Стивен Джонс - Только хорошие индейцы [litres]

Джо поднимает глаза, ждет, пока Кассиди прожует порцию макарон во рту, и спрашивает:

– Разве ты сегодня не голодаешь?

Кассиди жует, глотает и отвечает вопросом:

– Я ведь сегодня не завтракал.

– Ты никогда не завтракаешь.

– А сегодня особенно.

Джо качает головой, сует в рот еще одну ложку и говорит:

– Куда ты собираешься спрятать эту пачку от наркоторговца?

– В сейф, – отвечает Кассиди, и они одновременно бросают взгляд на грузовик, который он притащил наверх несколько месяцев назад. Он его не украл, заверил он Джо, и даже не подобрал на свалке, это его собственный грузовик.

Просто несколько лет назад он оставил его далеко отсюда. Но когда-то это была славная лошадка, и он заслужил, чтобы его оставили ржаветь возле людей, а не где-то в одиночестве.

Под сейфом он имеет в виду черный, как порох, термос, который он засунул внутрь истлевших внутренностей грузовика, истлевших потому, что когда он вытащил двигатель много лет назад, то оставил магистральный трубопровод открытым сверху всем дождям и снегам, которые посылало ему небо. В результате выхлопная система пришла в такое состояние, что никто бы и не попытался ее стащить, так как она бы рассыпалась у вора в руках. Кроме того, все, что могло пригодиться в другом грузовике, уже давным-давно стащили.

А настоящий cейф под кроватью в прицепе, или в высоком шкафу с выдвижными ящиками, или спрятанный в какой-то хитроумной нише? Именно такой и стал бы искать любой вор, вломившийся сюда, чтобы унести его и вскрыть в мастерской у приятеля. Ведь они с Джо не могут находиться в прицепе весь день, и живут они одни, вдали от всех, а собаки и кони никак не смогут помешать грабителю вскрыть хлипкую дверь монтировкой.

Но никто не станет заглядывать под днище разваливающегося грузовика без мотора, без колес, с одним вентиляционным окном, со шлакоблоками под четырьмя тормозными барабанами. В этом термосе уже лежит шестьсот долларов крупными купюрами и спрятанный на самом дне под этими «зелеными» мешочек для талисманов с кольцом для Джо, который он хранил от нее в тайне.

Она с трудом проглатывает еще одну, явно сухую ложку макарон и отдает миску обратно Кассиди.

– Я научу тебя вкусно готовить, даже если на это уйдет целая вечность, – говорит она и идет в прицеп за кетчупом.

«Вечность», – повторяет Кассиди, ему по душе ее слова, и он сует в рот еще одну ложку макарон, не такие уж они и сухие.

Пегая у ограды встряхивает головой, полной каких-то лошадиных мыслей, а Кассиди точно так же встряхивает своей, пытаясь заставить ее встать на дыбы. Иногда это получается, она достаточно умная.

Но не на этот раз.

Она смотрит мимо Кассиди.

Он оборачивается, медленно поднимается, роняя и свою миску, и миску Джо.

– Что за… – произносит он, ему приходится шагнуть сначала в одну сторону, потом в другую, спасаясь от собак, бросившихся на рассыпавшийся ланч.

Но ему уже на него наплевать.

За его спиной, рассыпавшись по всему склону ниже прицепа, стоят, наверное, восемьдесят или девяносто вапити. Может, и все сто.

Все они смотрят прямо на него, ни один не взмахнул хвостом, ни один не моргнул глазом.

Кассиди с трудом сглатывает, ему сейчас больше всего хочется, чтобы у него в руках было ружье.

Имя, данное ему при рождении, было не Кассиди Думает Дважды, хотя именно это он сейчас и делает, – «Где мое ружье? Где мое ружье?» – а Кассиди Видит Вапити, хотя не он в тот день увидел тебя первым.

Какие глупые имена.

Очень скоро имя ему вообще не понадобится.

Стоя у могилы Рикки за старой хижиной, распивая вместе с ним пиво после ланча и отлив капельку и для Чито, – какого черта, он же не спаивает несовершеннолетнего, потому что этот несовершеннолетний лежит в земле, – Гейб все еще думает о той баскетболистке, которая без куртки шагала под хлопьями снега возле школы.

Он убедил себя в том, что это была не Денора. У Ден суровое лицо, как у ее матери, она не стала бы бродить с распущенными развевающимися волосами, как у какого-то индейского демона. И в любом случае в это время она должна быть на занятиях в школе. Гейб уверен, что главное правило спорта действует до сих пор: если прогуливаешь уроки, тебя не допускают до игры. Это система «один-один», за каждый прогул ты сидишь на скамье запасных на следующем матче, несмотря на то что учебных дней намного больше, чем матчей. Гейб считает, что именно из-за этого он не стал звездой баскетбола, хотя мог бы.

Он снова качает головой: нет, не могла это быть Денора. Он ведь не плохой отец, раз не остановил ее, чтобы согреть, подбросить ее туда, куда она шла? Видимо, это была другая баскетболистка, которая гуляла в шортах в холод. Значит, он просто не такой добрый индеец.

Да и наплевать.

Гейб допивает свое пиво и засовывает горлышко бутылки в сетку ограды вокруг дома Босс Рибсов.

А вдруг Ден крупно поссорилась с Триной? Они почти одинаковые. Денора похожа на маленький клон той девушки, которую Гейб обрюхатил четырнадцать лет назад – на самом деле пятнадцать, – но у этого клона в жилах течет и некоторая доля крови Кросс Ганза. А это значит, что она вот-вот достигнет того возраста, когда ей захочется вцепиться зубами в окружающий мир и трясти его до тех пор, пока не оторвет от него большой кусок чего-нибудь для себя. А потом, хорошо это или плохо, будет ли это стипендия, или выгодное место, или двое детей через несколько лет, она будет сидеть одна в углу и размышлять, и пусть кто-нибудь осмелится сказать, что она не хотела именно этого.

Она будет похожа на него. В ней есть его частичка. По крайней мере, улыбка у нее не от Трины. Гейб видел ее улыбку во время игры, несмотря на судебный запрет. Запрет не предписывает ему держаться на расстоянии пятиста футов от Деноры или даже от Трины, хотя он сам установил для себя такое расстояние в целях самосохранения, ему запрещается приходить на домашние баскетбольные матчи. Из-за шумного поведения, то есть просто из-за радостных воплей. Из-за драк, которые не он начинал. Из-за пьянства в общественном месте, но это было всего один раз.

Надев подходящую куртку, шляпу и темные очки, он тем не менее может просочиться туда вместе со зрителями, если не станет привлекать к себе внимание. Он совершенно уверен, что Виктор, коп из их племени, передавший ему деньги за сегодняшнюю потельню, видел его там, никем не узнанного, но Гейб держал руки в карманах и не вскакивал с места всякий раз, когда Деноре не везло, поэтому Виктор его не трогал.

Однако ему нелегко вести себя тихо.

Денора – особенная баскетболистка, такая рождается одна на поколение. Да, он ее отец, но все остальные тоже так говорят, даже тот репортер из газеты. У нее есть все то, чем обладала ее старшая сводная сестра, но теперь Трейс учится в колледже, используя полученные в школе основные навыки, и, насколько Гейб понимает, она уничтожила в себе все индейское, оставила на тренировочной площадке спортзала.