Йон Линдквист - Движение. Место второе

Было ровно двенадцать, когда я потянул на себя дверь прачечной и обнаружил, что обе машины работают. Бронирование времени на стирку не совпадало с бронированием внутреннего помещения. Новый ключ немного заедало, но дверь открылась. Я вошел внутрь, зажег свет и закрыл за собой дверь.

В гладкой поверхности содержимого ванны было что-то гипнотическое. Я придвинул нож и полотенце и сел на табуретку, поставив локти на колени. Не отрываясь смотрел на черную массу.

Когда я немного посидел так, во мне еще больше укрепилась уверенность, что под зеркальной поверхностью что-то шевелится. Каким-то невероятным образом, который никак не соотносился со здравым смыслом, я также понял, что это нечто гораздо больше ванны. Голубой кит, который плавает в раковине. Легко написать это словами, но представить себе это сложно, и я почувствовал головокружение, когда нарушилась трехмерность пространства. Как будто ванна была не физическим объектом, занимающим часть пространства, а просто отверстием.

Мою правую руку по-прежнему саднило, поэтому я неловко порезал себе левую. Порез получился глубже, чем я планировал, и кровь быстро заструилась в ванну. Не раздумывая больше, я погрузил руку в черноту и закрыл глаза.

Когда примерно через час вернулся домой, довольно долго простоял посреди комнаты, пытаясь вернуться к тому, что называют реальностью. Моя кожа была пористой пограничной поверхностью, и фрагменты меня парили в другом мире, бесконечно далеком и абсолютно близком. Я разделся, взял пластмассовый кувшин и пошел в туалет, где облил себя холодной водой, не обращая внимания на то, что разливаю воду по полу. Когда насухо вытерся махровым полотенцем и постепенно начал занимать свое место в реальности, сел за письменный стол и открыл блокнот «Другое место».

Может быть, из-за того, что крови вытекло больше, в этот раз мое тело изменилось. Кожа испускает красный дым. Из кончиков пальцев торчат крючки. Я монстр, бесполое существо со способностью к перевоплощению. Волшебство перешло на физический план. Я представляю себе, что мои руки удлиняются – и вот они выстреливают из туловища как щупальца; крючки рассекают воздух. Ощущения сладостны Это мое истинное тело, а не тот мешок с внутренностями, который я волочу через будни. Это я.

И место изменилось, или это я нахожусь в другой части пространства. На горизонте от неба до земли стоит стена тьмы Тени моих соседей на месте, но их головы находятся на одном уровне с тьмой и перемещаются вместе с ней.

Поменявшийся цвет травы в десяти метрах от меня привлекает мое внимание. Я направляю свою силу туда, поднимаю предмет, который там лежит и притягиваю его к себе, оставляя парить в метре от глаз.

Если я и испытывал некоторые сомнения по поводу того, что это то же самое место, куда я попал в двенадцать лет, то теперь они пропали В воздухе передо мной висит Ребус, игрушечная собачка. Он нисколько не изменился с того времени Он ждал меня семь лет.

В обычном мире я, возможно, почувствовал бы ностальгию, но здесь я монстр, и я не знаю ничего, кроме ярости Ребус напоминает мне о моей слабости. Я выбрасываю щупальце, чтобы разорвать игрушку на части Крючки впиваются в тело Ребуса, но шок от его крика заставляет меня его отпустить.

Это не визг собаки – это крик ребенка Того самого ребенка он кричал так, когда у него ломалась нога.

Ребус лежит на траве и пристально смотрит на меня черными глазами.

Я отворачиваюсь от него, улетаю над лугом, вдыхаю красный дым из своей кожи, живу в своем теле и успеваю полноценно насладиться, пока мне не приходит время возвращаться.

Это может показаться странным, что я без колебаний принял ту форму бытия, которой меня наделил луг. Но ты, читатель, не являешься мной и не знаешь меня. Ты не знаешь, что за образы я вынашиваю. То, что я позднее назвал своим «телом с луга», соответствовало недостижимому образу моего «я», о существовании которого я даже не догадывался. Позже я превратил разные аспекты этого образа в персонажей своих рассказов. Эли, Тереса, Рыбак, Симон. Расширения и отражения того тела, в котором я жил, когда был на лугу. Луг показал мне, кто я на самом деле.

«Познай самого себя» – эхом несется через эпохи от античной Греции до Фрейда и далее как боевой клич человека мыслящего. Это так же недостижимо, как девиз «Слушай свое сердце». Сердце – это мышца, которая работает как насос. Оно ничего не говорит. Прислушиваться к его советам можно только метафорически.

То же самое с самопознанием. Как сердце не может говорить, так и человек не может познать себя. В лучшем случае вы можете сказать, что у вас есть определенные дарования или таланты, некоторые слабости и странности. Это не означает, что человек себя знает или знает, кем он является. Его знания хватает не больше чем на составление объявления о знакомстве. Кроме того, люди имеют обыкновение врать, даже самим себе.

Но вернемся к лугу.

Удовольствие оттого, что можешь находиться внутри тела и в таком состоянии, которое воспринимается как абсолютно истинное, невозможно описать. Возможность совершить трансцендентный переход вовнутрь и на самом деле стать самим собой, неважно, в каком обличье, была той формой бытия и тем наслаждением, которые я вряд ли когда-то считал достижимыми, и это счастье было намного больше, чем что-либо, что я вообще когда-либо называл счастьем.

Несмотря на вышесказанное, меня кое-что беспокоило: голос ребенка. Он раздавался из какого-то другого места, не оттуда, где разворачивалось основное действие. Так бывает в кинотеатре, когда кто-то в зале заговорит и разрушит иллюзию, создаваемую на экране. То же помещение, но другая реальность. Этого мне не хотелось.

Ключ Эльсы лежал передо мной на столе. Я засунул его в карман и пошел наконец вернуть и, возможно, получить ответы на некоторые вопросы.

Эльса выглядела изможденной, когда открыла дверь. Сказала только: «А, это ты». Затем скрылась в квартире, не проследив, пошел ли я за ней. Однородный запах прихожей теперь был разбавлен ароматом имбирного печенья, глёгга, стеариновых свечей и духов.

В мой первый визит Эльса восседала с прямой спиной, как королева, а теперь она сильно скрючилась в кресле, как будто хотела просочиться через обивку. Я положил ключ на стеклянный столик и спросил, что с ней.

– Рождество, – сказала она. – Вот что со мной.

– Было хлопотно?

– Это слово и сотой доли правды не отражает.

– А выглядело мило.

Эльса бросила на меня такой взгляд, как будто я описал сцену пытки словом «приятно», и я знал, что она имела в виду. Если человек начал общаться с правдой, то лгать становится сложно, а Рождество, кроме всего прочего, это ведь еще и праздник лжи номер один.