Джон Пассарелла - Ночной кошмар [litres]

Люси Куинн сидела на кресле-лежаке, закинув ноги на перила, словно повторяя расслабленную позу Тони Лакоста. Тяжесть долгого вечера убеждала ее подняться и отправиться домой, но вялость удерживала на месте. Родители Тони давным-давно вернулись с работы и пригласили ее на ужин, для которого смешали все, что оставалось в холодильнике. Потом они удалились в гостиную смотреть телевизор, а Тони и Люси, вооружившись банками «Колы», устроились на прежнем месте. Судя по взгляду, который Тони бросил на «Колу», когда Люси доставала ее из холодильника, он предпочел бы пиво вместо газировки.

Люси знала, что родители Тони не возражают против ее присутствия, хотя вряд ли они полагали, что она влияет на их сына хорошо. Надо думать, они рассудили, что у Тони меньше шансов вляпаться в неприятности, если он не будет отходить далеко от дома. После того, что случилось со Стивом, они впали в легкий шок из-за череды происшествий со смертельным исходом. Ясное дело, что Тони и Люси вместе со Стивом были замешаны в аварии, стоившей жизни Тедди, так что в том случае им было кого винить. Это все неудивительно, если учесть безалаберность подростков и факт вождения в нетрезвом виде. Но Стива сбил незнакомец, появившийся внезапно, как гром с ясного неба, как молния, которая может ударить в любого. Как объяснить такое, примириться с этим?

Люси сделала глоток и встряхнула банку – осталось немного.

– Так ты разговаривал с предками Стива?

– Недавно, – отозвался Тони. – Они в полном раздрае. Странное дело, но мне казалось, что надо попросить у них прощения.

Его лицо в бледном свете фонарей казалось почти янтарным, выражение в глазах было отсутствующее.

– Ты чувствуешь себя виноватым, – сказала – не спросила – Люси.

– Ага. А ты нет?

– Это называется «чувство вины выжившего».

– Либо он, либо мы, да?

– Точно.

Допивая газировку, Тони наклонил банку:

– Может, нам надо было держаться вместе?

После долгого молчания девушка произнесла:

– Может быть. – Она неохотно опустила ноги на дощатый пол и поднялась с низкого кресла. – В общем… мне пора.

– Подвезти?

– Нет, не надо. Голову проветрю. Пойдешь в дом?

– Через пару минут.

– Увидимся. – Она медленно преодолела три ступени, будто последние часы накачивалась спиртным, а не газировкой.

Когда, дойдя до конца подъездной дороги, она оглянулась, Тони ей помахал:

– До скорого, Люси!

Через несколько кварталов груз печали, который навалился на Люси рядом с Тони, уже давил не так сильно. Тони был в этом не виноват. Та же грусть ее одолевала и при Стиве, но когда они тусили втроем, становилось легче. Теперь же отсутствие Стива напоминало о смерти Тедди, хотя лишнего повода и не требовалось. Несмотря на то что подобные мысли всегда погружали Люси в меланхолию, она лелеяла их: ведь они заставляли помнить о Тедди.

Тонкая белая дымка ползла через улицу, стелилась по асфальту, растекалась над пешеходной дорожкой, как живая вуаль. Люси обняла себя, поежившись от ночной прохлады, растерла ладонями кожу и поняла, что скучает по руке Тедди, обнимающей ее за плечи. Она с удивлением осознала, что пытается жить прошлым, пытается мысленно вернуть дни того, прошлого года, еще перед аварией. А между тем прошлое ушло навсегда. Ее город, ее соседи чувствовали то же самое – они построили мемориал, чтобы заставить себя помнить о произошедшем, хотя их прошлое не успело так сильно отдалиться. Каждый день они носили к мемориалу цветы и игрушки и не торопились оставить свое горе в прошлом, так же, как Люси – свое. Но на место пожара цветы возлагали немногие: закопченные кирпичи покореженного здания, обнесенного кривой колючей проволокой, были слишком жестоким напоминанием о том, что они потеряли, что у них так грубо отняли. Нужно принять решение, сколько еще цепляться за память о тех днях, когда Тедди был частью ее жизни. Придет ли день, когда она станет ждать будущего с бо`льшим энтузиазмом, чем тосковать о прошлом?

Впереди взревел двигатель. В тот же миг вспыхнули фары, ослепив Люси. Она подняла руку, прикрывая глаза. Машина, темной приземистой массой клокочущая за завесой света, не двигалась. Интересно, сколько времени водитель просидел вот так? Повезло, что в него еще никто не въехал: дорога хоть не была оживленной, но автомобили по ней ездили регулярно.

Двигатель снова взревел, и машина рванула вперед.

– Осел, – прошептала Люси.

Как будто услышав ее нелестное замечание, водитель направил машину через улицу в сторону Люси, повел вдоль бордюра, а потом… выехал на тротуар! Когда машина понеслась прямо на нее, девушка с ужасом осознала: «Он пытается меня сбить!»

Если бы не фонарный столб между Харви Даффордом и гигантским тарантулом, тварь сгребла бы его – расстояние позволяло. Любое движение вправо-влево – и паук подмял бы его под себя в мгновение ока. Тарантул тем временем вытянул передние конечности по обе стороны столба, поймав Даффорда в ловушку. Мгновение Харви таращился на морду размером с коробку из-под торта с двумя рядами черных глаз-бусинок. Обычно тарантулы охотятся, ориентируясь на вибрации и звук, нежели доверяя сравнительно слабому зрению, но эти глаза все равно были чужеродными и пугающими. Даффорду казалось, что тварь видит достаточно ясно, чтобы определить, где находится его еда.

Внезапно паук высоко задрал передние конечности и угрожающе приподнял головогрудь. Его покрытые ворсинками ногощупальца, которые не только помогали ориентироваться, но служили также для захвата пищи, покачивались, словно недоразвитые конечности, перед лицом Даффорда, совсем близко от него. Хелицеры [17] Ротовые придатки паукообразных и некоторых других членистоногих. Обычно состоят из двух или трех члеников и имеют вид клешней или подклешней. У пауков на вершинах хелицер располагаются протоки ядовитых желез. поднялись, клычки на их концах опустились, но пока слишком далеко, чтобы впрыснуть яд. Яд обычных тарантулов не смертелен для человека, но паук такого размера должен вырабатывать соответствующее туловищу количество яда. Даффорд понял, что ему придется не лучше, чем мыши-полевке. Если монстр схватит его, он покроет Харви едкими пищеварительными соками, подождет, пока плоть размякнет, и всосет ее, словно через соломинку.

Даффорд едва успел перевести дыхание, когда паук опустился на все восемь ног и начал обходить столб. Харви попятился, а потом развернулся и припустил со всех ног, пытаясь по пути найти что-нибудь для защиты и надеясь увидеть узкий проход между домами. Наконец он заметил стоявший перед кабинетом ортодонта синий, тронутый ржавчиной «Форд». Повязанная на дверь белая тряпица указывала, что машина не на ходу и ждет эвакуатора или, возможно, водителя с бензином или запчастями. Харви отчаянно дернул пассажирскую дверцу. К несчастью, она оказалась заперта. Он перебежал на другую сторону и попытался открыть дверь со стороны водителя – тоже заперто. Нырнув за кузов, Даффорд прислушался, удивляясь тому, как тихо двигается тарантул, несмотря на свои необъятные размеры. Опустившись на четвереньки, он заглянул под машину, пытаясь отследить движения паука. За ней переступали толстые мохнатые конечности, но Даффорд насчитал их подозрительно мало. Лишь несколько упирались в землю, в то время как остальные молниеносно взметнулись вверх. Автомобиль скрипнул изношенными амортизаторами, и на убежище Даффорда упала большая тень. Он запоздало перевернулся на спину и посмотрел наверх: над его головой нависли ногощупальца, клыки полосовали воздух, и с них начал капать яд, пока тварь пыталась выудить Даффорда из его укрытия.