концерт! Точка! Это… не… обсуждается!

– Я тебе такой концерт устрою, на всю жизнь запомнится, дорогая мамочка! – Костя развернулся, встретился взглядом с испуганной сестрой, зашел в свою комнату и позволил себе хлопнуть дверью.

Для выступления мать выбрала ему идеальный фрак. Она долго читала сыну нотации, говорила, что забудет про его нелепое детское поведение, если он достойно выступит на концерте. Костя кивал, сдерживаясь. Он не хотел пугать Алену, но понимал, что его жизнь должна отделиться от семейного круга, чтобы и он, и сестра смогли наконец вздохнуть без замечаний.

Костя пригласил на концерт Малыша, предложил ему привести маму и сказал, что им обоим понравится выступление. Пока мать везла его и всю семью в музыкальную школу, Костя написал Ярославе. Он попросил ее, чтобы она ждала его неподалеку от музыкальной школы. Язва прислала ему смайлик с поцелуем, и Косте стало чуть легче.

– Слушай меня: ты выступишь, поразишь весь зал, преподавателей и комиссию. Конечно, ты столько времени не ходил на занятия, но я знаю, что ты талантлив. – Мать поцеловала его в щеку. Костя ощутил лишь сухое прикосновение крепко напомаженных губ и вышел на сцену с каменным лицом.

Костя держал скрипку и смычок бережно, идеально. Он поклонился зрителям.

– Для вас выступает один из лучших учеников школы Константин Левицкий! Он исполнит… – учительница не договорила. Костя подошел к ней, что-то прошептал на ухо и взял микрофон:

– Добрый вечер, уважаемые зрители и слушатели. Я хотел бы кое-что сказать перед тем, как начнется концерт. – Костя нашел взглядом Малыша, сидящего посреди зала. – Павлик, иди сюда.

Тот удивленно уставился на него, но после кивка Левицкого робко поднялся на сцену.

– Я представляю вам нового талантливого скрипача. Он намного лучше меня. – По залу пошли шепотки. Костя увидел мать – ее лицо позеленело – и улыбнулся. – Теперь он будет играть вместо меня. А я ухожу.

Костя вручил Павлику скрипку со смычком, сказал, где взять футляр, а сам, превозмогая боль, выбежал из зала и спустился по лестнице. Пока учителя и родители соображали, что произошло, он выскочил на улицу, позабыв про верхнюю одежду. Стоял мороз, его легкие обожгло холодом. Ярослава ждала его на мотоцикле.

– Ну, все решил?

– Да!

Она кинула ему шлем. Костя надел его, застегнул и залез на мотоцикл.

– Держись крепче, малыш, я езжу очень быстро! – предупредила Ярослава.

– Сто-о-ой! – Мать Кости выбежала на улицу в платье. Ее каблуки увязли в снегу. – Константин, если ты сейчас уедешь, домой можешь не возвращаться! Тебе не жить, понял меня, мальчик?!

– Гони отсюда. – Костя обнял Ярославу за талию, и они умчались вдаль.

– Почему ты не сказал, что будешь без куртки? – крикнула Ярослава.

– Я об этом не подумал, – признался Костя.

– Значит, заедем в магазин и купим ее.

– У меня нет денег.

– Зато у меня есть!

Ярослава затащила его в торговый центр, чуть не оторвав руку. Магазины закрывались, поэтому они бегом поднялись по лестнице.

– Подождите! – Ярослава влетела внутрь, не дав продавцам закрыть двери. – Нам срочно нужна куртка! Мы не займем много времени!

– Опять какие-то… – консультант едва сдержала колкий комментарий. – У вас пять минут!

Они вышли из торгового центра, держась за руки.

– Ты такой глупый! Как ты мог не надеть куртку?! А вдруг ты все себе отморозил? – ворчала Ярослава. Костя шел рядом в нелепом ярко-голубом пуховике.

– Обязательно было брать такой цвет? – стесняясь, спросил он.

– Хоть запомнишь, что зимой нельзя ходить по улице без верхней одежды. Медалист, блин!

– Ну я же извинился… Прекращай ворчать. – Костя обнял Ярославу и прижался щекой к ее лбу. – Спасибо, что приехала и забрала меня. Когда ты успела починить мотоцикл?

– А я и не чинила. Просто отдала его в сервис и выпросила скидку. Повезло, что у меня смазливая мордашка. – Она отстранилась и села на мотоцикл: – Поехали, я начинаю мерзнуть.

– Столько ругала меня, а сама в каком-то тонком костюме приехала, – сказал Костя, сев за ней. Он надел шлем, закрепил его и обнял Ярославу за талию.

Дома Язва позвала мачеху и, не дождавшись ответа, включила свет по всей квартире.

– Зачем так много света? – спросил Костя.

– Не люблю ходить по темноте. Люди ж не просто так изобрели электричество. – Ярослава скинула обувь, надела тапочки, поставила вторую пару для гостя и прошла в кухню. – Хочешь есть? А, папина одежда там же.

Костя переоделся, аккуратно повесил фрак на спинку стула и пришел в кухню.

– Давай я тебе помогу. – Он мягко отстранил Ярославу от плиты. – Скажи, что хочешь поесть, я приготовлю из имеющихся продуктов.

– Сделай спагетти.

Пока Костя готовил, Язва рассматривала его, рассказывала смешные истории, всячески улыбалась. Он же бросал на нее короткие взгляды, а его лицо оставалось сосредоточенно-хмурым. Ужин они провели в молчании.

Язва мыла посуду. Когда тарелка выскользнула из ее рук в раковину, чуть не разбившись, она не выдержала:

– Почему ты никогда не улыбаешься?

– А?

– Ну, я не вижу улыбки на твоем лице. Ее бледное подобие – да. У тебя есть какие-то проблемы?

Левицкий ответил после недолгой заминки:

– Когда я учился в пятом классе, на меня напала группа ребят постарше. Они любили измываться над младшими, а в тот раз их жертвой стал я. У одного из них был на руке кастет, и он выбил мне передние зубы. С тех пор я ношу протезы и стараюсь не улыбаться, потому что они выглядят отвратительно.

Язва сполоснула руки, вытерла их полотенцем и повернула Костю к себе.

– Улыбнись.

– Не хочу…

– Ну разочек! Ради меня, а?

Он нехотя поддался на ее уговоры. Улыбка вышла кривой и ненатуральной.

– Шире. Покажи зубы.

– Ты не будешь надо мной смеяться?

– Я что, похожа на дурочку? Не трусь!

Костя показал ей крупные белые зубы.

– И чего ты стесняешься? Ты же такой красавчик! – Язва поцеловала его и погладила по щеке. – Никогда не стесняйся себя. Если не будешь себя любить, то и остальные не смогут. Не все же такие особенные, как я, – она подмигнула ему.

Ночью Язва проснулась от шума. Она вылезла из кровати и вышла в коридор. Из родительской спальни доносились звуки.