Ирина Тигиева - Вампиры: Когда ночь сменяет день

Я миновала статуи ангелов с молитвенно сложенными руками, ряды горящих свечей и присела на скамью. Орган смолк. Священник, отправлявший службу, протяжно запел строки из какого-то псалма, к нему присоединились несколько голосов. Нестройное пение продолжалось недолго, потом снова зазвучал орган. И время как будто остановилось… Всё существующее за пределами собора больше не имело значения. Каменные стены надёжно охраняли покой святилища от внешнего мира, суетливого, жестокого и изменчивого. Здесь, среди статуй святых и мученников, мерцающих свечей и гробниц давно ушедших пастырей, витала сама вечность. Но эта вечность не внушала страха. Она сулила покой и умиротворение, свободу и бесконечную благодать…

Я не заметила, когда звучание органа прекратилось. Проповедник исчез в одной из боковых дверей, одетые в чёрное служители гасили на алтаре свечи. Большинство прихожан покинули собор, но некоторые продолжали сидеть на скамьях или подходили к статуям святых для молитвы. Тогда и я поднялась со своего места и побрела в сторону алтаря. Разглядывая статуи и потускневшие картины, читая полустёршиеся надписи, я совершенно потеряла счёт времени. Собор уже опустел, когда я остановилась перед изваянием, украшавшим одну из колонн вблизи алтаря. Скульптура изображала женщину со стиснутыми за спиной руками и поднятым к небу лицом, словно застывшую в немой мольбе. Вокруг тела женщины обвилось драконоподобное существо. Когтистые лапы сомкнулись на её спине, хвост кольцами обвивал талию и ноги, чешуйчатая голова покоилась на плече, а получеловеческое лицо выражало злобное торжество. Я не могла отвести от скульптуры взгляд, почти физически ощущая отчаяние, сквозившее во всём облике женщины, и смертельную хватку существа, соединившегося с ней в вечном объятии… По щекам тихо заструились слёзы, я не пыталась их сдержать…

- Трудно не заметить, что скульптура произвела на вас впечатление.

Рядом стоял немолодой священник в тёмной сутане. Видимо, собор закрывался, и преподобный отец подошёл, чтобы попросить меня удалиться. Вытерев глаза, я на всякий случай извинилась и развернулась к выходу, но он тихо проговорил:

- Вам не за что извиняться, дочь моя. Это я должен просить прощения, если моё вмешательство вынуждает вас уйти.

- Я думала, собор закрывается…

- Дом Господа нашего никогда не закроет двери перед тем, кто нуждается в утешении.

Светло-карие глаза священника излучали безмятежность и доброту. Я неловко переступила с ноги на ногу.

- Что на самом деле символизирует эта статуя?

- То, что в ней видите вы. В этом церковное искусство мало отличается от мирского. Каждый находит в нём послание, предназначенное ему одному. Я вижу в ней подчинение злу – молчаливую покорность и неспособность противостоять…

- Покорность?- вырвалось у меня.- О какой покорности вы говорите? Разве может несчастная противостоять этой твари? Посмотрите на её запрокинутую голову, на сжатые в кулаки руки… Отчаяние – вот что вижу в ней я. Отчаяние и безысходность…

- Как я и говорил, каждому предназначено своё послание,- мягко повторил преподобный отец.- Думаю, буду прав, предположив, что вы не часто бываете в Божьем храме. И всё же почему-то убеждён, что вера для вас – не пустой звук.

- То, во что я верю, меня пугает. Я бы предпочла верить в то, что оно не существует.

- И что это – то, во что вы верите?

- Вечное проклятие,- отчётливо выговорила я.

По его лицу промелькнула улыбка.

- Почему это пугает вас?

- Разве это не должно пугать каждого верующего?

- Об этом должен помнить каждый верующий. Вера не должна строиться на страхе.

- Тогда к чему эти устрашающие образы? Эти картины…- я кивнула на стену, большую часть которой занимало изображение мук грешников в аду.

- Почему вы считаете, что они созданы с целью запугать, а не предупредить?

- Предупредить о чём? Что преисподняя, проклятые души и демоны действительно существуют? Что самые безумные человеческие фантазии на самом деле – реальность?

- Конечно, человеческие фантазии не возникли на пустом месте.

- Тогда скажите, отец, какое наказание ожидает тех, кто позволяет своей душе умереть? Что ожидает таких людей до Страшного Суда и после?

- Душа не может умереть, она – бессмертна. Это – дыхание Господа, которое даётся человеку на время жизни, и возвращается к Богу после смерти. Если же душа была осквернена, Бог её отвергает,- он бросил красноречивый взгляд на картину с муками грешников.

- Разумеется,- усмехнулась я.

Какого совета, кроме поучения о добродетели, можно ожидать от священника? Жалея, что вообще начала этот разговор, я пожелала преподобному отцу приятного вечера и направилась к выходу, но он последовал за мной.

- Мне показалось, мои слова вас разочаровали, дитя. Как если бы я ответил не на тот вопрос, на который вы надеялись получить ответ.

- Мои вопросы – риторические. На них не может ответить ни один из живущих.

Подойдя к двери, я потянулась к ручке, когда он особенно проникновенным тоном произнёс:

- Люди глухи к тому, что кричит в их ближнем громче всего. Но я, в силу своего призвания, научился прислушиваться. Заговорить с вами меня побудило отнюдь не желание побеседовать о спасении души. Я услышал крик, отчаяннее которого мне слышать ещё не приходилось – громкий крик о помощи.

Я вдруг испытала огромный соблазн выложить этому пастырю всё, что происходило со мной в последние месяцы, и потрясти его маленький устоявшийся мир до основания. Но желание было мимолётным. Скользнув взглядом по потемневшим витражам, я с удивлением обнаружила, что солнце село, и, толкнув дверь, равнодушно возразила:

- Вы ослышались, преподобный отец.

- Энтони,- с улыбкой уточнил он.- Отец Энтони. Буду рад видеть вас снова.

Шагнув за порог, я тотчас съёжилась от пронизывающего чувства холода. Несколько фонарей в старинном стиле освещали небольшую безлюдную площадь перед собором. Возле одного из них, засунув руки в карманы джинсов, стоял Доминик. Рассмотрев выражение его лица, я невольно замедлила шаг. Но Доминик не шелохнулся и, только когда я подошла ближе, тоном, не предвещавшим ничего хорошего, поинтересовался:

- Решила поиграть в прятки, моя милая?

Мне показалось, что тень, отбрасываемая соседним фонарём, ожила, приняв очертания стройной фигуры Арента. Но видение тут же исчезло. Я недоумённо воззрилась на Доминика. Мой взгляд его разозлил.

- Не смотри на меня глазами святой невинности! Или урок с щедрой на неуместные подарки монашкой, ничему тебя не научил?

- Ты всё-таки убил её…

- Нет, любовь моя, убила её ты. И такая же участь будет ждать и прочих твоих друзей и знакомых, если ты ещё раз вздумаешь спрятаться подобным образом.