Яна Миа - Мы вернемся [litres]

Элис смотрела на Эвана. Он был без сознания, и, если бы не кровь повсюду и аппараты, которые раздражающе пищали вокруг, можно было бы подумать, что он просто спит.

– Что же ты натворил… Что же ты натворил, Эван…

Снова оказаться в больнице было странно. Последнее, что случилось в стенах аналогичного заведения, – ее смерть. Да, она не помнила, как все произошло, видимо, просто уснула в препаратном бреду, и сердце остановилось, но Элис чувствовала приближение смерти задолго до того, как она все-таки пришла. Вся ее жизнь последние полгода была сконцентрирована в больницах, сопровождалась болью, страхом, отвращением и истериками, так что стерильность и белизна коридоров давили на Элис воспоминаниями. По коже медленно перемещались мурашки, словно вот-вот она упадет в обморок, зальет своей кровью весь пол, а врачи тут же введут ей очередной препарат, который притупит не только боль, но и способность чувствовать и соображать. Хотя стоит отметить, что вместе с этим ощущением нарастала еще и светлая грусть – в такие плохие дни у ее кровати дежурила мама. А к вечеру появлялся еще и отец. Элис пыталась вспомнить их лица, голоса в деталях, но поняла, что остались только образы – светлые, любимые, слегка размытые и нечеткие. Это открытие выбило воздух из легких, Элис едва удержалась на ногах. Как она могла забыть родителей?! Почему так случилось, что она не может просто по памяти нарисовать на любимом лице все родинки и морщинки? Почему их голоса больше не звучат так ясно и четко в ее усталой голове?

Элис в который раз вытерла мокрые щеки и опустилась в больничное кресло. Они с Ветром почти не говорили, если не считать короткого вопроса о том, кто пойдет за кофе. Время тянулось немилосердно медленно, а они просто сидели и ждали исхода операции. Элис даже телефон не взяла, чтобы позвонить домой и узнать, как там. Можно было, конечно, попросить позвонить у медсестры на ресепшене, но, судя по ее взгляду, да и взглядам всех остальных, тут было достоверно известно, кто они такие и какого пациента ждут. Слухи об Эване разлетались с неимоверной скоростью, а это означало, что впереди еще много проблем. И тут Элис не стала бы ручаться, что все закончится хорошо, – она вообще не могла представить как, чем и когда это все закончится.

– Вик? – Ветер стоял рядом с ней, напряженный и растерянный. Элис обернулась и увидела Викторию, которая молча смотрела на своего мужа. Ее лицо было непроницаемо, и Элис насторожилась, не зная, чего ожидать: пламенных речей или очередного скандала. Но Вик лишь сделала два шага вперед и обняла мужа.

– Прости меня, прости меня, пожалуйста… – шептали они оба, пока Элис переводила дух и старалась не заплакать от облегчения. В такие страшные моменты так важно видеть любовь и прощение, чтобы окончательно не рехнуться и очерстветь.

– Эл. – Вик с трудом оторвалась от Ветра и потянулась с объятиями, что само по себе уже было странно. – Я все еще хочу оторвать тебе голову за то, что ты сдала меня, – прошептала Вик, – но спасибо.

Элис не знала, как реагировать на такое противоречивое заявление, но видеть Вик, да еще и рядом с Ветром было настоящей наградой.

– Как ты нас нашла?

– Да я как только услышала о случившемся… – На вопросительный взгляд Элис Вик лишь недовольно хмыкнула. – Передают везде. Тут не то что весь город, тут весь континент знает.

– Боже мой…

– У дома я оставила свой отряд – ребята тут же отозвались. Так что с ними все будет в порядке, уж поверьте мне. А что с Эваном?

– Ему сейчас делают операцию – извлекают пулю из ноги. Пока больше ничего не известно.

– Единая Вселенная, как мы до этого дошли?! – Вик присела на стул, обхватывая голову руками. Элис только сейчас заметила, что вместо привычных шорт и футболки на ней были обтягивающие темные джинсы, ботинки на шнуровке и куртка поверх водолазки. На улице слегка похолодало, но вряд ли этот внешний вид был продиктован погодой, а не готовностью сражаться здесь и сейчас.

– В тот вечер в баре… Эван напился и рассказал все Принцесске. А та устроила истерику – на публику, ты же понимаешь. Ну а нашим отговоркам, что это просто пьяные бредни, никто не поверил. Эван – достаточно известный и таинственный персонаж, стоило только пустить искру.

– Много лет уже ходили слухи, что нашу вселенную кто-то тоже придумал, – вмешался Ветер. – Но доказать или опровергнуть это никто не мог… Или не хотел. А тут все разгадки налицо. Врать теперь бессмысленно – люди больше не поверят в то, что Эван не виновен.

– Я хоть и хотела надрать ему задницу, видят боги Единой Вселенной, но весь этот бунт и стрельба – все это слишком. Пришла пора защищать виновных – люди очень безумны и безжалостны в своих стремлениях.

– Видимо, мы снова все воссоединяемся? – Элис вопросительно взглянула на друзей. – Жаль, что повод такой безобразный. Чертов Эван, сколько проблем от его желания уберечь нас!

– Он тоже расплачивается, Элис.

– Ветер, ты знаешь, мне почему-то совсем не легче от того, что он сейчас на операционном столе, а люди в городе хотят кожу с него содрать живьем, чтобы помучился. – Вик напряженно сдвинула брови, глядя на Элис. – Да-да, я слышала такие варианты из толпы.

– Кто здесь ждет Кэмерона? – Молодая врач в голубом костюме появилась из-за полупрозрачных дверей. Элис, Вик и Ветер тут же подошли к ней. – С вашим…

– Другом, – уверенно произнесла Элис.

– С вашим другом все в порядке. Операция прошла успешно, сейчас он отходит от наркоза. Теперь нужен покой и восстановление.

Смугловатая девушка, судя по всему японка, с широко посаженными глазами говорила достаточно спокойно, но Элис отметила, с каким интересом она их рассматривала, как пыталась придумать, каким образом ввернуть волнующий ее вопрос.

– Можно его увидеть?

– Сейчас – нет. Ближе к вечеру, в часы для посетителей приходите. И можете захватить что-то из его любимой еды – обед он точно пропустит.

– Спасибо, – сухо улыбнулась Элис. Аура напряженности, что исходила от врача, напрягала ее до такой степени, что она готова была прямо сейчас сбежать из этой чертовой больницы. Врач дошла до двери, а потом неуверенно развернулась и, глядя в пол, все-таки спросила:

– Это он?

И тут Элис осенило. Это было не отвращение, не злость, в голосе девушки была надежда. Конечно, появление автора давало всем надежду на то, что их истории можно переписать, что можно вернуться… домой!

– Не хочу рушить ваши надежды, но он и сам толком не знает. Это очень запутанная история, ммм…

– Акина.

– Акина. – Элис подошла поближе. Сначала она сомневалась, но потом все же положила руку на плечо врача. – Пока он ничего не может сделать как автор. И неизвестно, сможет ли. Вот такая неразбериха. Но если его будут пытать или стрелять в него каждый божий день, то мы точно никогда не узнаем правды.