Стивен Джонс - Только хорошие индейцы [litres]

Неужели Шейни поглупела, когда ее голова полностью превратилась в голову вапити? Может быть, она теперь действует скорее как олень, чем как человек?

Денора смотрит на дальнюю сторону сугроба, из которого только что выбралась. Из него торчит приставная лестница, ведущая к крыше товарного вагона.

Вот как поступают умные девочки. Когда убийца сидит у них на хвосте, они бегут наверх, в такое место, откуда нельзя спуститься вниз.

Но она должна посмотреть. Она должна понять.

Денора кивает себе головой, и еще раз, потом пятится назад и бросается вперед, взбегает по обледеневшему снегу и хватается рукой за нижнюю перекладину лестницы. Ей удается подняться на три перекладины, а потом снег проглатывает ее целиком во второй раз.

Через десять секунд она вырывается из снега, отплевываясь, преодолев часть лестницы, хватается рукой за следующую перекладину и вытягивает себя из сугроба.

Она поднимается до самого верха, цепляется ногой за верхнюю ступеньку и пытается отдышаться.

Она промокла с головы до ног, что не так уж чудесно.

И здесь, наверху, ветер сильнее. Разумеется.

Денора обхватывает себя руками и мелкими шажками идет вперед, проверяя на прочность опору для каждой ноги, перед тем как перенести на нее весь свой вес. Не годится свалиться обратно, в то, что осталось позади этого вагона.

Последние четыре фута Денора проползает на животе, сжимая в руке волосы, чтобы они не развевались по ветру над краем обрыва и не выдали ее.

Женщина с Головой Вапити просто стоит, ее уродливая голова слегка наклонена набок, она не сводит глаз с товарного вагона.

Денора улыбается.

«Ты боишься поездов», – не произносит она вслух.

Но это правда.

Вапити – а именно ею должна быть где-то внутри Женщина с Головой Вапити, и, возможно, она становится ею все больше с каждым шагом, – боятся поездов. Отец говорил ей об этом. Эту историю рассказывал один из братьев его деда, о том, как однажды все мужчины города загнали стадо вапити к железнодорожным путям и перестреляли их, когда подошел поезд. Они не собирались использовать поезд в качестве преграды, просто воспользовались им в качестве звукового прикрытия, так как им нельзя было стрелять в городе, но он все равно превратился в преграду. Один или два вапити, которые спаслись, говорил отец, рассказали остальным Правду о Поездах, и на этом все закончилось, больше железнодорожными рельсами для охоты не удавалось воспользоваться.

Очевидно, сами поезда их еще больше пугают, и неважно, что у этого поезда нет колес. Неважно, что вагоны даже не прицеплены друг к другу. Неважно, что здесь нет никаких рельсов.

Вапити, возможно, крепкие и быстрые, но умом, видимо, совсем не блещут. И все же Женщина с Головой Вапити скоро сообразит, что в этом поезде всего три вагона, и они не высекают искр, не наполняют все вокруг грохотом.

Женщина с Головой Вапити открывает рот и издает тихое блеяние, словно проверяет ситуацию, словно объявляет о своей неуверенности, словно просит стадо о помощи. Не получив ответа, она делает шаг назад, будто ее оцепенение, вызванное поездом, уже начинает проходить.

Денора поворачивается, ползет обратно к лестнице, перебирая руками перекладины, спускается вниз, в снежный сугроб, и идет по только что прорытому ею ходу.

Женщины с Головой Вапити все еще не видно.

– Чуу-чуу, ненормальная, – говорит Денора и салютует, касаясь средним пальцем лба – этому жесту она тоже научилась у отца, он его делал каждый раз, когда они проезжали мимо копа.

– Озеро, – произносит она про себя.

Теперь она сможет добраться до Утиного озера.

В тот единственный раз, когда она оглядывается назад, Женщины с Головой Вапити так и не видно. Но она появится. Она еще появится.

Денора ускоряет шаг.

Денора вроде должна была пересечь грунтовую дорогу еще десять минут назад. А то и двадцать.

Похоже… похоже, все дороги исчезли. Похоже, резервация переместилась в прошлое на сто лет назад, еще до начала эры машин. Кажется, та разрушенная ферма, она сейчас все еще цела, рядом с ней стоит каменный дом, дым вьется из трубы.

Или все так и есть, или Денора, городская девочка, которая знает каждый дюйм баскетбольной площадки, но почти не знакома с не слишком замечательными окрестностями?

Одно дерево точно такое же, как другое. Весь этот снег в точности похож на остальной снег.

Озеро.

Через каждые несколько сотен ярдов она поднимается на возвышенность и видит, как оно переливается вдалеке.

В котором часу темнеет? В четыре?

Тренер придет в ярость, когда ее лучшая баскетболистка не появится за час до начала игры. Но это хорошо. А может, и нет, все уже не имеет никакого значения. К этому моменту мама Деноры, наверное, уже позвонит в Национальную гвардию. Она пройдет по длинной подъездной дороге Кассиди, найдет дымящиеся трупы, увидит пятна крови на баскетбольной площадке, найдет возле сортира Виктора Желтого Хвоста, которого убили дважды.

И… и еще следы на снегу. Денора оглядывается, чтобы удостовериться.

Она надеется, что Женщина с Головой Вапити все еще застряла по другую сторону от призрачного поезда. Не рассчитывай на это. Женщина с Головой Вапити уже должна быть где-то близко. Не смотри сейчас. Не оглядывайся.

Денора опускается на колени, заставляет себя подняться, идти дальше.

Она израсходовала первое дыхание даже раньше, чем прицеп Кассиди пропал из виду. Второе дыхание она еще в себе так и не ощутила. Сейчас она идет вперед, подталкиваемая одной лишь необходимостью выжить. Необходимость выжить и хорошая физическая форма, по словам тренера, всегда могут стать решающим фактором в игре.

Все это и плюс слабая надежда: коттеджи на берегу озера.

Может, там остался какой-нибудь сумасшедший отшельник, любитель подводного лова, засыпанный снегом. Может, в эти выходные какие-то старшеклассники вскрыли один из коттеджей, как обычно, и устроили там вечеринку. Денора сможет… она сможет взять один из их снегоходов, умчаться оттуда, убежать в Канаду.

Есть ли впереди железнодорожные пути? Она уже не рассчитывает, что ее спасут медведи, теперь она надеется на рельсы.

– Беги, беги, – говорит она себе.

Последние три секунды игры, поднажми. И еще раз.

Ее легкие уже не жжет огнем, они стали холодными, и она совершенно уверена, что у нее в горле кровь, тренер называет это «сыром в легких». Но Денора должна была все выдуть из легких еще два месяца назад, когда начались тренировки. И она все равно не переносит лактозу, она говорит о сыре в легких, пытаясь обратить это в шутку. Такую печальную, одинокую шутку.

Она вдыхает свой длинный волос, и ей приходится остановиться и выкашлять его, даже немного выблевать.